Мужики посмеялись и стали расходиться по своим местам, обед закончился, нужно было продолжать работу. Роман заскочил в подсобку, бросил в сумку рабочую одежду, и выбежал обратно. Ничего не сказав Фёдору и Юрию быстро зашагал по дороге ведущей в село.
— Куда это он? — спросил недоумённый Фёдор.
— Не знаю, — пожал плечами Юрий, — ладно, давай работать, норму за нас никто не сделает, а я жене пообещал что заработаю и на море поедем.
— Да, давай работать, — согласился Фёдор, — у нас с тобой тестя начальника нет.
Переверзев почти бежал по дороге, и чертыхался про себя: “ Вот гад, и откуда только появился. Мало того что перед мужиками опозорил, так ещё рубашку порвал. Мне её мать у знакомых по большому блату достала. Надо же ни одной пуговицы не осталось, теперь только выбросить. А эта клуша, начальница сковородок, стояла и улыбалась. И дёрнул меня чёрт волочится за ней, Лизки захотел доказать что покрасивее её бабу найду, вот и доказал на свою голову. И эти двое, Мазницын с Колышкиным, тоже мне друзья называются. Нет чтобы вступиться, а они стояли и гоготали вместе со всеми как кони. Ладно подойдут ещё, попросят отгул или ещё что-нибудь. Я теперь с ними и разговаривать не стану, всё равно через два месяца перевод будет, уеду наконец из этого занюханного городишки”. Придя в комнату где они квартировали, Роман, собрал свои вещи в рюкзак, спросил у бабульки что убирала у них в общежитии, когда будет автобус до райцентра, и заспешил на остановку. Вернувшиеся вечером с работы Фёдор и Юрий, не обнаружив его в комнате, не удивились.
— Похоже в город свинтил наш герой-любовник, — снимая сапоги сказал Фёдор.
— А что ему оставалось делать, так припозориться, да ещё при всех, вот и смылся. Интересно, как он теперь в цехе на мужиков смотреть будет?
— Обыкновенно, с таких как Роман, всё как с гуся вода. Вернёмся сам увидишь, будет по цеху гоголем ходить, баб за бока хватать как ни в чём не бывало, — ответил Колышкину Фёдор, перекинул через плечо полотенце и пошёл умываться.
К вечеру добравшись в город, Роман подошёл к двери своей квартиры и позвонил, но ему никто не открыл, тогда он позвонил ещё раз, за дверью была тишина. “Они что там, вымерли что ли, — возмутился он про себя, — куда Лизка в такое время могла смыться, пацану спать давно пора, Она что, дома его одного что ли оставила”. Он порылся в рюкзаке, нашёл ключи и отпер дверь. Вошёл в прихожую, в квартире нигде не было света и стояла гнетущая тишина. “Интересно, куда они действительно подевались”, снова зала себе вопрос Переверзев. Оставив рюкзак на тумбочке в прихожей пошёл на кухню. Достал из холодильника бутылку минеральной воды, налил в стакан и залпом выпил. В животе заурчало. Он только сейчас понял что очень хочет есть. Заглянул в стоящую на плите кастрюльку, но она оказалась пустой. Ничего не было и в стоящей рядом сковородке. И кастрюлька и сковорода, были тщательно вымыты. “Они что, святым духом питались тут? Ладно сама не жрёт, фигуру бережёт. Правда было бы что беречь, но пацана то должна была кормить.” Он присел к столу и огляделся. Кухня была тщательно убрана, всё стояло и висело строго на своих местах. Переверзев хмыкнул и пошёл в комнату. Включил стоящий у кресла торшер, на журнальном столике увидел свёрнутый пополам листок, развернул его и стал читать. Это было письмо от жены.
“Привет Роман, пишу тебе прощальное послание в прозе, поэзии, извини, ты не заслужи. Когда-то, я любила тебя, и мечтала что проживём вместе долгую счастливую жизнь. Но ты, своими изменами, своим наплевательским отношением ко мне убил все эти мечты. И из любящей женщины, я превратилась в циничного монстра. В такую же бездушную тварь как ты дорогой. Много лет, я прятала за маской безразличия боль и страдания своей души. Спуталась с Лисовским, хорошо что хоть хватило ума не уводить его из семьи. Живя всё это время в такой грязи, надеялась что ты наконец одумаешься, и снова станешь тем, прежним Романом, которого я увидела первый раз на лекции по истории коммунизма. Но увы, все мои надежды оказались пустыми. Давай наконец честно признаемся друг другу, что наша жизнь превратилась в ничто, мы сами постарались уничтожить ее. И вот год назад, когда от отчаяния, я уже не знала что делать и как быть дальше, судьба улыбнулась мне, познакомила с хорошим человеком. Ты прекрасно его знаешь, это токарь из твоего цеха, Слава Трофимов. Помнишь ты как-то присылал его к нам починить кран на кухне. Вот с этого времени у нас и завязались отношения. Я полюбила его, а он меня и моего Серёжу. Наверное эта любовь, награда мне за те слёзы, что пришлось мне выплакать, живя с тобой. Но теперь всё. Я решилась и поставила наконец точку в нашей с тобой истории. Ещё два месяца назад подала на развод, и вот когда наконец заветная бумажка у меня на руках, когда я стала свободной от тебя, мы со Славой и Серёжей уезжаем в Харьков. Ты наверное сейчас скривишься подумав, до чего я дошла. Иметь в любовниках кандидата наук, чтобы потом скатиться до обычного работяги. Да Слава простой токарь, институтов и академий не заканчивал. Но у него золотая душа и доброе сердце, а главное, он любит меня, любит Серёжу. Он уже считает его своим сыном. Ты не представляешь, какое это счастье, видеть восхищение тобой в глазах любимого человека. Хочу попросить у тебя прощения, за твои разбитые надежды о карьерном росте. Перевод папа делать тебе не будет, уж извини. Он когда узнал какие у нас отношения, долго ругал меня, а потом спросил, почему я не подала на развод раньше, давно нужно было покончить со всем этим цирком. Я честно созналась что поначалу всё ещё любила тебя, а потом просто боялась его гнева. Ведь для моего отца семья это самое главное в жизни. На что получила ответ, он сказал что главное семья, а не её видимость. Справка о разводе лежит в шкафу, в коробке с документами. Своё свидетельство о свободе от меня, получишь сам. На алименты подавать не буду, ведь Серёжа не твой сын, поэтому не бойся. Живи счастливо, прости и прощай, Лиза.”
Переверзев поначалу не поверил в то что прочитал, он посидел некоторое время, а потом перечёл письмо снова. “Дура, тупая курица, — наконец осознав то что произошло, выругался он в адрес жены, — это же надо такую подлянку устроила. И главное ведь даже словом не обмолвилась что собралась разводиться. Теперь понятно, зачем моталась в Харьков, папаша помог развод оформить, так чтобы я до поры до времени ничего не узнал. И что, мне теперь навеки в этой дыре оставаться, да чёрта два, завтра же напишу заявление на расчёт, и уеду и куда глаза глядят. Страна большая, найду где пристроиться, обойдусь без ваших протекций, сам всего добьюсь. Ещё ахнете, когда узнаете кем стану”. Он в сердцах разбросал по комнате сложенные аккуратной стопкой журнал, потом пошёл на кухню. Достал из шкафа бутылку армянского коньяка и почти всю выпил. На следующее утро, проснулся с головной болью. С трудом разлепив глаза пошёл в ванну, привёл себя в порядок и поехал на завод. Когда директор узнал о том что он собрался уходить, попытался его отговорить. Работников не хватало, да и от начальства мог получить нагоняй за текучку кадров. Но Переверзев в таких красках описал ему свои семейные обстоятельства. Долго распинался о том что жена изменщица, бросила его, увезла в другой город сына, которого он Роман, любит всей душой, и там заставляет теперь совершенно постороннего мужчину называть своим отцом.
— Константин Митрофанович, вы поймите меня, не могу я тут больше оставаться, тяжело приходить в квартиру, где больше не звучит смех твоего единственного ребёнка. Боюсь не выдержу, пить начну.
И директор ему поверил, заявление было подписано, отработав положенные две недели, Переверзев уехал в неизвестном направлении.