Зарема появится на страницах «Бахчисарайского фонтана» раньше своей соперницы. Пушкин, описывая забавы ханских наложниц, упомянет, что они
… песнью звонкой и приятной
Вдруг огласили весь гарем…
И именно в этой татарской песне впервые прозвучит имя Заремы, где будет указано на её особое положение здесь:
Но тот блаженней, о Зарема,
Кто, мир и негу возлюбя,
Как розу, в тишине гарема
Лелеет, милая, тебя.
Но сразу же мы узнаем, что всё это прошло, а Зарема, «звезда любви, краса гарема», «печальна и бледна», не слушает расточаемых ей похвал -
Ничто, ничто не мило ей:
Зарему разлюбил Гирей.
И появятся недоумённые вопросы, почему это произошло – ведь в гареме нет невольницы, «равной красотою»:
Вокруг лилейного чела
Ты косу дважды обвила;
Твои пленительные очи
Яснее дня, чернее ночи (строки уже как будто сошли со страниц поэмы и стали едва ли не нарицательными!)
Подчеркнёт автор и обольстительность красавицы-грузинки:
Чей голос выразит сильней
Порывы пламенных желаний?
Чей страстный поцелуй живей
Твоих язвительных лобзаний?
Наделена «краса гарема» и смелым, решительным характером. Вспомним, что, стремясь объясниться со своей соперницей, она не побоится нарушить законы гарема, покинув свои покои:
Едва дыша, встаёт она;
Идёт; рукою торопливой
Открыла дверь; во тьме ночной
Ступает лёгкою ногой...
И, тем не менее, хан разлюбил её. Разлюбил, потому что «польская княжна в его гарем заключена» и не отвечает на пылкую страсть. В своём отчаянном монологе, умоляя «Зарему возвратить Гирею», покинутая красавица скажет:
… я прекрасна;
Во всём гареме ты одна
Могла б ещё мне быть опасна;
Но я для страсти рождена,
Но ты любить, как я, не можешь…
Я не думаю, что Мария не может любить, просто её душа ещё не проснулась, а кроме того, пережитые ужасы не отпускают её, не позволяют даже помыслить о том, чтобы ответить на любовь Гирея.
Совершенно не похожие друг на друга, две прекрасные пленницы гарема, видимо, попали сюда при сходных обстоятельствах. Но если Мария пережила тот набег, когда «тьмы татар на Польшу хлынули рекою», совсем недавно и живёт памятью о прошлом, о своей родине, то Зарема, очевидно, оставившая родной край уже давно, мало что может вспомнить:
Я помню горы в небесах,
Потоки жаркие в горах,
Непроходимые дубравы,
Другой закон, другие нравы;
Но почему, какой судьбой
Я край оставила родной,
Не знаю; помню только море
И человека в вышине
Над парусами...
Не помня, как она попала в гарем, Зарема привыкла к его законам и готова их исполнять; не видя и не зная иных радостей, она «первых опытов любви послушным сердцем ожидала». Именно поэтому высшим её счастьем было, когда Гирей «светлый взор остановил на ней в молчанье».
Подчеркнёт автор и другое: Мария даже в ханском гареме остаётся христианкой (даже над посвящённым её памяти фонтаном будет красоваться «символ, конечно, дерзновенный, незнанья жалкая вина» - «магометанская луна», осенённая крестом). А Зарема изменила вере предков, она сама расскажет:
…хоть я для Алкорана,
Между невольницами хана,
Забыла веру прежних дней;
Но вера матери моей
Была твоя.
Но самое главное, думается мне, - это разное отношение к происходящему вокруг них, способность оставаться самой собой…
Продолжение следует
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Уведомления о новых публикациях, вы можете получать, если активизируете "колокольчик" на моём канале
Навигатор по всему каналу здесь
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь