6 ГЛАВА "Зря старались..."
Мягкой оказалась прошедшая зима. Немного поморозила нас в декабре, потом – недельку в конце января. Поморозила не сильно: самые холодные дни были с температурой чуть ниже двадцати градусов, да и то – неудобства создавал пронизывающий ветер. А в ясные, безветренные дни, мы и при минус пятнадцати ходили по лесу на лыжах. Жена все восхищалась вековыми соснами, фотографировалась на фоне небольших заснеженных елочек: не видя целую неделю ничего, кроме своего кабинета, бумаг с отчетами и компьютера, она по выходным буквально расцветала и отдыхала душой, а я всеми силами старался организовать ей такие полезные прогулки. Зимний лес имеет свои прелести: далеко все видно, немного сказочными кажутся его пейзажи, весь снег покрыт следами различных животных и птиц. Летом-то этого не видно, а зимой – все, как на бумаге. Может, и неделю назад проскакал здесь заяц, но следы-то остались! Прошел поперек его дорожки лось – заметны в сугробах глубокие ямы. Лежат на снегу расклеванные шишки, цепочки мышиных следов тянутся под каждый кустик или кочку… И мы на фоне этих рисунков накатали лыжню. Примерно на два километра уходит она вглубь леса, петляет между деревьями. Снег искрится на солнце, стучит где-то дятел, перелетают с ветки на ветку снегири… Красота!
А уж как интересно было на реке! Часто, очень часто мне удавалось порыбачить после обеда, где-то с половины первого: занятий зимой мало, после сессии – каникулы… Вот почему жена немного и завидовала мне, видя, что я то и дело пропадаю на реке, и те красоты, которые она видит, в лучшем случае, только по выходным, я наблюдаю чуть ли не ежедневно. А клев порой был просто необыкновенный! То и дело случались оттепели, во время которых активизировались густера и лещ, причем самое интересное начиналось как раз после обеда, иногда даже за пару часов до сумерек. Смотришь, вроде нет поклевок, заскучал народ, а потом раз – и начались нажимы, загуляла рыба, начала цепляться боками за лески, безрезультатно тревожа поплавки… А вот, наконец, соизволила и мотыля взять! Не зевай, рыбак, самое время! Аккуратнее тащи широкую густеру, не давай уйти лещу – мигом опустится он на дно и, удирая от опасного места, уведет за собой всю стаю. Быстро перемещаются по реке рыбаки, бурят лед, поглядывая на товарищей, стараются найти счастливую лунку! Азартна и интересна такая рыбалка! Порой черно от рыбаков на льду. И я где-то среди них сижу…
В конце февраля резко потеплело, до плюс десяти поднимался столбик термометра. Снег начал интенсивно таять, а на реке, где мы совсем недавно усердно бурили лед, за одну ночь образовалось несколько промоин, которые за пару дней соединились в одну большую. В ветреную погоду в такой полынье сразу образовались волны: они с шумом набегали на кромку льда, точили и ломали ее. Откуда-то появились чайки, на высоком берегу реки, на самом припеке, из-под снега показалась черная земля… Через неделю, в начале марта, на середине лед полностью размыло, вода прибыла более, чем на метр, и рыбалка на реке закончилась: на прибрежный лед выйти было практически невозможно. Правда, самые азартные рыбаки притащили откуда-то бревна, доски, и по ним, как по мостику, перебирались с берега на лед, рискуя каждый раз оскользнуться и ухнуться в ледяную воду. Говорят, очень хорошо клевало по последнему льду…
Оставалось рыбачить только на прудах. Но, раз снег почти растаял, я все свободное время проводил в деревне, опиливал старые ивы, испокон веков росшие вдоль огорода, кое-где привел в порядок забор, осмотрел и подготовил к весенне-полевому сезону инструмент. В деревне всегда дела.
Однажды, в особенно теплый день, я выкатил из гаража велосипед, протер его, подтянул гайки, накачал колеса и поехал на Школьный пруд. Люблю кататься на велосипеде! Он у меня обычный, «дорожный», классическая модель. На рыбалку собрался – вещи на багажник сложил, удочки к раме привязал, впереди руля еще корзиночка есть для всякой мелочи. И за грибами, за ягодами с ним хорошо, в любую чащу пролезешь. Бензин не потребляет, страховка и права не нужны… И для здоровья полезно.
Так вот, приехал я на пруд. И здесь на льду вода. Темнеют сквозь нее наши старые лунки, проруби, плавают палки и невесть откуда взявшиеся пакеты и несколько пустых пластмассовых бутылок. Пригнало их ветром к берегу. Смотрю, около кустов валяется хозяйственный мешок, полусгнивший, но для бутылок и пленок - сойдет. Выловил и собрал в него весь мусор, привязал мешок тут же найденной проволокой к багажнику. Потом в контейнер выброшу. Постоял, посмотрел на воду, на помрачневший лед по ней. Рябит волна, гоняет ветерок по поверхности старую листву и палки. Казалось, еще чуть-чуть – и весна установится окончательно.
Как же! Не сеять нам в марте редиску, не сажать помидоры в апреле! В тот же вечер налетел откуда-то с северо-востока холодный фронт, засыпал все снежной крупой, а к следующему утру температура упала до минус десяти градусов. На улице – опять каток. Теперь держи ухо востро, не спеши, поглядывай под ноги! Кто за рулем – будь внимательнее стократ!
Неделю продержались такие морозы. На реке уровень воды пришел в норму, и началось… перволедье! И это в марте! Снова устремились с пешнями на лед рыбаки, вышли к мосту, к тростникам: а у рыбы жор, тоже почувствовала весну-обманщицу, начала готовиться к нересту, хватает без разбора любую мормышку, рвет на мелководье лески…
В выходной я пришел с ледобуром на Школьный пруд: за прошедшую неделю вода, которая была на льду, замерзла, причем основательно. Сформировался двойной лед с водяной прослойкой: верхняя его часть – около десяти сантиметров, а нижняя – почти сорок. Я пробурил штук пять лунок – очень тяжелая работа, бур вязнет, застревает. И видно, что никто больше не приходил ни лунки бурить, ни проруби расчищать. Вот погодка-то завернула…
Да, так обычно и бывает: если придет весна рано, то уж, явно, затянется. Морозы, правда, ослабели, температура держалась около нуля: лед не нарастал, но и не таял, дни стояли серые, даже птичий гомон не добавлял радости. И так продолжалось до середины апреля, почти до Пасхи.
Однажды, выйдя днем из института, я обратил внимание на смену погоды: несмотря на пока еще пасмурный день, оттаяли лужи, теплый ветерок приятно обдувал лицо, в воздухе пахло весенней свежестью. Рядом шумела трасса, гремели трамваи, но даже эти звуки не могли заглушить крика гусиных стай, летевших на север. Говорят, что гуси специально летят над городами – тут им более безопасно, никто не ударит по ним из ружья, лишь на отдых опускаются они на поля, предварительно сделав над ними несколько кругов, высматривая затаившихся охотников.
На этот раз быстро растаяли остатки снега, смыло, в очередной раз, лед на реке, самые отчаянные рыбаки открыли купальный сезон. Оттаяла прихваченная морозами земля, на кустарниках и деревьях набухли почки, показались вдоль оврагов желтые головки мать-и-мачехи. Зажужжали проснувшиеся мухи, запорхали бабочки. У скворечников, которые я повесил на прошлой неделе, сидели скворцы. На этот раз зима ушла окончательно.
Много дел в деревне, особенно весной. Но я всегда замечал, что делаешь их с удовольствием, даже, можно сказать, с вдохновением, одновременно любуясь летящими птичьими стаями, подснежниками в цветнике, кошками, которые лениво растянулись на лавке и блаженно щурятся от яркого солнца. Хорошо! И людям, и зверям, и птицам! Но… часто, часто бывает, что внезапно какое-то, из ряда вон выходящее, событие, и нарушает такую идиллию.
В то утро я возился у гаража, убирал детские санки, зимние лопаты. Вдруг загремел цепью Мишка, залаял, и тут же я услышал шаги, кто-то подошел к нашему забору.
- Серега, привет! – смотрю, дядя Витя приоткрыл калитку, помахал мне рукой.
- Привет, заходи! – я отложил санки в сторону и направился к нему.
- Ты на Школьном был, видел, что там творится? – он вздохнул и ругнулся на Мишку, - хватит брехать-то!
- Мишка, на место, - прикрикнул я, - не был, наверное, недели две, а что?
- Погибли карпы, вот что! – ошеломил меня своим ответом он, - лед разломило, от берега оторвало, а под ним – полно мертвой рыбы. Хочешь, дойдем до пруда, посмотрим? – предложил он.
- Пойдем, конечно, - согласился я, - по пути все расскажешь. Олеся, я пойду на пруд, скоро вернусь, - крикнул я жене, которая вместе с дочкой сгребала вдоль дорожек остатки прошлогодней травы.
А, собственно, рассказывать было нечего. Из-за двойного льда более двух недель на пруду никто не прорубал лунки и проруби. В последние дни на него выйти было, вообще, невозможно. И вот на днях, после теплого ночного дождя, лед, наконец-то, подняло, появились широкие трещины, в которых и обнаружились погибшие рыбы.
За разговорами мы незаметно подошли к пруду. Над ним с криком летали чайки, на ветках ольхи сидели вороны. Уже метров за двадцать до водоема, пока еще скрытого высоким берегом, я почувствовал неприятный запах, исходящий от него. По берегу ходил Володя с большим сачком, рядом лежал его велосипед.
- Привет, Сережа, видишь, как дело-то обернулось! – горестно вздохнул он, - от чего же такое случилось? Все, похоже... - он повел рукой вокруг себя.
В каждой трещине льда, а также в двухметровой полосе воды, теперь отделявшей его от берега, виднелись бока рыбы. Некоторые лежали на берегу, уже порядком поклеванные воронами. Много, много рыбы, и вся крупная. Мы потихоньку пошли вокруг пруда, некоторых Володя доставал сачком, осматривал. Карпы, амуры, обнаружились даже два толстолобика, мальки которого, видимо, тоже оказались среди купленных рыб. И не одной живой… Насчитали более сотни штук. А сколько их еще оставалось незаметными под льдинами? Кое-где плавали кверху брюхом небольшие ротаны, они почему-то гибли каждый год, но карасей не было видно вообще. Хоть это радует: значит, замор не полный. Однако, более капризная и нежная рыба выдержать подледные условия оказалась не в силах.
Мы присели на бревно, нагретое теплыми лучами солнца. Помолчали. Да и что говорить – все и так ясно. Берегли, охраняли, создавали, как нам казалось, комфортные условия, пробивая проруби – и все напрасно. Не смогли противостоять природе. Жаль, очень жаль…
- Неужели именно за последний месяц все погибли? – Володя первым прервал тягостную паузу, - вода, может, чуть потеплела, начали гнить водоросли, а у нас прорубей – ни одной.
- Может, и так, - согласился дядя Витя, - но помнишь, еще в феврале, от воды запах уже шел, может, эти проруби никакой роли и не сыграли. Пруд такой большой – а мы какие-то дырочки в нем чистим, надеемся, что они рыбу спасут. Может, надо было не пять, а двадцать пять прорубей делать. Вот тогда был бы толк.
И я тут тоже вспомнил, что когда приходил бурить двухслойный лед, мне показался странным запах, идущий от воды. Но я как-то особого значения этому не придал, потому что пруд наш с каждым годом все больше и больше превращается в болото. Да я, собственно, про эти проблемы уже говорил. Так какого же запаха ожидать от него?
Вот, теперь только и остается думать, гадать, что явилось причиной замора – то ли условия пруда оказались непригодными для зимовки нежной рыбы, то ли сказалась затяжная зима, внезапно вернувшаяся к нам в марте? Конечно, был бы проточным водоем – такого, скорее всего, не случилось. Причин много, результат – налицо. Вот он – на поверхности пруда. И все наши старания оказались напрасными. А так хотелось, чтобы водилась в пруду диковинная рыба…
Мы еще раз обошли пруд. Пришел Андрюха, держа на поводке большую собаку, приковылял дядя Боря. Постарел он за зиму, давняя болезнь обострилась к весне: сделался угрюмым, раздражительным. Сказал, что особо и не верил в то, что рыба переживет зиму. Мы немного поспорили, попытались еще раз понять причину беды. Закончилось все тем, что каждый остался при своем мнении, старики пошли в магазин, Андрей ушел с собакой к лесу, а мы с Володей, посидев еще немного на бревне, отправились по домам. Я шел по лугу, вокруг пробивалась молодая травка, пели птицы, но все увиденное на Школьном пруду никак не выходило у меня и с головы, на время потеснив яркие впечатления от наступившей весны.
Продолжение следует...
Предыдущая глава здесь