Заверните мне осень в газетный лист
И туда положите картохи с маслом,
Сельдь солёную и бутыль —
Её! — белой сорокаградусной.
Буду я, как на фото: советский горнист.
Кто-то скажет, дескать, колдырь.
О глупец! То по лету идёт помин.
Ветер воет и небо вдовит
Слезой. Скорбь мою ты пойми,
Да не будь ханжой. Участковый на вид
Мне поставит, не в положенном месте
Я пил и курил, и вобще я «хорош»,
Что сидел бы, да друг мой в Минюсте...
Я подам забулдыге медный грош,
Так как сам забулдыга бывалый.
Похмелённое сердце стучит ровней
Скажут в белом вам коновалы.
Засвечу я со злости про меж бровей
Пареньку, что кричал нелестное матом,
И запла́чу досадно поскольку пьян,
Потому что душа в состоянии смятом...
Так и буду бродить, где лист упал,
Где завёрнута осень в кулёк газетный,
Где я загнаный в жёлто-красное гетто...