В 1938 году Уильям Тарн превратил это предположение в краеугольный камень своей захватывающей реконструкции затерянного мира Эвкратида. По-прежнему работая без подстраховки в виде археологии и эпиграфики, Тарн преодолел пробелы в нумизматической литературе, описывая связи между совершенно разрозненными событиями и догматически веря, что то, что он себе представлял, было реальным. Таким образом, когда царь Селевкидов праздновал в сирийской Дафне, повод был найден далеко, в Бактрии, куда его предполагаемый двоюродный брат Эвкратид был послан с небольшой армией, чтобы свергнуть Деметрия I. Вторжение Эвкратида началось в 168 году до н.э. с побед над наместниками Деметрия Агафоклом и Антимахом. Обе стороны пытались подтвердить, что они были настоящими Селевкидами — Эвкратид с его монетами “Гелиокл и Лаодика” и Евтидемиды с их так называемыми династическими тетрадрахмами, прослеживающими их вымышленную родословную через Деметрия, Евтидема, Диодота, Антиоха II и, наконец, до самого Александра. Сторонники греков в Бактрии поддержали Эвкратида не только потому, что он был сыном принцессы Селевкидов, но и потому, что его двоюродный брат царь верил в принудительную эллинизацию, вопреки непопулярному партнерству греков и негреков, за которое выступали Евтидемиды.
Эвкратид Тарна одержал победу над Деметрием в 167 году до н.э. Монеты с Диоскурами, на которых победитель заменил более ранние изображения Аполлона, предположительно отражали роль Антиоха и Эвкратида как близнецов-спасителей восточных греков. Антиох праздновал в Дафне, а Эвкратид - в новом городе под названием Эвкратидия, где он добавил к своему царскому титулу "Великий" и отчеканил самую крупную из всех древних золотых монет. Затем царь заменил умерших Евтидемидов соправителями из своей семьи, такими как его сыновья Гелиокл и Эвкратид II, а также его брат Платон, обнаруженный в 1871 году, который, предположительно, получил небольшое марионеточное царство для где-то в Бактрии. Естественно, учитывая то, как нумизматы, такие как Эдвард Ньюэлл, относились к изображению портретов на монетах, Тарн придал каждому из этих персонажей неповторимую индивидуальность, соответствующую его повествованию, благодаря мастеру-граверу "Икс" и его школе. Тем временем Эвкратид Тарна двинулся на восток, в Индию, чтобы свергнуть царей Аполлодота и Менандра, по пути отчеканив квадратные двуязычные монеты. В 159 году, убив Аполлодота, но не Менандра, Эвкратид внезапно вернулся в Бактрию, чтобы противостоять парфянскому вторжению во главе с Митридатом I. В том же году Золотой царь бесславно погиб от рук не своего собственного сына, а сына какого—то принца из династии Евтидемидов, союзника парфян, - возможно, Деметрия II. Гелиокл Справедливый добился контроля над Бактрией один раз, но не дважды: после вторжения в Индию он вступил в союз с Селевкидами против Парфии, а затем раз и навсегда уступил Бактрию юэчжи.
Подробное воссоздание Тарном мира Эвкратида убедило многих ученых, но не А. К. Нарайна. Благодаря более глубокому знанию нумизматики и выгоде от открытий, сделанных после работы Тарна, отчеты Нарайна (пересмотренное издание 2003 года) предлагают иную точку зрения на Эвкратида. Этот царь был выскочкой из какой-то обойденной ветви царского генеалогического древа Бактрии. Его главным врагом был Деметрий II (в классических источниках его путают с сыном Евтидема), который был настоящим “rex Indorum” и первым царем, выпустившим двуязычные монеты. Этот Деметрий II, потомок Диодотидов, был связан с Антимахом I Теосом, Агафоклом и Панталеоном. Эвкратид одержал над ними верх, провозгласил себя великим и произвел на свет шедевр в виде Эвкратидиона. Затем, примерно в 155 году до н. э., он пал жертвой своего сына Платона и был отомщен своим верным сыном Гелиоклом Справедливым. Все это открыло путь Менандру, шурину или зятю Агафокла, к тому, чтобы стать величайшим из всех яванских царей - достоинство, которое, как упрекнул Нараин, слишком часто ошибочно приписывают Эвкратиду.
Соперничающие друг с другом взгляды Тарна и Нарайна впоследствии послужили отправной точкой в развитии бактрийских исследований. Их идеи сохранились, иногда без учета новых свидетельств или методологий. Подход "личность от портрета" продолжает превращать каждого царя в массовку персонажей, ex uno plura [многих из одного], по мере того как отдельная историческая фигура, такая как Антимах, становится по-разному грубой, цивилизованной, согдийской, греческой, задумчивой, игривой и так далее. Недавний "Эвкратид Хомаюна Сидки" (2000, 2004) имеет происхождение от Нарайна, но ведет войны Тарна. Золотой царь захватил трон примерно в 171 году до н. э., вероятно, будучи амбициозным командиром кавалерии в бактрийской армии и не имея никаких связей с Антиохом IV. Он покорил Деметрия I, Евтидема II, Панталеона, Агафокла, Антимаха I и Аполлодота I (чье существование Нарайн ошибочно игнорировал в течение многих лет). Эвкратид погиб примерно в 160 году до н. э., возможно, в результате акта мести Деметрия II во время парфянского нашествия. После смерти Деметрия II Бактрия, в свою очередь, оказалась в руках Гелиокла Справедливого, но измученные греки покинули царство (включая, конечно, Ай-ханум), когда племена саков и юэчжи двинулись с севера. Индогреки продолжили свой путь, но эллинистическая Бактрия, как утверждается, исчезла бесследно.
В более поздней работе Дженса Джекобссона (Jens Jakobsson, 2007) запутанное генеалогическое древо Эвкратида может включать Аполлодота в качестве тестя и Гелиокла Справедливого в качестве шурина или зятя. В 2009 году Эвкратид Омара Колору был внуком Евтидема I и двоюродным братом (?) Деметрия I, завоевателя Индии. Сын Деметрия Евтидем II потерял контроль над своим наследством из-за узурпаторов Антимаха I, Агафокла и Панталеона. Эвкратид отвоевал эти территории, победил Менандра в Индии и принял титул Великого, прежде чем объединиться с сирийским царем Тимархом против Митридата Парфянского. Убитый своим сыном Гелиоклом, который уступил Бактрию кочевникам, царство Эвкратида в Индии перешло к его старому сопернику Менандру. Также в 2009 году Франсуа Видеман воссоздал Эвкратида с другой историей, частично основанной на исследованиях Осмунда Бопеараччи. Этот Золотой царь был внуком Антиоха Великого и сводным братом Евтидема II, поскольку Лаодика была замужем как за Деметрием I, так и за Гелиоклом. Деметрий II поставил Эвкратида во главе Согдианы, а Антимаха II и Менандра I поставил во главе Индии. Ободренный своими военными успехами в Согдиане, Эвкратид выступил против своего государя. Свержение Деметрия II привело к войне против Менандра в Индии, в ходе которой сыновья Эвкратида Гелиокл и Евкратид II оккупировали Бактрию. Однако так называемый Бактрийский совет Вайдемана не признал Эвкратида и отказал ему в эпитете Теос, так что вместо этого он стал Мегасом. Он передал территории, захваченные у Менандра и Антимаха II, своему стороннику Зоилу I, но был убит Гелиоклом. Кочевники тоже отомстили, уничтожив Ай-Ханум, чтобы наказать Эвкратида.
Многочисленные постоянные изменения в происхождении Эвкратида, его семейных связей, различных союзов, войнах и кончине являются верным признаком того, что историки, археологи и нумизматы сейчас находятся в согласии не больше, чем несколько поколений назад. Практика GVI еще не получила прочного распространения в изучении Бактрии. Таким образом, у ученых до сих пор существуют различные представления о том, когда жил этот царь, где он правил, чего он достиг и как умер, — то есть об основных составляющих любого повествования. И то, что верно в отношении Золотого царя, верно и в отношении других сорока с лишним правителей этого неуловимого царства. Однако это не повод сдаваться. Поток новых свидетельств, которые можно найти, обещает новые идеи, и нам нужно каким-то образом расширить наш взгляд. Наша цель больше не должна заключаться в написании биографий царей, а в том, чтобы заглянуть поглубже в их список, чтобы понять хотя бы что-то о простых людях. Мы ищем затерянный мир Золотого царя, а не только самого царя. В этом отношении мы действительно продвинулись очень далеко за пределы того, что было известно ранним гигантам бактрийских исследований. Байер с трудом мог себе представить, что сейчас можно найти в работах, скажем, Бопеараччи или Бернарда. Теперь мы можем заглянуть в бактрийский город, прочитать налоговую квитанцию, изучить десятки тысяч монет и заглянуть через плечо безымянных бактрийских рабочих, столкнувшихся с вызовами своего времени. Мы можем задать — и начать отвечать — более тонкие вопросы, чем вопрос о том, кто правил, когда и где, и мы можем отложить в сторону песнь сирен в воображаемых повествованиях.
Спасательная, ревизионистская и когнитивная нумизматика не положит конец поискам Бактрии, точно так же, как наука не остановилась, удовлетворившись контрольным списком царей, рамочной, новаторской или нарративной нумизматикой. Наряду с методологическим прогрессом в обработке все большего количества монет археология и эпиграфика, несомненно, удивят нас новыми неожиданными свидетельствами. Между тем, древняя Бактрия, какой ее знают современные люди, была захватывающим царством, расположенным на важном географическом и историческом перекрестке. Там сталкивались и сливались культуры, религии конкурировали и шли на компромисс; языки встречались и сливались воедино; люди сражались и бежали, экономили и тратили, работали и беспокоились, оставляя за собой след из тысяч монет как свидетелей всего этого.
Конец!