Мы с мужем решили показать четырехлетней дочке салют. С крыши.
Ну, в самом деле: с набережной Невы уже смотрели. Красиво и радостно, да. Но – толпа, ехать в автобусе надо, пусть и недалеко. А тут – вот она, шикарная площадка на высоте. Многие питерцы салюты именно с крыш смотрят. А муж-кровельщик вообще по ним каждый день ходит, значит, безопасно.
Правда, я прекрасно помнила свой тот страх, когда насмотрелась на чудеса равновесия любимого. Но мы же не будем к краю подходить! И вообще, можно просто из слухового окна посмотреть.
Оделись потеплее, ноябрь ведь. Дочке вообще шубку сказала надеть. Питерский ветер, да наверху – дело, пронизывающее насквозь.
На крышу вылезли из слухового окна. Вернее, там не просто окно, а целая будочка. Смотреть из нее не очень получалось: соседний дом немного закрывал всю красоту.
Чуть повыше этой будочки антенна. Довольно высокая. И, вроде бы, крепкая. Можно за нее держаться. И совсем рядом, всего три шага. Решили – ладно, заберемся к ней. Совсем чуть-чуть от будочки отойдем, зато видно будет лучше. Да и держаться есть за что.
Переместились вверх на эти три шага, держа дочку с двух сторон за руки. Мы с ней взялись за антенну. Я повернулась и посмотрела вниз.
И всё. Вместо меня остался кусок застывшего от ужаса льда. Который понимал только одно: если хоть капельку шевельнусь, то тут же скачусь вниз. И, минуя смешной заборчик ограждения на краю крыши, прямо на асфальт внизу.
Сваренный из арматурин, уже сильно поржавевших, высотой едва ли до колена – кого тот заборчик мог удержать?
Никакого салюта я уже не видела. Вообще ничего, кроме этого обрыва над бездной за хлипким ограждением, ржавого мокрого железа под ногами, и – боковым зрением – дочки. Боковым, потому что боялась не то что голову повернуть, а даже глазами шевельнуть.
В небе расцвел первый букет салюта. Дочка с папой по традиции прокричали «ура», и он повернулся ко мне, мол, чего не восторгаешься, здорово же.
И увидел застывшую маску с безумными глазами.
– Ленусь, ты что? Испугалась? Ну, пойдем тогда внутрь, оттуда будем смотреть.
Нет, я не нервничала и не боялась. Как может нервничать льдина? Я была совершенно спокойна и уверена, и точно знала: не пойду. Мне просто не пройти этот бесконечно длинный путь. Буду стоять здесь, хотя бы держаться можно. И дочку не пущу.
Но я-то ладно, льдина. А ребенок так долго не простоит. Она ведь живая.
Поэтому едва шевелящимися губами выдала мужу шикарный план:
– Мы никуда не пойдем. И я не пойду, и ребенка не пущу. Ты иди домой, вызови по телефону пожарных. Пусть они нас отсюда снимут.
Ну да. Допустим, нас начнут спасать именно так. Получается: надо дойти до края крыши, а это раз в пять больше, чем до окна. И, кстати, мимо этого самого окна! А потом спускаться по длинной и узкой, качающейся ненадежной лестнице до самой земли.
Муж пытался донести до меня эти доводы, но бесполезно. Никаких мыслей в моей голове в тот момент не было, кроме одной: меня снимут отсюда пожарные. Точка.
Почему именно пожарные? МЧС тогда не было, а воспитаны мы были на книжках, в которых доблестные пожарные именно так спасали людей.
Надо отдать должное мужу. Поняв, что моему разуму пришел полный кирдык, так что к нему взывать бесполезно, он сделал беспроигрышный ход: обратился к материнскому инстинкту.
– Смотри, у ребенка сейчас руки замерзнут. Антенна-то железная. Долго за нее не продержаться.
Я осторожно, стараясь даже пореже дышать, скосила глаза на дочкину ручку. Да, она же без варежек! Рука замерзнет, и тогда…
Муж добавил:
– Давай я ее потихоньку отведу на чердак, там безопасно. Я же сильный. А она маленькая. Спокойно ее удержу.
Мой материнский инстинкт твердо заявил:
– Крепко держи. И знай: если она упадет туда, я прыгну за ней.
Муж взял одной рукой дочку за руку, другой – за воротник шубки, продемонстрировав, что ухватил надежно.
Я не смотрела, как он ее ведет. Я в это время высматривала, где мне проще будет спрыгнуть с крыши. Если что.
Дочка помахала мне рукой из окна:
– Мам, смотри, я здесь!
Я чуть повернула глаза. Пробормотала:
– Только не высовывайся!
Все! Теперь я была абсолютно спокойна: дочка в безопасности, а меня скоро спасут пожарные. И совершенно напрасно муж уверяет: раз он довел до окна дочку, то доведет и меня. Зачем? Лучше бы шел звонить поскорее!
Он снова убедился, что все его логические доводы не работают. Подошел к дочке и что-то ей сказал тихонько.
Та, радостно улыбаясь, громко оповестила:
– Мама, пойдем домой! Я писать хочу!
Ну вот! Придется идти…
Вцепилась в мужнин рукав. А вторую руку от антенны не могу отпустить. Он глянул на нее и со всей серьезностью заявил:
– Ты сейчас антенну свалишь. И у всех в доме перестанут телевизоры работать.
Не могу же я так людей подвести! Отпустила руку и ею тоже вцепилась в мужа.
Он посоветовал:
– Главное, смотри только себе под ноги. Я тебя держу крепко. Пойдем потихоньку, осторожно.
Я была очень удивлена, когда вдруг увидела возле носков своих сапожек не край крыши и обрыв, а деревянную стенку будочки с окном…
Рассказываю сейчас очень коротко. Да и простояла я возле той антенны, наверное, не больше пятнадцати минут. Но тогда мне казалось – целую жизнь.
… Дочка ничего не поняла про мои страхи. И восприняла эту вылазку как веселую прогулку на салют с мамой и папой.
… Муж, когда вспоминает, до сих пор сокрушается:
– Какой же я дурак! Потащил вас на эту крышу!
… А для меня это так и осталось кошмаром на всю жизнь. Когда вспоминаю, будто переживаю заново весь тот ужас.
Именно с тех пор стала панически бояться высоты. Настолько, что даже на колесе обозрения прокатиться – пытка.
Но еще один раз поддалась-таки на уговоры дочки, тогда уже подростка. Мы уже жили в новом доме, многоэтажном, где крыша совершенно плоская, и огорожена внушительным кирпичным парапетом, высотой почти по грудь. И с нашего десятого этажа постоянно наблюдали, как люди смотрят салют с крыш соседних таких же домов. Кричат «ура», свистят, радуются. Взрослые, подростки, даже дети.
Дочке, конечно, тоже очень туда хотелось, но я ни за что не соглашалась. Она меня убеждала, что эта крыша совсем другая, что там совершенно безопасно, что все ее одноклассники всегда смотрят салют с крыш, одна она «как эта».
И однажды я все-таки согласилась. С несколькими условиями: сначала посмотреть из дверцы. И выйдем на крышу только в том случае, если там действительно безопасно. Не подходить к парапету ближе, чем на три шага. Идет с нами папа.
Я так и простояла весь салют возле спасительной дверцы. Муж и дочка надо мной чуточку посмеивались, но я не могла заставить себя даже на шаг от нее отойти.
А вскоре чердаки стали закрывать на замки. И народ уже любовался салютом просто из окон верхних этажей.
Ну и правильно.
© Елена Тершукова. Канал на Дзен: Елена-Уютные истории за чаем
Как я романтически загорала у любимого на работе:
И почему все-таки залезла на Колесо обозрения:
Заходите на мой канал! Здесь много разных историй: веселых, романтичных, задумчивых. Всегда рада пообщаться и узнать ваше мнение! Вам сюда:
Елена-Уютные истории за чаем ☕🍰🍬
А можно сразу в подборки (нажимайте на эти синие буковки) 😊
