Катерина с Петром, бледные как смерть, закивали головами. Они не отрываясь следили за дочерью, с которой творилось страшное. Девочку выгибало так, что, казалось, ее позвоночник не выдержит. Макаровна брызгала на нее водой и, когда приступ отпускал, ласково умывала ребенка, что-то приговаривая. Девочка смотрела на нее измученными глазами, сил плакать у нее уже не было. Святой отец читал молитву Животворящему кресту... Он окуривал и девочку, и окна, и двери ладаном, не давая помощникам ведьмы прийти ей на помощь. Изо рта Татьянки вылетали страшные проклятия, которые потоком лились на присутствующих. Сколько отец Валентин и Макаровна бились за ребенка, они потеряли счет времени. Катерина с Петром держали дочь, ее била подучая, они боялись, что она может причинить себе вред.
-- Таня, Танюша, не надо, девочка моя, -- плакала Катерина вытирая бледное измученное лицо девочки.
Пот градом стекал с похудевшего лица малышки.
-- Мамочка, мне плохо, когда это закончится? -- Тут же, голос Татьянки менялся, и все слышали скрипучий голос бабки Таси. Она проклинала отца Валентина и Макаровну, тушила свечи и визжала. Отец Валентин, не обращая внимания на визги, в конце молитвы дотронулся крестом до лба ребенка. Девочка выгнулась, руки ее опали, и она замерла над кроватью в таком виде. Макаровна, читая Отче наш, достала полынь и, опустив траву в святую воду, окропила девочку. Изо рта Татьянки вырвался крик, он раздвоился и все услышали страшный крик ведьмы и ребенка.
Темный сгусток в виде дыма вылетел изо рта девочки и стал метаться по комнате. А потом случилось неожиданное, сгусток вошел в зеркало, которое стояло на стуле возле Татьянки.
-- Катерина, бей стекло о стол! -- Закричала Макаровна.
Бедная женщина замерла от неожиданности, а потом, будто опомнившись, схватила зеркало и грохнула им о край стола. Страшный предсмертный крик разнесся по комнате потушив свечи. Татьянка рухнула на кровать, Макаровна тут же поддержала слабое худое тельце.
-- Ну, ну, милая, все хорошо, не плачь. Все позади. На вот, попей водички.
Татьянка взяла из рук старушки стакан с водой и чуть его не выронила. Руки у нее сильно тряслись.
-- Попей, попей, -- старушка поднесла стакан к губам девочки, та жадно стала пить. -- Ну вот видишь, все хорошо, теперь ты можешь святую водичку пить. Значит, нечисть покинула твое тело.
Старушка повернулась к Катерине:
-- Принеси веник и совок. Сейчас сметем это непотребство и избавимся от этой гадости.
Катерина сорвалась с места. Когда все осколки были собраны и крепко завязаны в темной тряпице, Макаровна вынесла их из дому и пошла в огород. Там она провела ритуал, а потом вышла за калитку и пошла в сторону кладбища.
-- Таня, доченька, -- Катерина стояла на коленях перед кроватью, на которой лежала бледная измученная Татьянка. -- Как ты, ласточка?
-- Все хорошо, мамочка.
Глаза девочки закрывались.
-- Пусть поспит, не тревожьте ее. Девочке сейчас нужен покой и сон, -- сказал отец Валентин. -- Лучше дайте ей отвара, что Макаровна оставила.
Катерина сорвалась с места и выскочила из комнаты. Через минуту она уже поила девочку отваром.
-- Ну что, боец, как ты? -- Спросил отец Валентин, присев на стуле подле девочки.
-- Все хорошо, -- тихо прошептала она.
-- Ничего, отдыхай, милая, скоро ты почувствуешь себя лучше -- он погладил девочку по голове. Потом собрал зеркала, которые расставила Макаровна, и сложил на столе.
Татьянка лежала тихо, она закрыла глаза и, казалось, спала. Бледное лицо с темными кругами под глазами белым пятном выделялось на голубой наволочке. Катерина сидела подле девочки, согревая ее руки своими. Она не могла насмотреться на свою кровиночку.
Макаровна вернулась часа через два. Она прошла в комнату Татьянки и попросила всех выйти, оставить ее одну с девочкой. Все послушно вышли.
-- Отец Валентин, пройдем на кухню, выпьем чаю, -- пригласила Катерина.
-- Да, вот от чая я не откажусь, спасибо, -- он прошел за хозяевами.
Катерина поставила чайник на плиту и стала собирать на стол варенье, медок, пряники и конфеты.
-- Да ты не суетись, милая, чая будет достаточно -- проговорил отец Валентин.
-- Да что вы, я вам так благодарна за дочь, что даже не знаю, как вас отблагодарить.
-- Чая и спасибо будет достаточно, -- скромно ответил старенький батюшка. -- А я ведь тебя помню, -- он с улыбкой посмотрел на Петра.
Тот покраснел и потупился.
-- Помню, как гонял тебя с колокольни, а ты помнишь?
-- Помню, отец Валентин, хорошо помню.
-- Петя, а ты помнишь семью Михайловых, они от вас недалеко жили? -- Спросил батюшка.
Петро задумался, перебирая в голове соседей, но память так и не подсказала ничего.
-- А в каком они доме жили? -- Спросил он.
-- Так от вас, по-моему, четвертый дом. Дети у них были, девочке Наталке лет шесть, и мальчишке года четыре тогда было. Правда давно это было, у них такая трагедия страшная в семье случилась. Давно это было, да, девочка, по-моему, ровесница твоя. Они, правда, потом уехали вскорости после трагедии, не смогли там жить.
Петро задумался, пытаясь вспомнить друзей и подруг детства.
-- Нет, не помню, а что у них произошло, расскажете?
-- Страшная трагедия в их семье произошла. По осени это случилось. Девчоночка у них смышлёная не по годам была, Наталка, она приглядывала за братом, а вот как его звали, я не припомню.
Так вот, в ту пору, помню, грибов в лесу было видимо-невидимо. Наталкины подружки в лесок собрались по грибы ну и ее позвали. А она с братом сидела, когда родители на работе были. Кинулась -- брата оставить не с кем, ну одела и с собой в лесок потянула. Идут, грибочки собирают, братишка помогает ей. Лукошко насобирали, а когда оглянулись, а подружек-то и нет. Девочка в одну сторону, в другую, а выход из леса не помнит.
Братец уже плакать начал, с неба дождик заморосил, детишки замерзли, а дороги назад не помнят. Бродили они так, почитай, до сумерек, а потом девочка и говорит брату:
-- Посиди тут на пеньке, а я дорогу поищу, только никуда не ходи, а то потеряешься, и я тебя не найду.
А сама побежала тропинку искать. Пока искала, и сама заблудилась, и то место потеряла, где брата оставила. А родители, не найдя детей дома, по подружкам побежали, от них и узнали, что в лесу их дети потерялись. Стали искать, обчесывать лес, соседи присоединились, кричали, звали их по именам, и вот к полуночи нашли Наталку, замерзшую, голодную, но живую. Стали спрашивать: где братик, а она только плачет, да плечами пожимает. Говорит, что посадила его на пенек, а где -- не помнит.
Стали братика искать, всё обыскались, но так его и не нашли. Мать тогда постарела лет на двадцать. Всё ходила в лес, звала ребенка. А потом как снег выпал, стал ей сниться один и тот же сон, мол, мальчик плачет, тянет к ней руки и говорит:
-- Мамочка, мне страшно здесь и холодно, забери меня отсюда.
Бедная женщина от таких снов места себе не находила.
Да, -- отец Валентин глубоко задумался, а потом продолжил. -- Был в ту пору у нас дедок, колдун -- не колдун, знахарь -- не знахарь, а такой интересный, сны умел разгадывать, да всё с прибаутками. Дедом Мефодькой его кликали. Вот к нему-то и отправилась бедная мать. Пришла, рассказала ему сон, а он и говорит:
-- Свинья, хрю-хрю, большая и жирная, а пенек в шапку одет, -- и так завертелся как юла, а потом говорит:
-- Там ищи, где шапку мальчишка потерял, там и сына найдешь.
-- Да, как же я найду то место, где сынок шапку потерял? -- Заплакала мать.
-- Найдешь, я вот тебе проводника дам, воронка, он выведет.
Вышел на улицу и свистнул так залихватски, тут же ему на плечо ворон сел. Что уж он ему сказал, то неведомо, только ворон схватился с плеча деда Мефодьки и полетел, а женщина за ним. Так и вывел к пеньку, а сам исчез. Нашла она там шапку сынишки, а чуть поодаль в овражке и тело ребенка. Видно, кабаны дикие спугнули его, он в овражек и побежал. Там и замерз мальчишек. Так-то вот, такая трагедия. Похоронили его, как положено, он тогда и перестал ей сниться. -- Закончил историю отец Валентин...
Все сидели молча, глубоко задумавшись. Каждого потрясла эта история. Тишину нарушила Макаровна.
-- Чего это у вас такая тишина? Заснула девочка, пусть спит, ее не будите. А я еще у вас дня три поживу, небось не выгоните? Она лукаво посмотрела на Петра с Катериной.
-- Да что вы такое говорите, Варвара Макаровна. Да разве можно? -- Всплеснула руками Катерина.
-- Да шучу я, шучу. Надо еще за дитем присмотреть, да отпоить ее, сильно ведьмака силы у нее выжрала. Да и к ней в ее логово надо сходить. Книги ведьмовские я конфисковала у девочки. Ох, и страшные книги. Еще бы немного и она заставила бы Таню прочитать заговор и совершить ритуал, вот тогда было бы все необратимо. Ну а теперь беспокоиться не о чем. Мы успели. Да, вот еще что, сейчас скажу вам, а вы только не пугайтесь, -- сказала Макаровна. -- Девочка получила дар от ведьмы, и хотите вы этого или нет, а она приняла его. Теперь дочь ваша потихоньку будет вас удивлять, я не знаю, в чем проявится дар, но наша задача, чтобы девочка в темноту не ушла. Если и будет ведать, то только добро, только добро, -- сказала старушка. -- Я теперь частой гостьей у вас буду. Пока жива, столько наставлять и учить девочку буду, а то неровен час испугается и закроет в себе дар, а так нельзя, болеть будет. Дар -- он такой, наказать может. Так что вы теперь от меня так просто не отвяжетесь, -- засмеялась Варвара Макаровна.
Конец
Спасибо, что дочитали историю до конца.
Кому понравилась Ставьте лайки Пишите комментарии Подписывайтесь на канал будет еще много интересных историй. У меня к вам маленькая просьба, сделайте, пожалуйста, репост истории. Спасибо вам огромное
