Были Хорьковы женатые десять лет. По нынешним временам - солидный это срок для брачных отношений. Жили довольно обычно - изредка ругались, но потом мирились радостно. А в целом - штиль царил в этой семье. Ребенок милый воспитывался, первоклассник послушный. И второе дитя они ожидали к весне.
А Олег Хорьков, муж, вдруг про супругу правду обидную, с его точки зрения, узнал. Может, конечно, и не сильно это правда жуткая. Может, это даже мелочи жизни. И другой бы муж рукой отмахнулся. Но Олег не таким человеком был.
И развернулась для него настоящая драма жизни. Мечется Олег, горячится. И даже на развод подавать хочет. Хоть и первоклассник у них с женой Верой, хоть и второго они ребеночка ждут.
“Не могу, - родне своей делится, - превозмочь себя. Рухнул для меня мир. Как верить женщинам после такого? Заберу ребенка старшего себе. И буду одиноко воспитывать. И не уговаривайте! Не прощу брехунью. Смотрю я на Веру, а вижу только ее похождения. В красках вижу, понимаете? Нет, развод решительно! И только развод”.
А дело так было в этой семье, ранее вполне себе дружной.
Пошли Хорьковы однажды на юбилей. Теща Олега праздновала мероприятие. Сидели в гостях по-родственному, тещу поздравляли. Тосты за здоровье говорили, песни пели душевные. Сынок Олега ногу куриную грыз и бабушке стихи поздравительные с табурета зачитывал. Вера рядом на диванчике сидела. Заливное ела и салат витаминный. Милая семейная обстановка.
“Эх, - Олег за столом этим улыбался, - какая же у меня прекрасная семья. И жена заботливая, и сынок умненький. Ест хорошо и стихи с выражением рассказывает. И теща не сильно змея”.
Но дернул черт Олега под конец празднества с сестрой жены на балкон подымить выйти. Уж и бросал вредную привычку, но дал слабину.
Стоят они с Олей, сестрой, переговариваются. Про новости политические поговорили. Про урожай дачный. И Оля, сестра Веры, на мужа своего пожаловалась. Мол, такой этот муж характерный. Не пошел тещу поздравлять, а на рыбалку сбежал. И как уж хорошо, что Олег совершенно другой человек. И как уж прекрасно, что такое счастье на сестру упало. А ведь и надежды не было. Все Вера с какими-то кавалерами связывалась подозрительными. И большое человеческое “спасибо” Олегу за женское счастье дорогой сестры.
А Олег Олю слушает. И улыбается неуверенно. “Чего это, - сам думает, - там еще за кавалеры у Веры были? Чего-то Оля про них сказала неразборчивое. Небось, кагору перебрала”.
- А с какими, - спрашивает он осторожно, - кавалерами Вера связывалась? У нее и кавалеров, можно сказать, до моего явления, не было даже. Так, увлечение юности только единственное имелось. А потом уж я возник. И украл ее сердце навсегда.
А Оля хмыкнула. И на Олега посмотрела даже с обидой.
- Как это, - говорит, - не было кавалеров? Были! Вера-то у нас красавица писаная. А раньше еще получше смотрелась. И кавалеры, получается, вились вокруг нее плющами. Отбою никакого от них не было! Ты не думай, Олежек. Очень она востребованная была у кавалеров-то. Говорю же: плющами вились. И повезло тебе с такой женщиной интересной судьбу связать. Счастья вам на долгие лета.
- Э, нет, - Олег насторожился, - обожди-ка про счастье. Запуталась ты, Оля, совершенно, небось. Какие плющи?
- А такие, - Оля пальцы на руке загибать начинает, - Васька, вот, Хомутянский был. Хорошо его я помню. И совместное они хозяйство с Васькой вели. Даже про дитя речь там шла, вроде. Серьезнейшие отношения, то есть, намечались. Но изменил этот Хомутянский Вере с какой-то женщиной. Васька, он ведь такой был. Ну прямо такой! Все девки по нему сохли. Красавец и негодяй. Два метра ростом. Телосложения атлетического. Блондин белокурый. И схлестнулся с какой-то мармазеткой. И Вера с ним все амуры разом закончила. Зачем ей изменник сдался?
А Олег оторопел буквально. Когда ему Ваську Хомутянского описывали. Красавца и атлета. Сам-то Олег роста небольшого, внешности обыкновенной. И про кавалеров у Веры он понятия не имел. Только про одно увлечение юности Вера ему рассказывала. Был там один юноша, но сплыл он в пучине жизни.
- А где это, - тоном скучным спрашивает, - они познакомились с Хомутянским?
- А на одной гулянке, - Оля говорит, - и такие там страсти бушевали, что прямо ой. Как в сериале бразильском.
- Ты, Оля, - Олег лоб потер, - чего-то путаешь. Был у Веры единственный поклонник. Но судьба развела их. В Канаду того юношу судьба сослала. А дальше уж я нарисовался.
- А так и было, - Оля говорит, - развела судьба. Но не в Канаду Хомутянский съехал. Вмешалась разлучница. И утащила атлета в неизвестном направлении. То ли в Саратов, то ли в Самару. А Вера, чтобы, значит, по Ваське страдать перестать, с его товарищем Мишей сошлась. Миша был из семьи обеспеченной. Коммерсант, с автомобилем. И тоже он спортсмен, тоже красавец. Вера, помнится, фату свадебную себе приобрела. Так за Мишу замуж хотела.
- И чего же, - Олег в кавалеров не верит, - и где же он? Обеспеченный красавец?
- А ничего, - Оля руками развела, - он женатый оказался. Жил на две семьи. Денег-то много у него. Можно хоть в каждом районе города семью завести. По нему Вера тоже убивалась. И пока убивалась - решила залечить душевную рану Сережей Ивановым. Сережа Мише каким-то родственником дальним приходился. Тоже там страсти. Брюнет Сережа, мужчина темпераментный. С ним, правда, не сожительствовали. Но в отпуск скатались. В Египет.
- Не верю, - Олег головой качает, - Вера бы мне про Египет непременно созналась.
- А чего там сознаваться-то, - сестра Верина усмехнулась, - после Египта разбежались буквально в аэропорту. Сережа жадноватый оказался. Не стала Вера с ним отношений далее строить. Кому жадоба сдался? Но грустила, конечно, много. К бабке ходила - венец безбрачия снимать. И к психологу еще. И, понимаешь ли, неожиданно тем психологом увлеклась. С горя, видать. Хоть он и возрастной мужчина, с внуками. С дедом ничего не вышло. Ревнивый - будто Отелло. А нудный какой! Не выдержала Вера. И с Асламбеком, соседом нашим, немного повстречалась еще, помнится. Искала, получается, человека по душе.
- И нашла меня, - Олег горестно головой покачал, - наконец.
Будто пощечину ему влепили на том балконе. Лучше бы бросил привычку вредную раньше Олег. Или вовсе бы на юбилей тещин не ходил. А то, глядите-ка, приперся на юбилей. Вон, Олькин муж на рыбалке спокойно отдыхает. И никаких ему потрясений терпеть не приходится.
- Не, - Вера пальцы дальше загибает, - до тебя еще дело не дошло тогда. Ты-то позже вылез. С канадцем Вера долго переписывалась. Он и в гости сюда прилетал. Видный такой мужчина. Дом у него с огородом. И олени с филинами по огороду тому бродят. Но и там чего-то не срослось. То ли детей у канадца куча была, то ли в каталажку его посадили. Потом с начальником своим, Сидоровым, недолго встречалась. Но тот тоже женатый, конечно. Жена Сидорова про Веру догадалась. И перья с Веры полетели. Неудобненько так все окончилось. К психологу даже возвращаться собиралась. Но тут ты, Олег, возник. Нашла, получается, свое долгожданное счастье. И теперь любит тебя зрелым чувством. Выстраданным. Неужели Вера тебе про этот долгий и извилистый путь ничего не рассказывала?
А Олег замер изваянием. И ничего родственнице не ответил. Так и просидел на балконе часа четыре. В голове у него ералаш полный.
Теща уж посуду помыла и спать легла. А он с балкона приведением вышел. Теще добрых снов пожелал и домой поплелся. И всю ночь в кресле сидел задумчиво. То хмурился, то драться с плющами хотел, то с Верой разводиться. Даже похудел от волнения.
А с утра начал с Верой серьезный разговор.
- Вера, - спросил строго, - ты мне, помнится, говорила, что в твоей жизни лишь один был парень. В юности далекой. Влюбленность там была неземная. А он, парень, по работе уехал пожизненно в далекую страну. И секретный он специалист. Жениться запрещало ему начальство. Потому и не сложилось у вас ничего.
- Так и было, - Вера улыбнулась, - уехал. Судьба, получается, развела. К встрече с тобой готовила. Уехал, и прекрасно. В Канаде так и живет. Огород у него с оленями. Беззубый стал. На медицину их жаловался - все там страшно дорого.
- Мда, - Олег нос почесал, - а Хомутянского судьба зачем тебе посылала? Верзилу этого белобрысого?
- Ах, - Вера смутилась, - так это когда было-то. Хомутянский-то. Я уж и забыла. Был Хомутянский да сплыл. Я и физиономию его не помню. Так, случайный пассажир.
- Для меня, - Олег насупился, - чистота женщина - превыше всего. А за твоими плечами тридцать три богатыря. Ты врала мне, Вера! Клялась, что этот, беззубый который, только в судьбе мелькнул в ранней юности. А Оля, сестрица твоя, мне всю правду вчера выложила. И про деда с внуками, и про коммерсанта с женой, и про Сидорова с перьями. И про Асламбека с фатой.
А Вера только улыбалась печально.
- С фатой, - сказала тихо, - это Миша был. С тобой, Олежек, в тридцать лет мы сошлись. И с момента совершеннолетия до тридцати годов бывали у меня, так скажем, небольшие увлечения. Ничего серьезного.Тебя ждала, родной. В юности мне нагадали единственного супруга. Олег его имя. Невысокого шатена среднего достатка. Искала вот. Перебирала варианты. Чтобы нужное найти - столько уж порой перебрать приходится. Без труда, как говорится, не вытащить рыбы из пруда.
И вид у Веры немного виноватый сделался. А Олег на жену посмотрел тяжело. И взгляд этот ничего хорошего не выражал. Собрал он пожитки на скорую руку и к маме жить отправился.
“Это предательство, - думал, - и вранье в чистом виде. Десять лет она мне в глаза врала. Десять лет! Коли бы я знал про этот список послужной, то и не связался бы никогда. И права мама моя была. Сразу ведь ей Вера не понравилась. Так мама мне и сказала: нашел ты, Олежек, себе звезду. Погоди, она тебе еще покажет. И лучше бы ты на тетки Любиной дочке женился. Она девушка достойная. А я, а я.. а я будто кутенок был. Разведусь! Не могу в обмане жить. Пусть-ка к Хомутянскому идет”.
И готовится к разводу Олег. Вера плачет круглосуточно. С сестрой Олей собачится. Олегу в верности и любви клянется. На дитя-первоклассника пальцем показывает. Живот предъявляет. Семья, мол, у нас, Олежек. И верная я женщина. И никогда тебя не предам. А чего раньше было - так это юности исканья”.