— Вика, ну сколько можно повторять — ты опять пересолила суп! Мне что, самой на кухню идти и учить тебя готовить? — недовольно проворчала Ольга Борисовна, с брезгливым видом отодвигая тарелку с дымящимся борщом.
Вика глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться и не сорваться. В который раз уже свекровь придиралась к ее стряпне! А готовила Вика, между прочим, очень даже неплохо — уж получше иных. Но разве угодишь Ольге Борисовне?
— Может быть вы сами тогда будете готовить, раз вас не устраивает? — вежливо, но с явным напряжением в голосе ответила она. — Я ведь стараюсь, продукты самые свежие покупаю, рецепты новые ищу. А вы только и знаете, что критиковать.
— Ишь ты, какая благодетельница выискалась! — всплеснула руками свекровь. — Я тебя тут, можно сказать, приютила, пустила в дом, а ты еще и огрызаешься! Да если бы не я, ютилась бы ты сейчас в своей конуре с матерью и носа не смела показывать!
От таких слов у Вики даже сердце зашлось от обиды и возмущения. Ну надо же, какая память у Ольги Борисовны! А ведь поначалу, когда Вика только поженилась с Гришей и переехала в его квартиру, свекровь ее буквально на руках носила, расхваливала перед всеми соседями и знакомыми: мол, какая у сына жена молодец — и готовит хорошо, и за домом следит, и с работы придет усталая, а все равно порядок наведет. И надо же, как быстро все переменилось!
А началось все с того, что год назад Ольга Борисовна сама напросилась к ним пожить — якобы ненадолго, пока деньги не соберет на очередную свою бизнес-идею. Гриша тогда воодушевился, уговорил Вику — мол, ну что ты, как можно маме отказывать, она ж нам как родная, да и подсобить надо. Вот только "ненадолго" это растянулось на целый год, а отношения между свекровью и невесткой день ото дня становились все хуже и хуже.
Поначалу Вика недоумевала — ну вроде взрослая женщина Ольга Борисовна, а все туда же: то ей не так, это ей не эдак. То пыль на полках найдет, то расположение мебели ей не нравится, то возмущается, что невестка новое платье купила — и это когда "такие трудные времена на дворе"! Но вскоре открылись и вовсе неприглядные подробности.
Оказывается, Гриша чуть ли не с самого детства отдавал матери половину всех своих доходов — сначала стипендии, потом и зарплаты. И все потому, что Ольга Борисовна мастерски вила из сына веревки, без устали напоминая, как много она для него сделала и как он теперь должен о ней заботиться. Да и во всех семейных спорах и раздорах Гриша неизменно принимал сторону матери — видно было, что он ее побаивается и не смеет перечить.
— Гриша, ну как же так? Неужели ты не видишь, что мама тобой манипулирует? — пыталась образумить мужа Вика. — Ты ведь уже взрослый мужчина, у тебя своя семья. Нельзя же позволять матери так командовать и помыкать тобой!
Но Гриша только беспомощно пожимал плечами и отводил взгляд.
— Вика, ну что ты как маленькая? Я ж не могу маме отказывать, она столько для меня сделала. И вообще, ей виднее, — увещевал он жену.
Ольге же Борисовне все было мало — теперь она и вовсе стала требовать, чтобы Гриша отдавал ей чуть ли не всю зарплату. Еще и Вику пыталась в свои финансовые дела втянуть:
— Викуша, доченька, ты уж будь умницей, переведи на мою карточку свою получку за этот месяц, — ворковала свекровь елейным голоском. — У меня тут проектик новый наклевывается, денежки позарез нужны. А ты ж все равно дома сидишь, и на работу тебе ходить незачем — Гриша говорил, у него на всех хватит.
У Вики просто дар речи пропал от такой наглости.
— Ольга Борисовна, вы в своем уме? — только и смогла вымолвить она. — Я не собираюсь спонсировать ваши авантюры! Тем более сейчас, когда нам самим каждая копейка нужна — у нас ведь скоро пополнение в семье будет.
Лицо свекрови враз посуровело, глаза недобро сузились: — Это что еще за пополнение? Никаких детей, Вика! Рано вам еще! Я кому сказала — не смей без моего разрешения рожать!
Вика задохнулась от возмущения. Мало того, что свекровь командует Гришей и распоряжается их семейным бюджетом. Так теперь она еще и решила, когда им детей заводить!
— Ах так? Значит наш будущий ребенок вам поперек горла? И не стыдно вам, бабушка называется! — Вика уже не могла сдерживать обиду и гнев. — Да будет вам известно, Ольга Борисовна, мы хотим этого ребенка! А если вы так настроены, то я вообще не понимаю, что вы делаете в нашем доме!
Свекровь побагровела от ярости: — Ишь ты, пигалица, еще и огрызаться вздумала! Да я тебя в порошок сотру! Быстро делай, что сказано — собирай манатки и уматывай к мамочке, раз такая умная выискалась. А будешь со мной спорить — я тебе такое устрою, всю жизнь жалеть будешь!
В груди у Вики словно что-то оборвалось. Столько лет она терпела самодурство свекрови, и вот он, предел. Не говоря ни слова, она молча подошла к массивному креслу, в котором любила восседать Ольга Борисовна, ухватилась за него обеими руками и одним рывком перевернула, опрокинув на пол вместе с ошарашенной свекровью. А потом, уже не сдерживая рыданий, вылетела из комнаты.
Через десять минут Вика, кое-как приведя себя в порядок, стояла напротив перепуганного Гриши. На скуле у него уже наливался багровым синяк — видно, разъяренная Ольга Борисовна и до сына добралась.
— Все, Гриша, так больше нельзя. Ты должен выбрать — или я, или твоя мать. Если ты сейчас же не поставишь ее на место и не объяснишь, кто в доме хозяин — можешь забыть про меня и нашего будущего ребенка. Я не позволю растить его в такой атмосфере!
Гриша молчал, опустив голову. На лице его отражалась мучительная внутренняя борьба. Наконец он поднял на жену покрасневшие глаза: — Вика, любимая, прости меня. Ты во всем права. Я... Я не должен был допускать такого. Обещаю, с этого дня все будет по-другому. Мы справимся.
И впервые за много лет совместной жизни Гриша набрался смелости и жестко поговорил с матерью. Ольге Борисовне пришлось скрепя сердце съехать обратно в свою квартиру и оставить молодых в покое — по крайней мере на время.
Говорят, по-настоящему мудрая свекровь всегда помнит, что и сама когда-то была юной невесткой. А еще — что счастье ее детей не в том, чтобы всю жизнь сидеть у мамы под крылышком, а в том, чтобы вовремя оторваться от родительской опеки и научиться строить собственную семью — пусть и не всегда идеальную, зато свою.
Ольга Борисовна этого так и не поняла. Она до сих пор обижена на сына и невестку, жалуется всем подругам и знакомым, какие они неблагодарные. Вот только с каждым днем вокруг нее все больше пустоты. А Гриша с Викой ждут малыша и потихоньку учатся жить самостоятельно — без маминых советов, упреков и указаний. И пусть у них не все гладко и много сложностей впереди — зато теперь они точно знают, что семья и любовь стоят того, чтобы за них бороться.