1934 год
На лавочке у правления сидела девочка.
Она рисовала палочкой на земле и время от времени сильно вздрагивала. Её крупные чёрные локоны, упрямо выбивавшиеся из платка светло-зелёного цвета, были тотчас отправлены обратно нервными, дёрганными движениями.
Окно в правлении было открыто. Оттуда сильно несло табаком и квасом.
Девочка чихнула почти беззвучно, аккуратно зажав пальчиками нос.
— Да будь здорова, — из окна высунулся мужчина. — Холеру что ли принесла нам?
Девочка обернулась и посмотрела на говорившего.
— Ну ничего, сейчас оформим, и поедешь в город. А там тебя вылечат и сделают человеком.
— По-па-дья, по-па-дья! — нараспев тянули и смеялись мальчишки: — Попадья, попадья!
В девочку полетели камни.
Она пыталась увернуться, но один камень попал ей прямо в лоб.
Девочка поднялась с лавочки и запела:
— Отче наш, Иже еси…
— А ну молчи, — заорал на неё мужчина из окна и обратился к мальчишкам: — Сгиньте, а то я вам уши-то надеру.
Мальчишки бросились в рассыпную. Девочка опять присела на лавочку.
Окно закрылось со скрипом, и в это время один из мальчишек вернулся и выплясывая перед девочкой затянул:
— Ох, какая попадья,
Неумытая свинья!
Рыльцем тычется в навоз,
Словно в поле белых роз.
Подадья, попадья,
Неумытая свинья!
Девочка молчала.
Концерт перед ней устраивал Сашка по кличке Чиж.
Был он сыном Чижова Михея Игнатьевича, местного председателя. По сему и не боялся никого. Задирался, мог творить бесчинства, совершенно не боясь возмездия.
Был он у отца единственным сыном. Мать умерла давно, так что мальчишка ласки не знал.
— Попадья, попадья-я-я!
Девочка подняла с земли камень и замахнулась на обидчика.
Тот замолчал, потом засмеялся и нагло выкрикнул:
— Не попадёшь, кобыла! И сквозь землю я не провалюсь.
Девочка попала.
Сашка взвыл, подбежал к двери, рванул её на себя и скрылся внутри.
Девочка слышала, как матерился председатель, как визжал Чиж.
Она чуть улыбнулась, но быстро спрятала улыбку и вновь выбившиеся из-под платка волосы.
***
— Татьяна Иванова, дочь попа. Сирота. При попытке свергнуть Советскую власть Иоанн Иванов был расстрелян в апреле 1934 года. Его жена Елена сбежала и признана пропавшей без вести. Дочь Татьяна передана в районный детский дом.
Девочке 11 лет. На вид худощава, но вынослива и воспитана. Со сверстниками дружбу не заводит, ходит одиночкой.
— Вот такие одиночки из бывших поповских — самые опасные личности! Переводим её!
— Да вы что, Сергей Семёнович! Танечка хорошо себя ведёт. Оставьте уже девочку в покое. Она единственная, за кем не нужно смотреть! — заведующая детским домом стала заступаться за Татьяну.
— Ну ладно, потом сама просить будешь. Но я уже не помогу, — сурово ответил высокий статный мужчина.
В детском доме Татьяна жила уже два года. Она много читала, никогда не перечила никому и выполняла всю работу.
Её не любили, но и не обижали.
В 1936 году перед Новым годом в детский дом привезли новых детей.
Увидев одного из них, Таня сжалась и отвернулась.
Это был Чиж.
Он узнал девочку и тут же погрозил ей кулаком.
На следующий день при всех исполнил свою песню, тут же став для ребят авторитетом.
Жизнь Татьяны превратилась в ад.
Её постель засыпали землёй, рвали на куски, подкладывали дохлых мышей, коих в подвале детдома было много, особенно после того, как их травили.
Таня ещё больше обозлилась на весь мир. Она мало ела, стала отлынивать от работы, а вскоре сбежала.
Её нашли, посадили в отдельную комнату с решёткой на окне, а потом перевели в другой детский дом, туда, где были трудные подростки.
На удивление, ей там было намного лучше. Она сдружилась почти со всеми.
В 1939 году Татьяна пошла учиться на медсестру, снимала квартиру на пару с одногруппницей.
В 1941 году в мае Таня случайно встретила на улице Чижа. Она узнала его и хотела было уйти подальше, но он подошёл и поздоровался.
— О, Танька! Ну, здравствуй, божье дитя!
Татьяна отвернулась.
— Да ладно тебе! Чё там по детству вспоминать. А ты ничё так! Вымахала. Замуж, небось, выскочила.
Чиж схватил Татьяну за руку, она вырвалась и убежала.
— Ох, какая гордая птица! — крикнул ей вслед и засмеялся Александр.
16 декабря 1941 год
— Пал Саныч, ну возьми их! Ну разместим, — Таня упрашивала врача принять раненых.
— Нет, пусть везут дальше! Нет мест! Нет мест!
— Пал Саныч, я свою каморку отдам! Их там трое как раз поместится. Возьмите хотя бы троих!
— Ох, Танька, ну и приставучая ты! Сама переноси. Я спать.
Таня подошла к обозу и сказала:
— Возьмём всех!
— Их восемь всего, — сказал солдатик и стал сгружать раненых с обоза.
Татьяне досталось от врача, но всех удалось разместить.
Занося новеньких в списки, Татьяна вздрогнула на одной фамилии: "Чижов Александр Михеевич, танкист. Ожог лица, травма правой ягодицы".
Таня схватилась за сердце.
Лицо Чижа было полностью забинтовано.
Он не приходил в себя почти неделю.
Татьяна ухаживала за ним. Лечила ожоги мазью, принесённую жительницей села, в клубе которого находился теперь госпиталь.
Лицо Сашки заживало, а сам он только изредка всхлипывал и иногда сильно бил по кровати левой ногой.
Через неделю он пришёл в себя. Таня перевязывала другого бойца и не видела, как Чиж открыл глаза.
Он закряхтел. Таня обернулась.
Чиж тихо-тихо произнёс:
— Во-ды…
Таня плакала, смачивая бинтом его губы.
Сашка узнал её.
— Попадья, — кривая улыбка была не озлобленной, а добродушной.
Уже в конце января Чиж опять ушёл на фронт.
Перед уходом спросил:
— Ты будешь ждать меня, гордая птица?
Таня кивнула и прильнула к Сашке.
Они встретились вновь в октябре 1945 года и больше не расставались.
Чиж часто просил у Татьяны прощения за детские обиды, а она говорила, что простила давно.
Александр и Татьяна воспитали семерых детей: три родных сына и четыре дочки (девочек взяли из детского дома).
Чиж попал в детский дом после гибели своего отца-председателя. На него было совершено покушение. Найти виновников не удалось.
