Воздух в легких вдруг резко заканчивается, будто от удара под дых. Пространство стремительно сжимается, а стены начинают давить. Голова кружится. Перед глазами мелькают блеклые вспышки. Ядовитая паника затапливает нутро.
Я силюсь сделать вдох, но ничего не получается. Эмоций так много, что они натурально парализуют.
– Любовницей? – изо рта вылетает не голос, а булькающий хрип. – Так вот какую роль ты мне отвел?
– Не драматизируй, Айгуль, – отзывается Демид. – Я по-прежнему буду заботиться о тебе. Ты ни в чем не будешь нуждаться.
Он совершенно невозмутим. Как ни в чем не бывало проходит мимо меня и садится за стол. Поправляет галстук. Приглаживает волосы.
Для него этот разговор – не более, чем формальная рутина. А у меня меж тем жизнь на ошметки рушится. Небеса, в которых я еще совсем недавно парила, с шумным грохотом обваливаются на голову, а мечты лопаются, словно мыльный пузырь.
В руках за спиной все еще лежит положительный тест на беременность, но, похоже, мне так и не суждено показать его Демиду. По крайней мере, сегодня. Он испортил момент, испортил сказку, в которую я верила. Как я могу сказать ему о ребенке, если он прямо в эту секунду всерьез размышляет о браке с другой женщиной?
Отшатываюсь назад, к дивану, и незаметно прячу тест обратно в сумочку. Там ему и место.
– Но как же так, Демид? – я в ужасе заламываю пальцы. – Ты говоришь о наших отношениях как о сделке. Но мне нужна не просто забота. Мне нужна любовь, понимаешь? Взаимная, искренняя, честная!
– И я люблю тебя, принцесса. Ты прекрасно об этом знаешь, – уголки его губ дергаются вверх в снисходительной улыбке. – Но порой в жизни случаются обстоятельства непреодолимой силы. Нас не спрашивают, чего мы хотим. Мы просто должны поступить правильно.
– Поступить правильно?! – взвиваюсь я. – Так, по-твоему, обманывать будущую супругу и продолжать отношения со мной – это правильно?
– Есть такое выражение «и волки сыты, и овцы целы». Это как раз про нашу ситуацию, Айгуль. Я стараюсь минимизировать потери. Как для тебя, так и для Алисы. Поверь, она мудрая женщина и не строит иллюзий на мой счет.
– Хочешь сказать, она знает, что ты ее не любишь? – подобная дикость никак не укладывается у меня в голове.
– Именно так, – отвечает степенным наклоном головы.
– Но тогда зачем это все? – всплескиваю руками. – Зачем связывать себя семейными узами без чувств?
– Я уже говорил, что так надо, – в голосе Демида проступает сталь. – Это мое решение, и больше не намерен его обсуждать.
Он умеет подчинять взглядом. Умеет смотреть так, что изначально сильная воля превращается в труху, а собственные разумные доводы начинают казаться бредом.
Демид – жесткий властный мужчина, и за год наших отношений я привыкла заглядывать ему в рот. Привыкла слушаться и повиноваться. Так как все, что он говорил и делал, было воплощением силы и ума.
Но сейчас, вопреки его убеждениям, меня не покидает ощущение неправильности происходящего. Будто он намеренно пытается подменить понятия хорошего и плохого. Будто специально манипулирует мной.
Возможно, я идеалистка, но, как по мне, брак – это всегда про любовь. Про взаимную поддержку, про верность, про преданность. А то, что он предлагает… Не знаю, это попахивает фальшью.
Две обманутые женщины и один и один вечно мечущийся мужчина. Разве есть в этом счастье?
– Мне этого не понять, – мотаю головой, судорожно глотая подступающие к горлу слезы. – Такое чувство, что ты обманываешь не только меня, но и себя, Демид.
– Да хватит уже! – теряя самообладание, он ударяет кулаком по столку. – Это банальный договорной брак. В моих кругах все так женятся. В этом нет ничего экстраординарного, Айгуль!
– Брак, может, и договорной, – тихо возражаю я, – но спать-то ты с ней будешь по-настоящему?
Кажется, мой прямой вопрос наконец заставляет Демида задуматься. Он берет короткую паузу, в течение которой нервно постукивает длинными пальцами по столешнице и напряженно глядит в окно.
– Айгуль, давай без глупых вопросов, ладно? – немного помолчав, отвечает он. – Ты ведь не маленькая уже.
На его языке это означает «да». Да, он будет с ней спать. По-настоящему.
При этом она будет его женой. Законной. Официальной. А я буду женщиной, которая всегда находится в тени. Которой достаются лишь остатки его внимания. Ведь такова судьба любовницы – играть на вторых ролях.
Слезы, которые я до сих пор сдерживала, водопадом прорываются наружу. Всего один всхлип – и вот уже по щекам градинками катится соленая влага, а грудь горит от рваных вздохов.
Мне больно. Физически больно от осознания того, что человек, являющийся для меня всем, так низко оценил мою любовь. Я вывернула перед ним душу, отдала всю себя без остатка, а взамен получила унизительный плевок в лицо.
Любовница. Вот, кто я в его понимании. А на большее, увы, не гожусь.
Ведь женами таких ярких и успешных мужчин, как Демид, становятся такие же яркие и успешные женщины. Самодостаточные. Эффектные. С прекрасной родословной и огромным состоянием.
А у меня ничего этого нет. Я из простой семьи. Талантами не блещу. Полезных связей не имею.
Я обычная. И поэтому Демид не хочет на мне жениться.
– Ну, принцесса, не плачь, – он выходит из-за стола и, приблизившись, заключает меня в объятия.
Такие родные и уютные, что мне становится еще тяжелее.
– Мне очень плохо, Демид, – всхлипываю, утыкаясь носом в его грудь.
– Знаю, родная, знаю, – он ласково гладит меня по волосам. – Но это пройдет. Ты умненькая девочка и скоро все поймешь.
Он говорит «поймешь», а я отчего-то слышу «смиришься». Ведь, исходя из контекста, он именно это имеет в виду.
– За что ты так со мной? – реву я, комкая ткань его рубашки. – За что? Я ведь так тебя люблю!
– Айгуль, прекрати! – Демид раздраженно отстраняется. – Я устал от твоей истерики. Никто ведь не умер. Мы не расстаемся. Все будет точно так же, как прежде. Только, пожалуйста, не трахай мне мозги!
– Да не будет все как прежде, не будет! У тебя появится жена, потом – дети от нее! – кричу я срывающимся голосом. – А мне что прикажешь делать?! Ждать, пока у тебя появится свободная минутка? А все остальное время выть на луну в одиночестве?
– Черт подели! – он снова шагает ко мне и, схватив за локоть, яростно шипит. – Мне нужна женщина, которая понимает своего мужчина и поддерживает его, несмотря ни на что. Ты эта женщина или нет?
Его вопрос немым укором повисает в воздухе, а я лишь растерянно хлопаю глазами, погибая от тоски и разочарования.
– Я… Я не знаю, – выдавливаю наконец. – Я правда не знаю…
Да и откуда? Мне всего девятнадцать. Демид – мой первый мужчина. Я беременна, а он заявляет, что женится на другой. Мой мир разлетается в щепки. Я потеряна и дезориентирована. Опора стремительно уходит, а под ногами разверзается настоящая бездна.
Как мне быть? Я совсем не понимаю, что правильно…
Демид отпускает мой локоть и отходит к окну. А я обнимаю себя руками, ощущая, как в груди разрастается черная дыра.
– Прости, – глухо произносит он, не оборачиваясь. – Я не должен был выходить из себя.
Я ничего не отвечаю. Только шумно шмыгаю носом.
– Ты должна понять меня, Айгуль. Просто должна. А иначе мы не сможем быть вместе.
От его слов становится лишь больнее.
Он не передумает. Не обернет время вспять. Женится на своей Алисе, даже если я на коленях буду умолять его этого не делать.
– Можно я уйду? – роняю тихо.
– Иди ко мне, моя маленькая, – обернувшись, Демид вновь тянет ко мне руки.
Но я шарахаюсь от него как от прокаженного
Не хочу. Просто не хочу, чтобы он сейчас меня касался.
– Пожалуйста, можно я уйду? – повторяю громче, не поднимая на него глаз. – Мне нужно побыть одной.
Какое-то время он молчит, пристально изучая меня взглядом, а затем наконец выдыхает:
– Хорошо. Иди. Увидимся позже.
Вылетаю из кабинета Демида и тут же напарываюсь на изумленный взор его секретарши. Представляю, как я сейчас выгляжу: красные глаза, опухшие веки, влажный нос. Да еще и трясусь вся, как перепуганный заяц. Жалкое, должно быть, зрелище.
– Может, воды? – сочувственно предлагает она.
– Нет, спасибо, – мотаю головой. – Я уже ухожу.
Толкаю дверь и чуть ли не бегом устремляюсь к лифтам. Поскорее хочется оказаться в одиночестве и дать наконец волю чувствам. Потому что, находясь внутри, они меня отравляют. Голова гудит, сердце неистово колотится, а желудок сжимается, вот-вот грозя исторгнуть съеденное.
До дома добираюсь на автомате. Сознание в тумане, реакции притуплены. Однако, когда я просовываю ключ в замочную скважину, до меня внезапно доходит, что квартира, в которой я живу, принадлежит Демиду. А значит, совсем скоро мне придется ее освободить.
Эта мысль окончательно меня добивает, поэтому я захожу в прихожую, и не раздеваясь, валюсь на пол. Припадаю щекой к прохладной плитке и начинаю тихо скулить.
Всевышний! Как же я ошиблась!
Когда Демид впервые предложил мне жить в его пустующей квартире, я тотчас отказалась. Мол, неудобно, да и в общаге как-никак веселей. Потом Демид повторял свое предложение еще несколько раз, но я все равно находила отговорки. Мне не нужны были ни его деньги, ни его имущество. Только он сам.
Однако, чем дольше мы встречались, тем активнее Гордеев входил в мою жизнь. Оплачивал счета, покупал одежду, водил по дорогим ресторанам. В итоге мой переезд в его квартиру случился сам собой: Демид просто перевез мои вещи и поставил перед фактом, что я теперь здесь живу. А мне, как всегда, не хватило духу с ним поспорить.
На самом деле я была безмерно рада такому подарку. Вы только представьте: спать в огромной постели, готовить на современной кухне, лежать в джакузи с гидромассажем – это ли не мечта любой молодой девушки из провинции?
Рядом с Демидом я ощущала себя Золушкой, которой нежданно-негаданно выпал шанс стать избранницей принца. Вот только, как выяснилось позже, жизнь далеко не сказка. В реальности принцы не женятся на Золушках, а предлагают им унизительную роль любовницы.
В лежащей рядом сумке пищит телефон. Нащупываю его рукой и прикладываю к уху:
– Алло.
– Айгуль, ну ты где? – раздается недовольный голос Светки Цветковой. – Я тебя уже десять минут жду!
Запоздало вспоминаю, что мы с ней договаривались о совместном походе в кино. Но из-за известий Демида встреча с подругой начисто вылетела у меня из головы.
– Свет, прости, я не приду, – сиплю в трубку.
– Почему? – настораживается она. – И вообще, что у тебя с голосом? Заболела?
– Ну как тебе сказать, – вздыхаю. – Почти…
– Не пойму, ты плачешь, что ли? – не унимается Светка. – Что произошло?
– Де-демид же-женится, – давясь раздирающими грудь всхлипами, тяну я.
В трубке повисает тишина. Подруга на том конце провода, очевидно, впадает в ступор.
– Что значит женится? – после долгой паузы наконец выдавливает она. – На ком?
– На дочери какого-то бизнес-партнера, – снова всхлип. – Говорит, это просто договорной брак, но ведь он на самом деле будет спать с этой женщиной…
– То есть он расстается с тобой?!
– Нет. Просит меня стать его любовницей. Говорит, что я должна понять и войти в положение… Но как я могу, Свет, если я люблю его? По-настоящему люблю…
– Да уж… Ситуация дрянь, – тяжело вздыхает Цветкова. – Ты дома?
– Угу, – хлюпаю носом, утирая льющиеся реками слезы.
– Никуда не уходи. Я сейчас подъеду. И мы вместе подумаем, как тебе быть дальше.
Светку я знаю уже два года и с уверенностью могу назвать ее лучшей подругой. Мы познакомились летом, еще до начала учебы в университете. Вместе стояли в очереди в деканат и разболтались. Выяснили, что будем учиться в одной группе, и обменялись номерами. А впоследствии решили заселиться в одну комнату в общежитии. Так, собственно, и началась наша дружба.
Света, как и я, родом из провинции. Приехала в большой город получать образование. Улыбчивая, общительная, веселая – Цветкова сразу расположила меня к себе. А чуть позже я открыла в ней еще одно замечательное качество: Света умела слушать и не осуждать. Именно поэтому одна единственная, кому я рассказала об отношениях с Демидом.
С мамой, например, у нас тоже хорошие отношения. Доверительные, близкие. Но если бы она узнала о том, что я влюбилась в мужчину, который исповедует христианство и при этом на двенадцать лет старше меня, то неминуемо пришла бы в ужас.
Дело в том, что мои родители – верующие мусульмане. Мама покрывает голову, папа читает намаз. Они воспитывали меня в строгих традициях и с детства внушали, что, повзрослев, я выйду замуж за правоверного мусульманина.
Однако я, если честно, их высоких порывов никогда не разделяла. Мне хотелось быть обычной девчонкой. Веселиться, заниматься танцами, без зазрения совести носить короткие юбки. В силу возраста меня совсем не тянуло к религии, и на этой почве у нас с родителями несколько раз возникали конфликты. Они видели мою жизнь совсем не так, как представляла ее я. Поэтому после окончания школы я с большим трудом отвоевала свое право на учебу в ВУЗе и переезд в другой город. Повезло, что удалось поступить на бюджет. Возможность бесплатного обучения стала главным козырем в споре с родителями.
Короче говоря, из всего моего окружения о страстном романе с Демидом знала только Света. И она всегда поддерживала меня. Говорила, что любви все возрасты покорны и что искренние чувства преодолеют любые преграды.
Она верила в нас. С самого начала верила. А сейчас получается, что зря. Ведь Демид бульдозером прошелся по моей любви, заявив, что женится на другой.
Цветкова приезжает через сорок минут, и к этому моменту я с трудом соскребаю себя с пола. Открываю входную дверь, и, едва перешагнув порог, подруга тотчас заключает меня в объятия. Крепкие. Уютные. Успокаивающие.
– Ну-ну, Айгулька, – похлопывает меня по спине, – не реви. Не конец света же.
Она ведь не знает всего. Понятия не имеет, что я не просто из-за предательства плачу. Подруге неизвестно, что у меня под сердцем развивается новая жизнь. Что я жду ребенка от человека, который хладнокровно и жестоко списал меня в утиль.
Так что для меня это конец света. Самый настоящий.
– Погоди, – тихонько бубнит она. – Дай хоть обувь сниму.
Скидывает балетки, вешает джинсовку на крючок и, схватив меня за руку, тащит на кухню. Сажает на стул, а сама принимается хозяйничать: включает электрический чайник, достает из серванта коробку конфет. Света часто бывает у меня в гостях, поэтому знает, где что лежит, и чувствует себя как дома.
– Ну рассказывай с самого начала, – сев напротив, она подпирает щеку кулачком. – Как он объявил тебе о своем намерении?
В подробностях передаю подруге недавние события. Описываю взгляды Демида, цитирую его слова, делюсь эмоциями. Светка охает, ахает, сопереживает. Ругает Гордеева. Говорит, что я поступила правильно, когда ушла. То и дело ободряюще сжимает мою руку.
Я делаю небольшой глоток чая и, немного помолчав, вздыхаю:
– Это ведь не все, Свет.
– А что еще? – волнуется она.
– Я ведь не просто так к нему в офис среди дня поехала. Новость одну сообщить хотела.
– И какую именно? – с любопытством.
Снова испускаю протяжный вздох. Отрываю взгляд от столешницы и перевожу его на Цветкову. Страшно вслух признаться. Даже ей.
– Я беременна, Свет, – говорю наконец.
Ее нижняя челюсть медленно отъезжает вниз. Будь мы в другой ситуации, это было бы комично, но сейчас мне, сами понимаете, не до смеха. На иголках вся. Еле сижу.
– Как же так, Айгуль? – подруга в ужасе накрывает роль рукой. – Я думала, вы предохранялись…
– Так и есть, – киваю. – Но, видимо, не сработала защита…
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу про измену мужа - "Сын, о котором ты не знаешь", Тая Наварская.
Всех Ц.