Мудрые хранители пармы
В течение многих столетий охота была основным средством существования народа коми. Суровая северная тайга богатая дичью и зверем щедро кормила охотников и их семьи. Но невежество не прощала. Именно поэтому в искусство промысловой охоты было заложено множество традиций, моральных норм, знаний и навыков. Коми народ с великим уважением и мудростью пользовался дарами леса.
О серьёзном, не расточительном пользовании богатствами животного мира Севера нам свидетельствует промысловый календарь коми охотника, который был найден в 1975 году в районе средней Вычегды в Коми республике. Календарь представляет собой бронзовое кольцо с изображением девяти промысловых животных, на котором обозначены дни весеннего и осеннего равноденствия. Разделение года на «месяцы» было подчинено биологическим ритмам: линьки, гона, появления потомства, выхода медведя из берлоги и так далее. В календаре обозначены не только сезоны охоты, но и периоды строгого запрета на добычу того или иного зверя. Так, в начале апреля нельзя было «обижать» «хозяина месяца», горностая: самки рожают и выкармливают детёнышей.
Охотничьих сезонов было три. С августа до октября охотились на дичь. С Покрова до Николина дня, 19 декабря – добывали белку и куницу. С января до апреля ходили артелью на пушнину, лося и т.д. Праздником охотника считался Покров, а святой Николай – покровителем. Иконы с его изображением вешали в охотничьих избушках.
На Севере сельское хозяйство не достаточно обеспечивало коми народ запасом продовольствия. В то время как занятие охотой позволяло восполнить недостаток в пропитании, а также получить деньги для уплаты денежных податей. Особенно ценилась пушнина. Коми охотники добывали оленя, лося, медведя, бобра, куницу, соболя, выдру, лисицу, волка, белку, зайца, а из птиц – глухаря, тетерева, рябчика, куропатку, уток, гусей и лебедей. Даже в начале XX века охотничий промысел оставался важнейшей частью деятельности коми. Перед первой мировой войной на верхней Вычегде насчитывалось от трёх до пяти тысяч промысловиков. В наше время количество охотников-профессионалов резко снизилось, изменился промысловый быт.
Негласные законы и фамильный знак
Неукоснительное следование правилам, установленным предыдущими поколениями промысловиков, позволяло охотникам коми избегать конфликтов в тяжёлых таёжных условиях или разрешать их мирным, за крайне редким исключением, путём. Согласно традициям, возникшим в глубокой древности: земля, леса и воды являлись общей собственностью. Право на владение охотничьими угодьями наступало после освоения таёжного участка. Было достаточно поставить в центре участка лесную избушку («вор керка») в не освоенной никем местности и пометить затёсами со знаком собственности (пас) «путики» («чос туй», «лэч туй») – охотничьи тропы. С этого момента весь участок леса, очерченный путиками, признавался собственностью промысловика. Также тропы расходились в разные стороны от «вор керка» и помечались затёсками на деревьях («лосас»), близ которых размещались различные самоловы.
Протяжённость участка могла доходить до 70 километров. Только охотник и члены его семьи могли охотиться в своём угодье. Неприкосновенность охотничьей территории отразилась в коми фольклоре в виде поучительного нравоучения любителям поухаживать за чужими жёнами: «Иоз лосасо эн пыр» (По чужой охотничьей тропе не ходи). Охотник, пойманный с поличным во время промысла в чужом угодье, подвергался наказанию и немедленному изгнанию с чужого участка. На верхней Вычегде обычной мерой наказания считалось изъятие всей добытой незаконным путём дичи и пушнины. Иногда применялись и более суровые методы борьбы с нарушителями – их могли побить, привязать к дереву и оставить в лесу.
По наследству охотничье угодье чаще всего переходило младшему сыну, который обычно оставался в родительском доме и после женитьбы. Ему же переходил и отцовский «пас». Пасы – элементы национального узора коми. Но учёные передают его на коми более глубокими понятиями «родвуж», «ним» и «пас». То есть «тамг;» (родовой фамильный знак), «клеймо», «знак». Пасы указывали на родовую принадлежность, служили знаком собственности, оберегом от колдовства и сглаза, орнаментальным мотивом, символом уважения человеком природы и её таинственных сил. Названия и изображения пасов связаны с солнцем и звёздами, с самим человеком, предметами и орудиями его труда, охоты и жилищем, лесом и тундрой, животными и растениями. Эти ценные предметы искусства сохранились и в наши дни. Они хранятся в музеях Республики Коми.
Существовал у охотников коми и негласный закон права пользования чужим имуществом. Любая охотничья избушка была готова в отсутствие хозяина к приёму путников нуждающихся в ночлеге. В «вор керка» имелись печь, нары, скамейки и небольшой стол с чурбаком для сидения. Всегда были посуда, дрова, имелся небольшой запас продуктов (соль, сухари, иногда сушёное мясо), трут, огниво, которые могли быть использованы ночующими в ней. Хозяйственная утварь, как правило, была самодельная: из дерева и берёсты. Для спанья использовались шкуры лосей, оленьи постели и овчинные одеяла. Перед уходом в чужой избушке полагалось навести порядок; если имелся излишек продуктов, то оставить и их. У охотников верхней Вычегды было принято оставлять на столе кусок берёсты со своим пасом. Так хозяин избушки всегда мог определить, кто воспользовался ночлегом в его отсутствии.
Священные традиции
Охотничий промысел требовал соблюдения целого комплекса ритуалов, традиций и обычаев. Одни из них зародились под суровым гнётом северной природы с языческих времён, у других были православные корни.
До начала охоты надо было задобрить духов леса, сделав подарки в виде еды, табака. Охотник обязательно мылся в бане, очищаясь и физически и духовно перед лоном природы. В день ухода на промысел охотник никому ничего из предметов не давал, даже близким, отправлялся рано утром, тайком от местных жителей, чтобы миновать возможный сглаз, особенно от недругов. Родные провожали охотника в опасную дорогу всей семьёй, обязательно благословляли крестным знамением, охранявшим его на время отлучки. Просили хорошего промысла у почивших родителей, которые, по поверьям, могли направлять зверей и дичь на тропы. У тайги охотник спрашивал разрешения «погостить» и просил прощения за потревоженную тишину; перед тем как войти в лесную избушку, разговаривал с ней, как с живой, стучался и просил принять в гости. Например, говорил: «Керкаой, лэдз мено узьны, шойччыны» – «Мой дом, пусти переночевать, отдохнуть». В доме следовало кинуть в огонь кусочек хлеба.
Считалось, что лесные духи могли наказывать за проступки в лесу не только связанные напрямую с охотой, поэтому охотник должен был следить за своими мыслями и действиями. Пока он находился в тайге, в семье не разрешалось громко разговаривать, смеяться и ругаться, чтобы «не спугнуть зверей с охотничьей тропы».
Охота артелями
Для далёких походов промысловики объединялись в охотничьи артели, которые составлялись по добровольному соглашению. Численность такого охотничьего союза колебалась от двух до десяти человек, обычно имевших лесные избушки приблизительно в одном районе. Охота артелью давала преимущества в охвате более обширной территории при промысле. Многие удорские артели занимались добычей диких оленей и лосей по насту методом гона – одним из древнейших методов охоты. Участники артели имели право на одинаковую долю в общей добыче. Особое значение у артельщиков имели охотничий опыт и моральные качества, а также взаимная верность и честность на промысле. Промысловика, исключённого из группы за какие-либо нарушения традиций и норм поведения во время промысла, в другие охотничьи артели брали крайне редко. Охотничий опыт промысловиков, состоящих в одной артели, был примерно одинаков. Хотя иногда в артель принимали и подростков лет 14-15, но не более одного в группу.
Руководителем охотничьей артели был наиболее опытный промысловик («хозяин») хорошо знающий местность, куда направлялись на добычу зверя. Его указаниям подчинялись беспрекословно. Вожаки артелей нередко считались у местного населения колдунами. Это объясняется бытовавшим у коми народа убеждением о причастности к колдовству всех наиболее удачливых охотников, обладающих якобы сверхъестественной властью над животными.
Орудия охоты
Промышляя пушного зверя и дичь, коми охотники наиболее широко использовали пассивные орудия лова, т.е. не требующих участия человека в процессе добычи. Слопцы, плашки, силки, петли, и др. – были чрезвычайно распространены среди промысловиков. С помощью самоловов добывалось большинство боровой и водоплавающей дичи.
Ловушки или настораживающие устройства делали осенью, перед началом промысла, при помощи ножа и топора. Все эти остроумные приспособления были чрезвычайно просты и удобны тем, что их можно было сотнями соорудить в лесу из подручного материала.
Активными орудиями охоты, т. е. подразумевавшими участие человека, у коми были лук, копьё, ружьё и сети для ловли птиц. Огнестрельное оружие появилось у коми охотников в конце XVII – начале XVIII века, но ввиду дефицита огнестрельных боеприпасов на промысле, как по мелкому, так и по крупному зверю вплоть до XX века преобладало оружие холодное – лук и стрелы. Из ружей наилучшим вариантом были кремнёвые, привлекавшие своей безотказностью и простотой конструкции, позволявшей легко производить мелкий ремонт подручными средствами даже в полевых условиях, либо полностью заменять вышедший из строя ударно-кремнёвый замок новым, изготовленным местными кузнецами. Новое оружие было не всем по карману и многие коми охотники покупали только стволы и механизмы ружей, а все деревянные детали мастерили сами.
Охотничья одежда
Старинная «рабочая» одежда коми охотника была воплощением простоты, надёжности и народной предусмотрительности проверенной веками.
Верхняя одежда почти не отличалась от той, что использовалась в сельском быту. Одежду подпоясывали кожаным ремнём с железной или медной пряжкой, к которому были привешены ножны с ножом и кожаный чехольчик для точильного бруска. Главным предметом охотничьей одежды являлись «лузаны» («лаз», «лоз») – прямоугольные короткие накидки из домотканого холста или из сукна с отверстием для головы и петлёй для топора на верхней задней части.
Так топор не цеплялся в лесу за деревья при передвижении и был всегда под рукой. Иногда одежду обшивали кожей на плечах, груди и под петлёй, или шили из кожи целиком. С внутренней стороны лузана с обоих концов имелись вместительные карманы во всю ширину полы, в которых размещалось до двух пудов груза: продовольствие, ружейные припасы, добытая дичь и пушнина. Осенью на промысле носили кожаные сапоги с мягкой подошвой без каблуков и голенищами выше колен. С похолоданием на ноги надевали обувь, сшитую из коровьих шкур. Для зимней охоты под лузан с капюшоном надевали полушубок.
Охотничья кухня
Большая часть продуктов питания доставлялась охотниками из дома осенью перед началом промысла. Если избушка находилась на большом расстоянии от реки, то груз переносили в пестерях или крошнях Пестери мастерили из берёсты, крошни плели из гибких, прочных прутьев черёмухи или ивы и надевали на спину при помощи лямок. Также использовали мешки из лосиной шкуры – «ноп». При дальних походах артелями продукты везли с собой на нартах.
Питание у охотников коми обычно было двухразовым: плотный завтрак перед выходом на промысел и поздний ужин после возвращения в избушку или лагерь при ночлеге в лесу. Готовили, на костре. В охотничьих артелях все варили по очереди. Основной пищей были различные каши и похлёбки. При коротких остановках охотники обходились «болтушкой» - ячменной мукой в кипятке («нуръя шыд»). Во время охоты на боровую дичь в меню добавлялся суп из дичи. Из выпечки ели хлеб и сухари; в праздники пекли блины из ячменной муки, иногда шаньги. Для утоления голода во время промыслового дня с собой брали «сола пирог» – лепёшку, крутопосоленную и сложенную пополам перед выпечкой. Из напитков обычно употребляли чай, заваренный из листьев черники и брусники, цветов или ягод шиповника, берёзовой чаги, реже – натуральный. В праздники и в Великий пост из ржаной муки варили квас. Собак кормили похлёбкой из ячменных отрубей с добавлением небольшого количества толчёных костей и сухой рыбы. Также варили для них суп из муки и птичьих потрохов, а на пушной охоте на корм собакам шли тушки белок.
Охота на лыжах
Коми охотники обладали необычайной выносливостью и часто уходили на промысел на расстояние сотен километров от своего дома. И если летом хорошим подспорьем служили река и лодка, то зимой по глубоким сугробам можно было передвигаться только на лыжах. Не случайно герои коми преданий Пера и Йиркап – лыжники, причём лыжи Йиркапа, изготовленные из волшебного дерева, подчинялись его мысленным приказам и обладали невероятной скоростью.
Коми использовали лыжи двух типов: одни, для постоянного использования, обшивали камусом – шкурой с ног лося или оленя, – «лызь», другие: голицы, «лямпы» – для сырой погоды и ходьбы по насту. Делали лыжи чаще всего из ели, реже из берёзы. Длина лыж выбиралась по росту – от полутора до двух метров при ширине 14–17 см. Под ноги, чтобы не скользили, делали специальные площадки, на которые прибивали несколько слоёв берёсты.
Служили лыжи около пяти лет. При ходьбе использовали охотничий посох «койбедь». Это приспособление выполняло несколько функций: с верхнего конца посох был исполнен в виде лопаточки, а с нижнего – в виде железного копьевидного наконечника. При ходьбе койбедь заменял лыжную палку, а при стрельбе служил сошкой, опорой для ружья. Лопаткой раскапывали снег для ночлега в лесу или поиска добытой белки, а наконечником пробивали лунку во льду, чтобы достать воду; при случае могли использовать и как копьё.
Обувь для ходьбы на лыжах, «лызя ком», делали из сыромятной кожи в виде грубых башмаков с цельной толстой подошвой и загнутыми кверху носками. Надевали их на длинные шерстяные носки или на «чорос», тёплые чулки с суконными или холщовыми голенищами и вязаными шерстяными головками. В сильные морозы коми охотники носили «ишим», которые состояли из головки, скатанной из овечьей шерсти, к которой пришивали голенища из сукна или холста.
Ижемские коми на промысле часто использовали старые малицы, а поверх натягивали «рубахи», матерчатые чехлы. На ноги надевали меховые сапоги «тобок», сшитые из оленьих камусов, внутрь – чулки из меха.
Ми – воралысьяс!
В коми семьях мальчиков уже после четырёх лет начинали приучать ко всем хозяйственным делам. Ещё в детстве под руководством отца и деда будущие маленькие промысловики получали основные трудовые навыки, начинали непосредственно участвовать в процессе добычи, осваивали общепринятые нормы и правила поведения на промысле. Поначалу это происходило с помощью пословиц, поговорок и присказок, которые всегда были у ребёнка «на слуху». С восьми–девяти лет отцы или деды начинали брать мальчиков с собой на промысел, для начала – в ближнее охотничье угодье. Старшие показывали, как и в каком месте настораживаются ловушки, учили детей читать следы зверей, рассказывали о правилах промысловой морали и т.д. Мальчикам девяти–десяти лет доверяли отцовское ружьё, а в одиннадцать–двенадцать подростки уже получали своё собственное охотничье оружие.
История и традиции коми охотников уходят вглубь веков, они наполнены борьбой за существование, в ходе которой складывалась самобытность коми народа, формировались лучшие черты его характера, определялись нравственные заповеди. Сила моральных качеств, таких как честность, преданность семье, своему делу, родной земле являла образ охотника эталоном «настоящего мужчины». Не только в давние времена, но и в наши дни большая часть мужского населения коми может с гордостью сказать: «Ми – воралысьяс!». Мы – охотники!
Тундра, лес и природа просто так ничего не отдают. Коми-ижемские охотники рассказывают о своем труде.
Дичь любит копаться в земле, ищет мелкую гальку и ест её. Камни нужны для их пищеварения, – делится знаниями Андрей Васильевич Терентьев, – Поэтому по весне изучаем ямки в земле, чтобы понять, где именно водятся глухари и рябчики. Если они приходили раз, то придут и второй. Ловушки устанавливаем там
Не трогать чужого. Уйти так, как будто вскоре вернешься. Брать ровно столько, сколько требуется… Негласные правила этикета коми охотника нигде документально не зафиксированы, но многие коми семьи и сегодня промышляют по заветам своих дедов и прадедов.
Сборы
– Когда собираешься на охоту, главное – ничего не забыть дома, – рассказывает ижемский охотник Андрей Терентьев. – Возвращаться-то нельзя: удача, говорят, отвернуться может. Это сейчас у всех телефоны есть: позвонишь домашним, они добегут и принесут, коли недалеко ушёл. А раньше докричаться пытались (смеётся). Не услышат – значит, идёшь без этой вещи.
Инвентарь охотники берут с собой в зависимости от цели путешествия. Если направляются в свои угодья проверить силки, в рюкзак непременно кладут проволоку, нож и небольшой топор. Собираясь на боровую дичь, берут дробовые патроны и несколько пулевых на непредвиденный случай (мало ли, медведь нападёт).
– При себе в непромокаемом пакете всегда должны быть спички. И не важно, курящий ли человек, – продолжает свой рассказ ижемец Андрей Васильевич. – Про сменные носки и бельё тоже не нужно забывать. Также многие охотники в рюкзаке носят сухую бересту и щепки. Провизию всегда берём с запасом: собрался на один день, а еды берёшь на два.
Путик
Путик – охотничье угодье. У каждого путик свой, и передается он из поколение в поколение. .Если в силках на чужом путике видят пойманную дичь, её ни в коем случае не забирают.
– Птицу можно вытащить из петли и подвесить на дерево, чтобы животные не сгрызли, а силок «зарядить» заново. Это «охотничьим благородством» называют. Но как бы ты голоден ни был, брать себе чужое нельзя, – говорит Андрей Терентьев из . – У многих наших ребят родовые угодья, которые ещё от дедов им достались. Они очень чтут такие традиции.
В лесу можно заходить в любую избушку – неважно, твоя она, чужая или ничейная (некоторые домики раньше были во владении леспромхоза, а впоследствии остались бесхозными).
– С избушкой непременно здороваешься. Затем растапливаешь печь, ужинаешь и идёшь ко сну. После ночёвки оставляешь всё так, как будто сам же сюда вскоре и вернёшься, – рассказывает охотник. – Прибираешься, оставляешь немного соли, сахара, чая, круп. Обязательно заносишь сухие дрова и бересту для розжига. Для тебя же всё это было приготовлено, ты должен сделать то же самое в ответ. В избушку люди, как правило, приходят уже затемно. И чтобы путнику не искать дрова в ночи, он пользуется заготовленными кем-то, а затем перед своим уходом пополняет запас.
Угодья к осени начинают готовить ещё весной. Так птицы-звери за лето привыкают к охотничьим конструкциям. Срабатывающие устройства в это время подпирают корягами, чтобы капканы не сработали.
– Дичь любит копаться в земле, ищет мелкую гальку и ест её. Камни нужны для их пищеварения, – делится знаниями Андрей Васильевич. – Поэтому по весне изучаем ямки в земле, чтобы понять, где именно водятся глухари и рябчики. Если они приходили раз, то придут и второй. Силки устанавливаем там.
Особенно промысловые птицы любят места у трухлявых пеньков или поваленных вверх корнями деревьев. Угодья прокладываем вдоль лесных ручьев или по кромке болота.
Ловушки
Самые простые ловушки – лэч (силки). На жердь закрепляют петлю-проволоку, а по обе стороны от неё выкапывают небольшие ямки и насыпают туда гальку для привлечения дичи. Прибивают несколько вертикальных колышков-отводов, чтобы птица прошла в нужном месте. Подойдёт, к примеру, тетерев, склюёт камни по одну сторону, затем через петлю увидит гальку с другой стороны и начнёт переходить туда. Вот тут-то он и попадает в силок.
Аналогичен и принцип действия «рычага» («ӧтяп»). Только вместо статичной жерди устанавливают согнутое как пружина «живое» дерево. По правую сторону от пня сучком подпирают механизм. Птица проходит, попадает в капкан, начинает трепыхаться, дерево-пружинка отходит от колышка и распрямляется. Это нужно для того, чтобы на земле пойманную дичь не сгрызли животные или вороны.
Подобную ловушку часто показывают в американских фильмах – герой наступает в определённое место – срабатывает механизм, и вот уже человек, подвешенный за ногу, болтается над землей.
Ловушка с еловыми ветками называется «коа». Один конец жерди устанавливают на крестовину, второй накрывают шалашиком из веток и сверху покрывают мхом. На входе в шалашик устанавливают силки. Даже после снегопада песок под еловыми ветками сухой и особенно привлекателен для дичи.
«Пу лэч» или «силок на дереве». Эта ловушка работает только на рябчика. Между двумя деревьями на уровне человеческой груди приколачивают жердь. На ней устанавливают петлю из алюминиевой проволоки или мягкой ветки. Вовнутрь закрепляют ещё одну петлю. По обеим сторонам от силка подвешивают гроздья рябины. Рябчик по жёрдочке будет проходить от одной грозди к другой и попадёт в капкан.
Наиболее трудоёмкие охотничьи конструкции – «хлопушки» («кляпины»). Три связанных бревна устанавливают на П-образную стойку с помощью проволоки в форме треугольника. Проволоку закрепляют на жерди толщиной с черенок лопаты. Другой конец жерди веревкой или проволокой соединяют с колышком, который закрепляется на дощечке. Дощечка находится в трех сантиметрах от земли, по обе её стороны раскопаны небольшие ямки, куда насыпаны мелкие камни. Птица или промысловый зверь при переходе от одной ямки ко второй наступает на дощечку, колышек-подпорка соскакивает, и брёвна падают, раздавливая дичь своей тяжестью.
Принцип действия второго вида «хлопушки» аналогичен первому. Только вместо дощечки здесь на С-образный кусок фанеры устанавливают жёрдочку, которую затем укрывают берестой. После того, как птица приземляется, жердь соскакивает с полусферы и конструкция падает. «Хлопушки» обновляются раз в 2-3 года.
В такие капканы может угодить и заяц, и куница, и горностай. Охотники этот вид ловушки называют самым гуманным. Если попадая в силок, дичь какое-то время ещё пытается выбраться, то здесь же под тяжестью брёвен погибает мгновенно.
Главное правило при установке ловушек – ближайший пейзаж оставлять неизменным. Все брёвна и жерди охотник должен приготовить в 60-70 метрах от того места, где были обнаружены следы промысловых птиц. Если ты что-то изменишь, то дичь туда больше не придёт, и твои капканы окажутся бесполезными.
– «Хлопушки» я сам с нуля не устанавливал, – поделился Андрей Терентьев. – В 1980-х годах с отцом их ставили. Первые два года дичь на них отлавливалась исправно, но затем в тех местах проводили разведочные взрывы, экосистема изменилась, и промысловые птицы ушли.
Количество самоловов охотник устанавливает сам в зависимости от величины семьи и наличия места хранения. Не принято брать у природы больше своих потребностей. Отловил свою норму – всё. Идёшь в свои угодья и «разряжаешь» силки.
– Когда дичи мало, хороший охотник даёт отдохнуть своим угодьям (шойччӧдӧ), года два-три там не промышляет. А после успешной охоты всегда благодарит природу за улов, – продолжает свой рассказ Андрей Васильевич и прибавляет: – Говорят, если перед тобой бурундук путик перейдёт, то день будет неудачным. Примету эту на себе не испытывал, но от многих слышал.
Помощники
Зачастую охотники с собой в лес берут и четвероногих помощников.
– Хорошую собаку можно определить по родословной. Если её родители в лесу «работали», то и она будет, – говорит ижемский охотник. – Бывает, что в роду одни дворняги, а у детёныша врожденный талант. Это уникумы. Собаки по дичи начинают работать до году, некоторые с 4-5 лет. А взрослую особь охотой уже не заинтересуешь. Можно тренировать её с опытными охотничьими собаками, но если Бог таланта не дал, то уж ничего не поделаешь.
Некоторые пожилые охотники трудолюбивого пса определяют по кости на затылке. Дескать, чем она больше выступает, тем лучше собачий нюх и слух. Некоторые же внимательно присматриваются к глазам. Если над веком есть ещё две точки, и со стороны собака выглядит четырёхглазой, это тоже признак трудолюбия.
– Если залает, к примеру, на белку или куницу, ласково отводишь её от животных, – продолжает свой рассказ Андрей Терентьев. – Потому что в ноябре, когда ты специально пойдёшь на куницу, собака на неё больше не среагирует. Запомнит, что в прошлый раз её за это отругали.
Охотничью собаку в лесу почти не видать. Она всегда держится метрах в 200-300 спереди или сбоку, но чутко следит за траекторией пути своего хозяина. Во время привала прибежит полежать рядом, а затем вновь уходит по своим делам.
– У меня была такая, которая и на водоплавающую утку, и на боровую дичь реагировала. Взял я её у одного старого охотника, мать трудолюбивой была. Ничему её не обучал, свой талант в ней проснулся. С молоком матери, как говорится, всосала, – вспоминает Андрей Васильевич. – Когда щенку было месяцев 7-8, взял с собой на рыбалку. Увидела она утку на реке – как начала облаивать и в воду за ней лезть. Думал, что только по уткам и будет работать. Ан нет. И на дичь, и на куницу с ней ходили. Но недостаток был небольшой у собаки. Подплывёт к подстреленной утке и выносит её к ближнему от себя берегу. И неважно, что я на другой стороне остался (смеётся). Был у меня ещё пёс по кличке Добрый. Тоже в лес ходил. А больше с собаками как-то не везло.
Словарь ижемского охотника:
Анча – норка
Байдӧг – куропатка
Вӧралысь – охотник
Вурдысь – крот
Дозмӧр – глухарь (самка)
Кыйны – охотиться
Кырныш – ворон
Лэч – силок
Лэч туй, угӧд – охотничье угодье, путик
Пон – собака
Пӧтка – дичь
Пурт – нож
Сьӧла – рябчик
Тар – тетерев
Тулан – куница
Чер – топор
Чукчи – глухарь (самец)
Дочитали до конца! Если понравилось, ставим лайк и подписываемся на канал!
Посмотрите другие странички:
"Старые фото Ижма" - Старые фотографии Республики Коми и Ижемского района
"Залей фото Ижма" - Фотографии природы, людей Коми и Ижемского района
"Вахта, вакансии, объявления" - Работа вахтой, вакансии, объявления Ижма
