Была мокрая и холодная осень. Дождь и пронизывающий ветер. Ну, впрочем, это нам всем знакомо. Бабуля стояла под черным зонтом, а у ее ног - коробка с котятами. Котята возились там, прикрытые крышкой из оргстекла с отверстиями для воздуха. Им было сухо.
Мне было девять лет, и я хотела котенка. Вот того, которого придавили более резвые братишки. Мам, ну пожалуйста!
Дома серый малыш быстро освоился - изучил страну Поддиванию, ущелье Зазанавеской и обзорное плато Подоконник. А еще его насильно заставили поплавать в море Ванна. Ну и назвали Васей. Потому что серый.
Вася был моим другом. Мы вместе спали, постоянно играли, я даже умудрялась с ним разговаривать и делиться какими-то важными детскими сокровенностями.
И это все, что я помню про его жизнь. Потому что она была короткой. Вася был с нами всего один месяц.
Зато день, когда его не стало, я запомнила в мельчайших подробностях.
Вечером к тарелке с кормом Вася прибежал прихрамывая, как будто подтаскивая за собой задние лапы. И вид у него был не такой веселый.
Вызванный на дом ветеринар сказал что-то про неосторожность хозяев - мол, дверью придавили, вкатил ему какой-то непонятный укол и уехал обратно, забрав с собой крупную сумму.
Через полчаса стало понятно, что дверь тут не причем, что Васю уже наполовину парализовало, что он не чувствует своих задних лапок.
Быстро листаем газеты - ищем объявления о ветеринарной помощи на дому - интернета еще не было. Второй раз вызывать того же самого врача не хотелось - понятно, что причина была не в двери, сложно придавить дверью кота и не заметить этого.
В газете не оказалось нужных объявлений, и мама стала звонить подругам. В конце концов через час к лежащему на полу коту приехала женщина в белом халате.
Она много говорила, делала уколы, но видно было, что Васе становилось все хуже и хуже. Забрав оставшиеся деньги, она сказала нам, что к утру все будет замечательно, нужно только пережить эту ночь. Да и вообще, это не Вася, а Василиса.
Уже была глубокая ночь, когда она уехала. Я носила Василису на руках по квартире и плакала. Потом положила ее рядом с собой, обняла и уснула так. Во сне я чувствовала, как по ее телу идут судороги одна за одной.
А утром Василисы рядом не было. Мама сказала, что закопала ее под окном дома. И я не стала переспрашивать, каким образом у нее получилось выкопать в замерзшей земле ямку, даже такую маленькую для маленького котенка. Все было понятно - или в помойке или в сугробе.
Я надеялась, что в сугробе. Я искала тело Васи потом несколько месяцев подряд. Прошла зима, наступила весна, а мы с подругами бродили вокруг дома, осматривая каждый участок земли - вдруг там что-то от него/нее осталось. Не нашли.
Через пару лет я рассказала эту историю маме одной из моих подруг - ветеринару. Слушая меня, она качала головой, а в конце назвала своих коллег литературным словом.
К сожалению, за давностию лет, я не помню, что за диагноз она с моих слов поставила Василисе, но основной смысл ее слов все-таки помню. Оказывается, Вася был болен уже в тот момент, когда мы его взяли. И то, что мы наблюдали в тот страшный вечер - это была уже агония. И делать уколы и пытаться как-то приводить в чувство животное - это только мучить его. Нужно было просто дать ему умереть, а не наживаться на людях, которые ничего не понимают в кошачьих болячках.
Долгие годы я верила в то, что Вася со мной. Что после своей кошачьей смерти он стал мощным и сильным, что он живет на границе сна и яви и защищает меня от кошмаров. Я продолжала беседовать с ним вечерами, как-то совсем забыв, что он оказался Василисой.
Многие, читая этот текст, скажут, что кошачья смерть не идет ни в какое сравнение с человеческой. Может быть, да. Но в девять лет это была действительно страшная потеря.
