Вот стол, где я пил; вот виски со льдом,
Напиток стал пыль, стол сдали в музей.
А вот - за стеклом -
Мумии всех моих близких друзей.
А я только встал на пять минут - купить сигарет.
Б.Гребенщиков, "Гарсон номер два"
Вот это ощущение меня преследует уже лет пять. Когда ты себе все еще кажешься семнадцатилетним, ну, вечно семнадцатилетним, а твои друзья стареют, умирают, обзаводятся нерешаемыми проблемами. А ты такой: "Ну как же так? Еще совсем недавно все было хорошо!"
Время - ну более чем относительное понятие. Какие-то воспоминания кажутся совсем свежими, а начинаешь думать - оказывается, что тебя от этих воспоминаний отделяет уже лет двадцать. А что-то было давным-давно, но на самом деле в прошлом году. Из-за этого временная картинка в голове путается, ну и никак не получается осознать свой возраст до конца.
А еще мы себя очень любим сравнивать с другими людьми. Не зависти ради, а вот как раз для того, чтобы осознать временные промежутки. Этакое понимание количества времени, отпущенного тебе, отображенное в другом человеке, как в зеркале. И вот в эти моменты сравнений очень надо, чтоб у других было все хорошо. Через это понимаешь, что твоя жизнь не закончилась, что у тебя есть еще время. Наверное, для этого существуют встречи одноклассников.
У меня было несколько ориентиров, за жизнью которых я следила вот этого соотношения ради. Мальчик, который был моей первой любовью, старше меня года на три, подруга детства, с которой мы с семи лет были очень близки, ну и товарищ, с которым мы вместе пели Окуджаву, он тоже меня года на три постарше. Они в результате и стали спонсорами моего экзистенциального кризиса в свое время. Мой несостоявшийся возлюбленный умер в больнице в 37 лет, подруга начала постоянно болеть, а товарищ-гитарист набрал кредитов на несколько миллионов. Узнаете строчки эпиграфа? А вот за стеклом мумии всех моих близких друзей... Когда успели? Вроде жизнь только началась.
С того момента прошло пять лет. Из кризиса я давно вылезла, как-то само все прошло, сознание переформатировалось. Подруга перестала болеть и превратилась в бизнес-вумен, друг успешно гасит кредиты... нет, покойный из гроба не восстал, так что не все так радужно. Но зато я перестала оглядываться на них - у них своя жизнь, у меня - своя. Мне перестали быть нужны другие люди для понимания своей линии развития в этом мире.
Помню, когда мне исполнилось двадцать пять лет, я слегка ошиблась, подумав, что это полвека. И очень расстроилась, осознав это. Даже написала в блоге трагический пост о том, что жизнь заканчивается. Мои постоянные читатели меня тут же поправили, мол, не полвека, а всего-лишь четверть. Трагедия закончилась, толком не успев начаться, и я решила, что до страшной даты в полвека у меня есть ровно столько же, сколько уже прошло.
Сейчас мне без малого сорок. И я все пытаюсь безуспешно осознать это число, которое было еще совсем недавно таким бесконечно далеким...
И еще пару слов про возраст. Когда мне было четырнадцать, я думала, что после девятнадцати жизни нет. В свой девятнадцатилетний юбилей я отодвинула срок до тридцати. В тридцать - просто махнула рукой.
Когда-нибудь это случится. Ну, честно говоря, это уже начинает происходить. Медленно, но верно. О чем это я? Ах да, о том, что тело выходит из строя. Пока еще не так заметно, но изнутри ты замечаешь, что ты уже не торт.
И пока еще ты чувствуешь, что с каждым днем ты становишься умнее, гибче и функциональнее, тело твое уже требует ремонта. Дом для торжествующего разума должен быть достойным, но, почему-то, чем больше торжествует твой разум, тем хуже и дряхлее становится его дом.
Помнишь, тело само взбегало на шестой этаж? Когда-то, когда тебе было лет двенадцать. А в тридцать пять уже становится тяжело. Шестой этаж - многовато, на третий еще согласен, а вот для всего остального есть лифт. Ну, это, конечно, если ты не спортсмен. А ты не спортсмен, будем честными.
А что будет потом? Если сейчас, в свои неполные тридцать пять ты хватаешься за больную спину при каждом удобном случае? Дальше не будет лучше, не будет легче. Наша форма не вечна, поэтому сначала она будет ломаться, а потом вообще превратится в ничто. И пусть ты к этому моменту будешь дважды академик, ты не сможешь починить свое тело, вернуть ему прежнюю функциональность.
И тут нет никакого решения, которое бы действовало для всех одинаково хорошо. Как вариант - принять свой возраст, смириться с ним и с тем, что все не вечно под луной? Или бежать от инфаркта вокруг ближайшего лесопарка? Научиться любить себя вместе со всеми изменениями?
А как вы "дружите" с цифрами в вашем паспорте?
