Журавлиный клин 62
- Ира, зайди - ка ко мне, - Серафима столкнулась с бригадиром в коридоре.
Та сразу повернула за начальницей.
- Что там у нас с Галькиным младенцем?
- Да нормально всё. На работу его носит, он у неё в коробке лежит. Девки с ним в обед носятся. А так я никому отрываться от дела не даю. План тянем.
- Да я тебе не про план, про мальца, - поморщилась Серафима. – Говоришь, нянек у неё много?
- Да есть. Девки все взрослые, сами мамками стать хотят, - Ирина видела, как Серафима опять скривилась.
- Забирать его завтра приедут. Два месяца уж мальчишке, пора. Как думаешь, вой Галька поднимет?
- Эта поднимет. Трясется над ним, сама вся высохла, а мальчишку бережет.
- Надо сделать всё так, чтобы было тихо. Мне тут шум не нужен. Тем более, бабы могут её поддержать.
- А вы ее отправьте куда-нибудь, - озвучила Ира пришедшую в голову мысль.
- А вот это идея. Завтра после обеда пусть идет за травой. Поле зеленое уже стало. Она мне еще давно про почки говорила. Но тогда ждали проверку, отпустить ее не могла. А сейчас – в самый раз.
На другой день после обеда Ира объявила Гальке, чтобы та собиралась за травами. «Серафима Ильинична и тебе разрешила. Говорит, что вдвоем больше нарвете, да и нести поможешь,» - обратилась бригадирша к Валентине.
Женщины радостно переглянулись, оказаться на теплом солнышке да еще в рабочее время - о таком даже не мечтали. Но в глазах Гали промелькнула тревога: «А Женя?»
- За ребенком девки присмотрят. Накорми только, чтобы не кричал, - нашла выход из положения Ира.
Галя так и сделала. На улице обе повеселели. Сопровождающий их конвой в виде солдата с ружьем, даже удивился, как споро бабы рвут листья, складывают в котомки.
Валентина раскинула руки, задрала голову, смотрела в безмятежное небо.
- Галка, хорошо то как. Вот бы еще дома оказаться. Счастья бы было, - мечтательно говорила Валентина. Галя тоже посмотрела в небо. Впервые отчетливо ощутила, как сильно соскучилась по своему дому, там в Германии. По дядюшке Лукасу, Томасу и даже Эмме. Господи, как же легко и спокойно жилось бы ей с Женечкой в большом доме, как ее сыночек мог бы дышать хрустальным воздухом. Быть одетым, ухоженным, счастливым. А не слушать по 12 часов гул швейных машин и совсем не видеть ни солнышка, ни свежего воздуха.
Она старалась не думать о будущем. Не расстраиваться, не плакать. От переживаний могло пропасть молоко и тогда случится непоправимое: сын останется без единственного источника питания. Поэтому она подальше спрятала непрошенные мысли и взглянула на Валентину. Как хорошо, что она есть рядом. Настоящая родная душа. Значит, еще не всё так плохо.
Они возвратились уставшие, но довольные. Галя торопилась кормить малыша, переживала, что тот мог устроить от голода небольшой скандальчик. Ящик, который служил детской кроваткой, оказался пуст.
- А где Женя? – тревожно вопрошала она девчонок.
- Его Ира унесла, - жали те плечами.
Галька бросилась в коридор. Он был пуст. Она, не раздумывая, направилась к Серафиме. Ирина сидела в кабинете.
- Где мой сын?! – голос Гали звучал требовательно и решительно.
- А ну быстро успокоилась. И вышла отсюда! – встала со своего места Серафима.
- Я не уйду, пока не узнаю, где мой сын? – Галька забыла заикаться. Взгляд ее был наполнен гневом и злостью.
- Сына твоего забрали в приют. Так всем будет лучше: и ему, и тебе. Если выйдешь на свободу, то заберешь. А так государство из него человека сделает. Как сказал товарищ Сталин - «Дети за родителей не отвечают». Теперь иди, нечего тут концерты устраивать.
Галька как – то враз вся обмякла, будто внутри у неё что-то сломалось. На ватных ногах вышла из кабинета. Не замечала, как её трясла Валентина, спрашивая, где Женя и что случилось. Пошла в барак, хотя рабочий день еще не закончился. Упала на кровать, уткнувшись в оставленные распашонки, и завыла. Горько и безутешно.
Продолжение.