...Одуряюще пахло мёдом. Цвёл второй молодостью своей алиссум.
И отчётливо во всём - осень...
Больше полутора лет назад министр просвещения Сергей Кравцов в интервью телеканалу НТВ сказал, что представители ведомства обсуждают с депутатами Госдумы возможность закрепить за учителем "особый статус", который сможет его защитить от неправомерных действий. "Они нередки в настоящее время в отношении педагогов." Вот так прямо и сказал. Он тогда ещё не знал, что комитет Госдумы по просвещению единогласно поддержит его кандидатуру на должность министра просвещения. Потому и чуть не революцию инициировал, защищая честь и достоинство педагога. А его раз - и переизбрали. И можно перевести дух. И без статусов этих делов куча...
Был особый статус у российского учителя. Был. Но очень давно. Тогда ещё не было НТВ...
Российской империей правил тогда император Николай II. Тогда в обществе прямо целый образовательный бум был. Задачу император поставил подданным своим, да не рядовым, а тем, кто в самых верхних эшелонах власти был - сделать образование максимально доступным для всех граждан.
Удивительную статью историка Музафарова нашла об этом. Мне очень нужно было. Ещё со вчерашнего дня...
«Забота государства об образовании проявлялась в высоком статусе преподавательского сословия. Преподаватели университетов, гимназий и других учебных заведений – это чиновники министерства народного просвещения.
И дальше - " В обществе, где мундир уважался, где было понятие «честь мундира», преподаватели были государственными чиновниками с очень высоким служебным статусом. Простой пример: ректор Казанского Университета был по чину старше, чем губернатор Казанской губернии."
И уж совсем фантастическое - "Высокий служебный статус учителя в Российской империи подкреплялся вполне приличной по тем временам зарплатой. В 1913 году средняя зарплата учителя составляла около 100 рублей и в 2,7 раза превышала прожиточный минимум. Учитель гимназии зарабатывал больше, чем рабочие металлурги, слесари, чиновники среднего класса."
***
В супермаркет взяли новую кассиршу, расторопную, крепкого сложения молодуху. Посадили её туда, куда все шли с неохотой - на экспресс-кассу. К ней в очереди обычно или пенсионеры, которые приходят чуть не дважды в день, или те, кому позарез нужны два наименования для "выпить-закусить", или мамаши с детьми, которым во время прогулки сок понадобился.
Очередь, порой длиннее, чем к другим кассам, двигалась споро. Новенькая покрикивала на замешкавшихся то с мелочью, то с картами стариков, находила острое словцо для спешащих охладить горящие трубы - провинция! Все сплошь знакомые! И все почему-то послушно, без единого слова возражения, выполняли её команды...
..Стояла в очереди Галина Степановна, худенькая, очень пожилая женщина. Благородные её седины заколоты были старомодным гребнем, но он удивительно шёл к её образу. Чёрная юбка, светлая блузка с воротничком-стойкой. И брошь на стоечке.. Глянешь и не ошибёшься - учительница перед тобой. Из тех, из прежних, которые и мусор вынести не пойдут в домашнем халате.
Когда-то очень давно она преподавала математику в огромной школе. Так преподавала, что тем, кому математика эта была нужна, не нужны были репетиторы. А кому не очень нужна была, получали свои "тройки". И была это заслуженная оценка "удовлетворительно". Но всё это осталось в какой-то прежней жизни, которая ей самой уже казалась несравненно далёкой. Ей 91. Даже учеников прежних почти не осталось. Как и коллег..
А за ней в очереди стояла мама капризной девочки. Девочка ныла на весь магазин, что не купили ей "Доширак" с котёнком и толкала впереди стоящую Галину Степановну маленькой своей тележкой. Мама, занятая телефоном, строчила кому-то сообщение. Сделала Галина Степановна девочке замечание. Раз, другой...Разревелась девочка. А тут и очередь подошла...
И вездесущая кассирша, сканируя нехитрые учительские покупки, вдруг решила восстановить справедливость: "Не видите? Это - ребёнок! Вы и в школе, наверно, так детей любили! Давайте уже карту или что там у вас! На ходу спите!"
..Никто из очереди никак на этот диалог не отреагировал - скорей бы своё пробить да уйти. Только девушка, за соседней кассой сидевшая, шикнула на неё - не перебарщивай, мол. А та - да она всё равно ни х..не слышит, ей же чуть не сто лет..
..Изо всех сил стараясь держать спину прямо, вышла Галина Степановна из магазина. Одному Богу известно, о чём думала она. Её, заслуженного учителя, не по званию, а по статусу, оскорбили и унизили. Куда ей идти со своей бедой? Где защиты искать? В Министерстве? Так там понятия о ней не имеют. Там молодые сегодня. В газету написать? А кто их читает, газеты? Дома пожаловаться, поплакаться? Некому. Муж лет десять как умер. Сын в Забайкалье. Сам уже почти старик. Один серый, в чёрную полоску, кот, которому пошла еды купить. У самой-то всё есть. Да и много надо ли...
***
О каком таком особом статусе спорите вы там, в Думах своих вечную думу думая, господа министры? Пока вы спорили и решали, какой же статус учителю присвоить, выяснилось, что не хватает в стране 250000 учителей. Двести пятьдесят тысяч.
Немногие из тех, кто остался, жертвуют собой, кладя на алтарь профессии здоровье и физическое, и нравственное. Работают не за страх, а за совесть.
Остальные просто несут свой крест и мечтают уйти.