Рассказ основан на реальных событиях. Так как не изменены населенные пункты и инициалы героев, подтверждение можно найти в интернет-ресурсах.
Оренбуржье. П. Ташла 1937 год
Матушка Пелагея вновь носила в себе ребенка и была счастлива. Ну и пусть немножко тяжело, пусть, Господь поможет... Она лежала на кровати и смотрела на своего мужа, диакона Никиту.
Бог дал ей хорошего, работящего мужа. Когда два года назад закрыли Покровскую церковь, а муж остался как бы и не у дел, он занялся тем, что подрабатывал сапожным ремеслом. И сына их старшего Мишу, которому уже было четырнадцать годков, тоже к этому труду приучил.
Еще в семье у них были дочери Нина, которая родилась в 1926 году, Татиана, рожденная в 1933 году, и чуть больше года назад вновь Господь наградил их сыном Владимиром.
Пелагея думала о том, кого же носит под сердцем. Девочка, или мальчик... А, лишь бы здоровый был.
Она услышала шепот и, встав, вышла из комнаты.
- Нина, Таня, вы почему не спите? - обратилась она к дочкам.
- Матушка, мне Нина книжку читает, - шепотом ответила маленькая Танюша.
- Спать уже пора.
- Еще немного, матушка, - взмолилась Нина.
- Хорошо. Две странички и всё! - но как бы не ворчала матушка Пелагея, а была довольна - половину села букв не знают, дети через раз в школу ходят, а её детишки много книг прочитали, друг друга учат, тянутся к знаниям.
В доме была неплохая библиотека, много книг было оставлено Никите от его отца, а во время службы он немало накопил литературы, порой тратя по половине жалованья на издания. Наверное, даже в школьной библиотеке нет такого количества книг...
- Ой, мама, а что это такое? - Нина отвлеклась от книги, услышав шум за окном. Пелагея и сама вздрогнула, услышав урчание мотора. Кого принесло в такое время? Да еще и на машине... Автомобилей у них раз-два и обчелся: один за сельским советом числится, другой в колхозе.
- Никита, Никита, проснись, - теребила она мужа.
- Что стряслось? - он вскочил. - Дети?
- С детьми все хорошо. Никита, к нам кто-то приехал.
Она вдруг почувствовала более сильнее беспокойство. Муж побледнел, видимо, он знал что-то.
Тут в дверь так громко постучали, что проснулся Вова и заплакал. Миша проснулся и заспанными глазами недоуменно смотрел на дверь, Нина прижала к себе притихшую Танюшу.
- Открывайте!
- Иду, иду, одеться дайте.
Пока Пелагея накидывала на себя домашнее платье и платок, Никита оделся в штаны и рубаху.
Дверь он открыл, а дальше началось...
Пока со связанными руками Никита Прокофьевич Гирин сидел в углу и смотрел на слезы беременной жены и детей, два милиционера раскидывали вещи, что-то ища. Тут уж Пелагея увидела в окно, как к дому подкатил еще один автомобиль. Большой, с кузовом. Двое милиционеров, которые приехали первыми, затолкали Никиту в машину, под крики его жены.
- Куда? Куда вы его увозите? Детей пожалейте, четверо их у нас, пятого ждем.
Но один из милиционеров бесцеремонно оттолкнул Пелагею и закрыл дверцу машины.
А люди в форме УНКВД нагло прошли в дом и начали все выносить. До самого утра продолжалось это безумие. Пелагея сперва плакала, пыталась их остановить, но когда поняла, что это бесполезно, просто села в угол и молча, будто в ступоре, наблюдала за происходящим.
Из дома вынесли буквально всё! Со двора вывели коров, птицу, даже инструменты!
А дома остались лишь вещи, которые были надеты на детей и Пелагею, да в углу валялись старые валенки. И еще осталась только немногочисленная посуда, да матрас на единственной почти сломанной панцирной кровати.
****
Через три дня приехал брат Никиты, Ефим Гирин.
- Собирайся, поехали в Троицк, хотя бы узнаем, в чем брата обвиняют. Негоже вот так сидеть и слезы лить.
- Ты не понимаешь, что это за люди! - шептала она. - Ты посмотри, нас оставили ни с чем.
- Добро - это дело наживное. Мы поможем, чем сможем. Только и ты бери себя в руки. На тебе четверо детей.
- Пять... - ответила тихо Пелагея. - Я пятого ребенка в себе ношу.
- А раз такое дело, то тем более нужно брать себя в руки. Собирайся!- скомандовал он.
- А чего мне собираться? Вот в чем есть, в том и поеду, других вещей нет. Даже исподнее из дома забрали и сожгли во дворе.
- Зачем? - удивился Ефим.
- А я почем знаю? Что ценное - с собой увезли, а вещи наши, да мелочи всякие все в огонь покидали.
- А книги? А иконы? - Ефим оторопело смотрел на невестку.
- Книги увезли, а иконы огню предали, - залилась она слезами.
- Во дела. Плохо это...
****
В Троицке им сказали, что Гирина Никиту Прокофьевича отправили в Оренбург. А когда они прибыли в город, начальник, сидевший за столом и с пренебрежением смотревший на вошедших, заявил:
- А нет его здесь, опоздали вы. Отправили вашего батюшку в дальние-дальние лагеря. Туда ему и дорога.
- Куда? Скажите куда.. - плакала Пелагея.
- А вот этого я вам не скажу. Выйдите вон! - мужчина был сердит.
- В чем его обвиняют? - выступил вперед Ефим.
- В борьбе с Советской властью. Это все, что я могу сказать.
- Нет, нет, вы что! - Пелагея зарыдала и опустилась на колени. - Он никогда... Церковь закрыли, он сапожным ремеслом занимался... Люди его любят...
- Так любят, что донесли? - крикнул начальник. - В последний раз говорю - пошли вон! Иначе и вы вслед за своим батюшкой отправитесь. И не надо тут говорить, что он не виновен - книг полный дом, иконы на каждой стене висели...
- Пелагея, пойдем, - Ефим взял её за локоть. - Пойдем, тебе больше никто ничего не скажет.
*****
А меньше чем через месяц весь поселок слышал крики и вопли Пелагеи. Гирин Никита Прокофьевич был приговорен к высшей мере наказания 22 августа в городе Оренбурге. Обвинение: "активный участник контрреволюционной повстанческой организации, вел непримиримую борьбу с Советской властью".
А первого сентября её дети вернулись из школы, заявив, что им запретили учиться. Пелагея ходила в сельский совет и узнала, что так и есть, временно отстранили их от обучения, мол, негоже детям врага народа сидеть за партой с ребятами добропорядочных граждан села.
Она пошла в колхоз, хотела вступить в организацию, ведь еще недавно ей это предлагали, но там тоже не нашлось для нее места.
Беременная Пелагея вместе с детьми буквально побиралась по селу. А люди, помня отца Никиту только с хорошей стороны, помогали семье - кто молока принесет, кто пару яичек, кто мукой поделится...
Еще был плотник Сергей, Пелагея приходила к нему домой и мыла полы за кусок хлеба. Этот же хлеб она потом делила на маленькие кусочки между своими детьми. Они собирали грибы, съедобную траву, что-то в огороде росло. Но вот наступила зима и стало совсем туго. Валенки были одни на всех, одежды тоже не хватало, благо что Ефим и плотник Сергей немного помогли ей. А в январе родилась Ирина. Пятый ребенок, выстраданный. Девочка появилась на свет почти в пустом и холодном доме... И лишь усилиями соседей удалось собрать пеленки да одеяла для новорожденной.
Пелагея смогла, выходила девочку, рыдала по ночам, просила милостыню, работала, где возможно было - могла и полы мыть, и в городе попрошайничать. Тяжело ей было, очень тяжело.
Но весной стало легче, летом огород начал кормить, а в августе ей сообщили хорошую новость - детям разрешено посещать школу. Но обещали пристально за ними следить.
- Пусть Нина сама идет в школу, - заявил Миша. - А я работать буду, обувь делать. Обувь для людей важна, работа всегда будет. Она девочка смышленая, справится без моей защиты. А Танечке еще два года до школы!
Нина и пошла в школу. Ходила в одном единственном платье, да в обуви, что ей брат смастерил.
Сам же Михаил брался за любую работу, а мужики в деревне, видя усердие и работоспособность парня, делились с ним куском хлеба.
Однажды парторгу Василию Семеновичу понадобилось умение Миши чинить обувь. Миша, забросив все дела, оказал начальству услугу. А на следующий день Василий Семенович пришел и велел ему выходить на работу в промартель "3-я Пятилетка".
Стало немного легче, ведь когда есть работа, то есть лишний кусок хлеба в доме.
Но сколько было пролито слез этой бедной женщиной. Она оплакивала своего мужа, оплакивала свою детей и ревела от жалости к детям, которые смотрели на неё голодными глазами.
Один у неё мужчина остался, сын Михаил. А Вовочка... он еще маленький. Не знала она, что вскоре вновь абсолютно все заботы об их несчастной семье лягут на её женские и далеко не хрупкие плечи...
Продолжение