Что такое история? Собрание дат, фактов, событий, биографий взлетов и падений. Но мы, увы, помним зачастую только то, что хотим. То, что на данный момент удобно и модно. Так из летописи Бийска на данный отрезок времени выпали годы зарождения в городе новой истории. Может быть, это не были годы расцвета, но тогда тоже жили люди, которые готовы были сделать все возможное и даже больше, чтобы наш город не исчез с карты России и стал таким каким он стал сегодня. Вспомним?
Заварушка — переворот
…Задолго до рассвета, еще по предрассветным потемкам, к Народному дому начал подтягиваться разномастный народ. Кого только в толпе не было. Крестьяне, чьи сани заставляли жалобно скрипеть декабрьский снежок. Солдаты, бийчане из рабочих. Был люд и поприжимистее, их было видно сразу по справным пальто и меховым шапкам, у большинства из них в руках трости…
Переворот дело нешуточное, тут уж каждый за свой интерес в такую рань не поленился подняться, и мороз не испугал. Кучкуются бийчане, отдельными стайками сбились солдатики… Задымили махрой крестьяне, переминаясь с ноги на ногу в штопанных-перештопанных валенках. Промеж собой события, что всколыхнули не токмо Бийск, а и всю матушку Россею. Вот вроде и далече от столиц, а подишь ты, и до нашего крайнего краю докатилось заварушка.
— Игнатичь, напомни мне, как это правильно‑то называется? Помню, что на раскат громовой походит, а вот само‑то слово и запамятовал… — мужичонка из соседней с Бийском деревни переминал в руках самокрутку. — А то ж вот на сходе порешили меня направить сюды, сказали на Совет. Об чем-совет‑то мой городским нужон?
— Балда ты, Назарыч, сколь годов прожил, а так ничего и не понимаешь. А еще грамотным прикидываешься! Революция у нас! — Собеседник Назарыча, они вместе всю ночь тащились по поземке в Бийск со Сросток, важно поднял палец к небу. — Не переворот, не дурная заварушка, а ре-во‑люци-я! — Палец Игнатьича снова взлетел вверх, в подтверждение важности события. — Вот власть теперь сами выбирать себе будем. Хошь, и тебя выберут, а мож, и меня.
Назарыч, от такой вести аж самокрутку из скрюченных от холода пальцев выронил.
— Да ладно! И меня? — задумался мужичонка. Всю жизнь хлеб сеял да скот разводил, а тут на тебе — власть. А урядника куды-ж? А старосту сельского? Почесал обледеневшую бороду, и вдруг подумалось ему, что, может, так и впрямь лучше будет… Не надо будет мзду каждый месяц платить этим кровопийцам. Так оно, знать, и всему крестьянству православному поблажка да послабление будет…
Тут его раздумья прервала загалдевшая со всех сторон толпа. К Народному дому от Шорного переулка[1] приближалось несколько санных возков. О том, что люди приехали ответственные и важные, Назарыч догадался сразу. Одеты хошь и не в шубы, но добротно. Вон уж кто‑то и с рукой поздороваться кинулся. Ну что… Советы так Советы… И вместе со всеми кинулся к распахнутым дверям Народного дома. В зале правда тесновато было, и он даже подумал, чтобы снять тулуп, но на сцену вышел человек…
И первые же его слова заставили Назарыча забыть и про духоту, и про тулуп.
Мирным путем
Баррикад бийчане не строили, Городскую управу и Думу штурмом не брали. Как только узнали, что в феврале царь-батюшка отрешился от престола, как и было предписано, опять же сверху из Новониколаевска[2], в марте создали Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Председательствовали в них и меньшевики, и левые эсеры. Между тем купцы продолжали заниматься торговлей, рабочие трудиться на небольших городских заводах и предприятиях, крестьяне все так же привозили продукты на базары. Казалось, что жизнь так и покатится своим чередом дальше. Так и было до 17 декабря 1917‑го. К счастью для горожан, очередные перемены обошлись без кровопролития.
…Назарыч долго слушал товарища Архангельского, который выходил с речами на первом большом городском Съезде делегатов от всех сословий целых четыре раза. Вопрос обсуждался один и очень серьезный — полная передача власти Советам и выборы первого председателя исполнительного комитета. Половину слов крестьянин не понял, половину заглушал гомон и возбужденные крики в переполненном зале. Но чувствовал, что речи правильные и полезные. Уже потом из газеты, которую ему прочитает внук, он узнает, что на том собрании в Народном доме Бийска присутствовали 50 рабочих, 27 солдат и крестьян, были и представители купечества, городской Управы…
После долгих дебатов была принята резолюция:
„…Бийский совет находит необходимым создать на местах революционную власть демократии в лице Советов, который до выяснения физиономии Учредительного собрания будет проводить все декреты и постановления Совета народных комиссаров…“.
Сразу после резолюции единогласно избрали председателя исполкома Совдепов. Им‑то и оказался тот самый человек, который так понравился Назарычу. Звали его Михаил Николаевич Архангелов. Именно он и стал официально первым главой Бийска после падения Российской Романовской Империи. Но в такие тонкости Назарыч не вникал — его назначили помощником сельского старосты для контроля за тем, что тот творит, и мужичок, кутаясь в свой захудаленький тулупчик, на следующий день вернулся домой — в Сростки. Чтоб не замерзнуть окончательно, всю дорогу во все горло пел „…мы наш, мы новый мир построим…“.
Не задумывался Назарыч и о том, что благодаря убедительности Архангелова революция в Бийске свершилась мирным путем. Из 97 на тот момент российских городов и весей в 79 советская власть пришла „на цыпочках“ — мирным путем. Бийск в этом списке далеко не на последнем месте. Бомбы на улицах бывшей приграничной крепости не рвались, пули не свистели… Кровь бийчан, как богатых, так и не очень, не пролилась.
Он не был большевиком
Он не был большевиком. Убежденный эсер — Михаил Архангелов. И с его имени началась советская история Бийска. Из-за „неправильной“ партийной принадлежности его имя практически не упоминается в архивах, данных о нем крайне мало. К сожалению, потому что, судя по всему, это был деятельный, прозорливый и уверенный в себе человек. Ему после выборов те же самые люди, что проголосовали за него, многое вменяли в вину. В первую очередь лояльность по отношению к все еще действующим городской Думе, Земству и Управе. Но он понимал, что у новой власти не хватит ни знаний, ни опыта управления городом. Насколько это было возможно в обострившихся отношениях между такими разными ветвями власти, продолжал советоваться с официально свергнутыми купцами и промышленниками. Удерживать тонкую нить нормальной жизни горожан, насколько это было тогда возможно, было очень трудно.
О дипломатичности и дальновидности Михаила Архангелова красноречиво говорит факт, что он категорически и довольно резко высказался против резолюции от 21 декабря 1917‑го о создании Временного правительства Сибири и областной Думы. Фактически это означало отделение Сибири от России. Это было сродни бунту против действующей власти, на кону стояла его собственная жизнь. В любой момент он мог попасть под арест и расстрелян как контрреволюционер. Но он не предал своих убеждений и Родину такой, какой он видел ее в будущем.
Архангелов настолько грамотно и доходчиво объяснил депутатам Бийского Совета, что это разделение невозможно, напомнил им о неделимости России. На следующий день в Томск из Бийска полетела ответная бумага.
„…Бийский Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов высказывается отрицательно по отношению к созданию Временного Сибирского правительства и созыву Сибирского Учредительного собрания и находит, что спасение Родины и революции возможно только при полной поддержке власти Советов рабочего и крестьянского правительства в лице Совета Народных Комиссаров…“
Стал ли этот документ решающим в той ситуации? Говорить сегодня сложно, но он был. И это значит, что для бийчан слова Родина и Россия даже в то смутное время были неделимы.
В короткие сроки по инициативе Михаила Николаевича в Бийске начали работать продовольственная комиссия и комиссия по борьбе со спекуляцией. В это же время приостановлены любые сделки по продаже, покупке, залогу бийской недвижимости и земель. По сути, это были первые шаги национализации императорской и частной земли. При этом в декабре 1917‑го об этом пока еще открыто не говорили. Да и декреты из Москвы приходили с большими задержками.
Один за одним в России в конце 1917‑го начали вспыхивать первые очаги гражданской войны, повеяло разрухой и голодом. Но Архангелов, несмотря на стремительно приближающуюся гражданскую войну, поднимает вопрос о начале работы над сметой для строительства стационарного моста через Бию. Уже и комиссия соответственная приступила к работе. А 6 января 1918‑го Совет под руководством Архангелова принимает первый бюджет города Бийска страны Советов — 700 тысяч рублей, в который, в силу событий в стране, не забыли заложить и средства на содержание Красной армии.
Михаил Архангелов руководил Бийском всего месяц. Его однопартийцы — эсеры обвиняли его в сотрудничестве с большевиками, последние в свою очередь предъявляли претензии в нерешительности и лояльности к прежним органам городской власти. 18 января 1918 года на очередном Совете его и вовсе публично обвинили в трусости, так как в силу своей демократичности и убеждений он не принимал ко все еще зажиточным бийчанам жестких мер.
Прощание с Бийском
„…Прошу освободить меня от обязанностей председателя горисполкома по состоянию здоровья…“ Подпись. Писать эти строки Михаилу Николаевичу было невероятно тяжело.
…Он живет в этом городе около года. За что же так успел полюбил его? Его жителей? Может быть, за их души по‑детски открытые, в чем‑то наивные, в чем‑то практичные? Город приглянулся за неприхотливость и перспективность? Эх, вот если бы не мешали! Перевернут ведь, вывернут всю суть революции наизнанку… От этой мысли даже самому страшно стало. А ведь могут!
Михаил Николаевич уронил голову на руки. Нет, он не плакал, но сердце щемило. Придется уехать. Куда? Семьи нет, дом „где‑то там“ построить тоже не успел.
Чем все это закончится? Как моя жизнь остановится?
Мысли, мысли, мысли…. Одна тяжелее другой.
Михаил Николаевич провел в Бийске еще несколько месяцев. В марте 1918‑го недолго поработал редактором газеты „Бийская правда“. Последний номер, который он редактировал, значится под номером 12.
Насколько известно, он уехал из Бийска в апреле. Его дальнейшая судьба, увы, неизвестна. Когда поез увозил его в сторону Барнаула, ответственность за Бийск уже несколько месяцев лежала на других плечах.
Предназначение
Далеко не каждому дана сила духа взять на себя ответственность за жизни тысяч людей, которых объединяет город. В Бийске в 1917‑м проживало 25 тысяч человек. По современным меркам — скромное поселение. Но так уж сложилось, что на каждом этапе истории наш город выполнял свое предназначение и играл далеко не последнюю роль в пьесе, которую она писала для нас. Так же и люди, которые жили в Бийске, руководили им. История судеб людей, которые оказались сильны духом и верны своим принципам и убеждениям, достойна того, чтобы ее сохранить. Так что… продолжение следует.
В материале использованы факты и документы, собранные в архивах Сибири Э. П. Шмойловым.
---------------------------------------------------------------------
Примечания:
[1] Шорный переулок — Коммунарский переулок
[2] Новониколаевск – Новосибирск
Марина Волкова
