Для разнообразия предлагаю Вашему вниманию небольшой отрывок из первой книги серии под общим названием «Студент»:
«…Через сутки засекреченный лейтенант милиции, ставший известным в определённых кругах как Студент, сидел рядом с Чернышом в кузове автозака. Тимур, сменивший костюм на добротную кожаную куртку и тёмно-синий спортивный костюм фирмы «Adidas», держал на коленях спортивную сумку той же фирмы, доставленную адвокатом.
Спецавтомобиль остановился, просигналил и въехал в первые ворота следственного изолятора Учреждения ИЗ 45/1, или по народному – Кресты, расположенного на правом берегу Невы рядом с Финляндским вокзалом. Историческая тюрьма получила название за крестообразную форму двух главных корпусов. Поэтому, не «Крест», а именно – «Кресты».
Немного истории... Это важно! В конце 19 века столичные преступники обычно содержались в Петропавловской крепости. Рядом с Северной столицей стоял Шлиссельбург с отдельным казематом; но город рос, и места для лихих людей стало не хватать.
Ранее на месте будущей тюрьмы располагался так называемый Винный городок – район столицы, где в бочках хранилось вино, и, соответственно, славящийся своим безудержным весельем…
В 1892 году под руководством архитектора Томишко на самом весёлом месте города закончили строительство двух пятиэтажных зданий в виде контуров двух равноконечных крестов, обнесенных высокой стеной из красного кирпича.
Оба здания построены по принципу паноптикума, предоставляющего максимальную открытость и освещенность для наблюдения за арестантами. Выбранная планировка облегчала контроль надзирателей за длинными коридорами.
Крестообразная форма позволяет солнцу, вращаясь вокруг, заглянуть в окно каждой камеры. По тем временам тюрьма отвечала всем прогрессивным требованиям изоляции воров и разбойников от светского общества.
В «Крестах» всегда были и есть 999 камер. Каждая камера площадью 8 (восемь!) квадратных метров. Изначально царская тюрьма строилась одиночной, то есть один нехороший человек мог рассчитывать на одну камеру.
В новой демократической России пошли своим путём, и в историческое здание следственного изолятора, первоначально рассчитанное на одну тысячу человек (округлим цифру), сумели запихнуть двенадцать тысяч заключенных. Само пребывание в «Крестах» стало пыткой. А с другой стороны – не воруй, сидел бы дома и, как говорится, пил чай…
Прибытие в следственный изолятор по адресу Арсенальная набережная, дом 7 – отдельная страница в судьбе каждого арестанта, которая перелистывалась с помощью санкции прокурора. Только вчера ты скучал в изоляторе временного содержания (ИВС), подведомственном районному отделу милиции.
А сегодня, ты уже в новом статусе арестанта, въезжаешь в кирпичные стены другого ведомства – Главное Управление по исполнению наказаний (ГУИН МВД). Вроде система та же, а уже всё по-другому. Жизнь перешла в разряд «после». После санкции на арест!
Нельзя путать следственную тюрьму (СИЗО) с изолятором временного содержания (ИВС). Изолятор временного содержания, обычно размещающийся в подвальном помещении территориальных отделов милиции – это не тюрьма. ИВС предназначен для содержания лиц, задержанных следователем на трое суток с целью решения вопроса о дальнейшей мере пресечения – аресте.
Человек, побывавший в ИВС, не считается судимым. Хотя, дальнейший арестантский отчёт срока начинается именно с момента задержания. И если в районном изоляторе у человека ещё остаётся надежда, что честный прокурор во всём разберётся, и временно задержанный через трое суток окажется дома; то, попав в СИЗО, надежды улетучиваются в окно с решеткой и начинаются болезненные переживания следующего этапа жизни за высоченными стенами из красного кирпича.
Специальный автомобиль с будкой проехал шлюз двойных ворот, остановился и заглушил мотор. Арестанты качнулись как в вагоне поезда и переглянулись. Студент с Чернышем впервые оказались в недрах автозака, периодически обоих схватывал лёгкий мандраж. Имевший некоторый опыт тюремной жизни Кантемиров подмигнул пацану. Не ссы, братан. Прорвёмся!
За металлическими стенами салона раздались громкие голоса и лай собак. Внутренний конвой открыл дверь будки, дохнуло свежим воздухом. Прозвучала команда: «По одному на выход!». Тимур вдохнул полной грудью и, прижимая сумку к груди, спрыгнул со ступеньки автомобиля.
Арестант, пробежав в сумраке белой ночи несколько метров среди конвоиров, не успел оглянуться, как оказался за стенами легендарной тюрьмы. Система работала привычно и злобно. Главный следственный изолятор Санкт-Петербурга переполнялся с каждым божьим днём...
Хмурый офицер в форме капитана внутренних войск, с красной повязкой на рукаве с надписью ДПНСИ (дежурный помощник начальника следственного изолятора) устало проверял соответствие документов на приём арестованного. Спёртый и вонючий воздух ударил по мозгам, вызывая уныние и страх от всего неизведанного.
За соседним столом буднично задавал вопросы медработник в белом халате. При наличии синяков и ссадин все телесные повреждения фиксируются в сопроводительных документах. По каждому факту наличия «телесняков» составляется акт с личным объяснением арестанта. Осмотр объективен, потому что сотрудникам изолятора не нужны чужие проблемы. Своих хватает!
Иногда обычный синяк перерастает в последствие повреждений внутренних органов. После необходимых процедур дежурный помощник расписался в получении арестованных и отпустил конвой.
Студент знал, что летом и весной адаптация в Крестах происходит легче, чем зимой и осенью. Ещё в районном ИВС, по совету Боксёрчика, оба арестанта-новичка положили на самый верх своих сумок по пачке сигарет «Мальборо». Сумка на шмоне открывается, возникает вопрошающий взгляд конвоира в глаза хозяину вещей, согласный кивок клиента, и пачка исчезает… Формальный досмотр и… «Следующий!».
Отработанный до мелочей алгоритм приёма заключённых работал как часы. Крайне закостеневшая структура, набрав огромный опыт, не менялась со времен сталинских репрессий. Вначале требование раздеться до нижнего белья, а затем снять трусы вызывает чувство внутреннего унижения. Следующий приказ присесть три раза, с целью удостовериться, что в вашей прямой кишке отсутствуют запрещенные предметы – обескураживает гораздо больше, чем вынужденная нагота…
И вот тут по-настоящему и проявляется способность человека сохранять выдержку и самообладание в сложных ситуациях. Нужно сбалансировать себя между исполнением законных требований охраны и сохранением собственного достоинства.
Это задел, который поможет в дальнейшем выстроить в голове некую структуру взаимоотношений с теми, от кого будет зависеть весь последующий быт, твои нервы и в какой-то степени – здоровье.
В специальной каптёрке с запахом вековой пыли, осужденный, оставшийся обслуживать СИЗО после вступления приговора в законную силу, выдал кучу тюремного барахла: матрас, две простыни, вафельное полотенце, одеяло и подушку. Вещи отличались по качеству от того, к чему все привыкли за стенами гостиницы с навязчивым сервисом.
Бывалый арестант передал личный опыт: на ровной чистой поверхности растянуть свернутую в жгут простынь, поверх матрас, на матрас подушку, одеяло и все остальное, потом скручиваем матрас и крепко затягиваем свёрнутую простыню на пару узлов. Такие скрутки в тюрьме называют «рулетами». («Крути рулет – на выход!»)
Примерно через час, после санитарной обработки в виде быстрого душа, личного обыска и досмотра вещей арестованных, а также блиц-опроса оперативного сотрудника: «Первоход? Кто по жизни? К чему стремишься?» сняли отпечатки пальцев и поместили заключенных в камеры сборно-следственного отделения под названием «карантин» – отдельный закрытый блок на первом, подвальном этаже изолятора, где накапливается новый контингент, и подельников по уголовному делу рассаживают в разные камеры в обязательном порядке.
Тошнотворный запах, которую почуяли новички в самом начале процедур, рядом не стоял с той вонью, которую они вдохнули в карантине. Студент с Чернышем сразу забыли, как дышать, и с трудом пришли в себя.
После районного временного изолятора арестанты тоскуют в карантине, в котором вновь прибывших обычно держат около недели. Иногда больше, но никак не меньше! Небольшое помещение, набитое людьми, где запах несвежей одежды и обуви проник во все углы камеры и с каждой секундой въедался в исторические стены, назывался «собачник».
Народ пытался вдохнуть свежий воздух, а выдыхал в тесноту всякую гадость. Небольшой сквозняк не успевал проветривать камеру с запредельным количеством арестантов. Спали по очереди.
Все находившиеся здесь оказались «первоходами», выделялся только один «строгач» из Колпино, которого мариновали в карантине вторую неделю. Данный факт показался Тимуру странным, и он решил держать язык за зубами, посоветовав молодому товарищу молчать в тряпочку.
Ранним утром третьего дня арестанта выдернули с вещами на выход. Всё произошло так быстро, что Черныш не успел проснуться и толком огорчиться. Сева подсуетился?
Прошли по коридору через электронное щёлканье вереницы закрытых дверей. Каждая следующая дверь не открывалась, пока не закрывалась предыдущая. В тюрьме, всё как в тюрьме!
Остановились в центре основного креста изолятора. Кантемиров, часто вдыхая свежий воздух и очищая лёгкие, со свёрнутым матрасом под мышкой и сумкой за плечом невольно задрал голову и принялся разглядывать сквозь висящую над головой металлическую сетку высокий купол сводчатого потолка с большими окнами, через которые лился световой поток. Получив толчок в спину, двинулся дальше под конвоем двух сотрудников тюрьмы. Один впереди, второй сзади.
Арестант старался дышать глубже и чаще, очищая лёгкие от смрада карантина. Подъём по металлической лестнице и знакомый стук обуви об металл воскресил в памяти картины отсидки в стенах каземата дрезденской гауптвахты, куда в последний раз попал из-за майора госбезопасности.
Такие же лестницы, широкие коридоры и переходы. Узник насчитал три этажа, пока не остановились на четвёртом. Везло прапорщику на исторические тюрьмы…
Впереди идущий конвоир встал у серой двери. Сзади последовали команды: «Стоять!» и «Лицом к стене». Два ключа, каждый замок на два оборота. Металлическая дверь открылась, команда: «Заходим!».
Два шага вперёд и за спиной арестанта уже привычный хлопок тяжёлой двери и до боли знакомый скрежет замка. Студент установил «рулет» у ног, снял сумку с плеча, поднял голову и произнёс:
– Добрый день.
Новичка в камере никто не ждал...»
P.S. Спешу сообщить, что в электронном формате PDF вышла первая книга из серии «Студент», которую можно приобрести на платформе "Цифровая витрина". Находим по названию или автору – Роман Тагиров. Цена – 199руб: https://www.cibum.ru/book/show/56794240
Кого интересует только печатное издание, стоимостью 600руб, пишите мне на tagitus@yandex.ru
