– Сим объявляю тебя, отважный рыцарь, победителем турнира, и жалую тебе эту цепь и лавровый венок.
Взяв с бархатной подушки сверкающую каменьями цепь, королева возложила ее на плечи рыцаря, преклонившего перед ней колено. Ветер играл знаменами над пустой ареной. С пурпурных щитов скалились золотые грифоны.
– А если бы ты открыл лицо и назвал свое имя, то заслужил бы похвалу не только за доблесть, но и за учтивость, – продолжала королева, поднимая со второй подушки венок из золотых лавровых ветвей.
Рыцарь потупился. Представ перед государыней, он снял шлем и обнажил голову, но лицо его скрывала маска из посеребренной кожи. Видны были только светлые волосы, чуть взъерошенные на затылке, где их примял подшлемник. На плече рыцаря трепетала пурпурная лента; на серебряном щите роняла лепестки червленая роза, а девиз под ней гласил: «Всем сердцем».
– Мое имя столь незначительно, что я не смею произносить его в вашем присутствии. И я дал обет до самой смерти не открывать лица никому, кроме моего отца, моего духовника... и вас, наша милостивая повелительница.
При этих дерзких словах ропот пронесся среди собравшихся. Королева снисходительно улыбнулась, но герцог, занимавший место рядом с ней, нахмурился.
– Осторожнее, сэр рыцарь, – с угрозой произнес он. – Некоторые обеты предназначены для слуха Всевышнего, но не для ушей праздной толпы.
– Впрочем, это дело между вами и богом, – добавила королева, – и мы не станем порицать вас. Примите же награду, рыцарь Розы, желающий остаться неизвестным.
И довольно небрежно увенчала рыцаря победными лаврами.
***
Письмо с коротким приказом без подписи доставила старая служанка. Она же под покровом темноты провела победителя турнира через потайную калитку в дворцовый сад. В беседку, оплетенную вьющимися розами и освещенную единственной свечой, рыцарь вошёл один – и преклонил колено, едва увидев, кто ожидает его внутри.
– Встань. – Голос королевы был холоден. – Сними маску. Мы одни, и у тебя больше нет отговорок.
Рыцарь молча поднялся и развязал шнурки маски.
Его лицо было бледным, как у мертвеца. По бескровной коже вился замысловатый узор, выложенный тончайшей золотой проволокой.
Королева презрительно усмехнулась.
– Ты думал, я не догадаюсь?
– Нет, ваше величество, я надеялся, что вы догадаетесь. И захотите проверить свою догадку.
Вышитое золотой нитью лицо оставалось неподвижным – только губы и глаза казались живыми.
– Как ты посмел выставить вместо себя голема?
– Это не запрещено правилами.
– Лишь потому, что никому еще не приходила в голову такая глупость! Обучать голема конному бою... Боже! Проще научить медведя плясать на канате!
Голем покорно молчал. Судя по лицу, его хозяин был недурен собой. Облик голема всегда повторял внешность владельца: без точного подобия нельзя было создать ту связь, что позволяла хозяину управлять своим двойником на расстоянии, смотреть его глазами и говорить его устами.
– Ты предъявил верительную грамоту – значит, ты и впрямь из благородной семьи. Ты мог выступить на турнире сам, не прибегая к низкому обману.
– Не мог. Я прикован к постели с тех пор, как сломал спину. Два года назад, на той самой охоте, где имел счастье впервые увидеть вас.
Королева растерянно вгляделась в бесстрастное лицо живой статуи.
– Ты... но это невозможно! Я видела, как сражается твоя кукла. Голем не может быть сильнее своего владельца.
– Законы магии можно обойти, как и законы турнира. Есть способ передать голему больше силы... правда, дорогой ценой.
– Глупый мальчишка! – Задохнувшись от догадки, королева схватила его за плечо и встряхнула. – Сколько лет жизни ты вложил в него?
– Все, что имел. Калеки не живут долго, ваше величество.
Она отшатнулась, отдернув руку, словно коснулась горящих углей.
– Глупый мальчишка, – шепотом повторила она. – Зачем?
– Чтобы увидеть вас еще раз. И сказать, что я люблю вас.
– И ты не нашел лучшего способа, чем выступить на турнире в честь моей помолвки с герцогом? – Она прикусила губу, сдерживая горький смех.
– Ваше величество... Вы ведь не любите его.
– Любовь тут ни при чем. Я выйду замуж за герцога, потому что это выгодно нам обоим. Когда говорит политика, чувства должны молчать. Политика – королева, чувства – нищие у ее порога. Ты понял меня?
– Да, ваше величество. Но даже королева может подарить нищему кусок хлеба... или цветок.
Женщина отвернулась. Тронула пальцами одну из роз, что свешивались внутрь беседки с решетчатых стен.
– При свете дня они пурпурные, – тихо сказала она. – Пурпурные с желтой каймой. Их вывели по приказу моего деда.
– Они прекрасны, ваше величество.
– Скорее – нелепы и претенциозны. Как твой поступок. Как сам этот глупый турнир, пережиток прошлых веков. Бедное дитя, тебе следовало родиться лет двести назад – в эпоху трубадуров, подвигов и любовных безумств. А сейчас уже поздно. Слишком поздно для таких чувств.
Она обернула пальцы краем рукава, но и сквозь ткань шипы больно впились в кожу. Не обращая внимания на царапины, она упрямым рывком надломила колючий стебель и протянула голему сорванную розу.
А потом, неожиданно для себя, подалась вперед и поцеловала его в холодные губы – долгим, жарким поцелуем, какой могла бы подарить настоящему мужчине, а не ходячей кукле, созданной по его образу и подобию.
...Гулкий звон раскатился по саду. Она отпрянула от голема, словно кто-то мог их увидеть. И тут же разозлилась на себя: это всего-навсего ударил колокол на угловой башне, отбивая полночь.
И потом, чего было бояться? Ведь это даже не измена жениху: с таким же успехом она могла поцеловать садовую статую.
– Итак, – бросила она, пряча смущение за насмешкой, – ты получил, что хотел. Розу, аромат которой ты не можешь вдохнуть, и поцелуй, который ты не можешь ощутить. За это стоило умирать?
– Ваше величество... – Големы не дышат, но сейчас его голос звучал так, словно ему не хватало воздуха. – Я получил... больше, чем смел надеяться...
– Что ж... Когда я состарюсь, стану некрасивой, и мне останется лишь вышивать с дамами и злословить о юных фаворитках мужа, – тогда будет приятно вспомнить, что кто-то однажды любил меня так. Ведь ты очень любишь меня, несчастный дурачок?
– Всем сердцем, ваше величество.
– Спасибо тебе. И... уходи.
***
– Встаньте, барон. Я ценю, что вы смогли приехать на мою свадьбу, несмотря на постигшее вас горе. Примите мои соболезнования.
Барон тяжело поднялся на ноги. Он был уже сед, и черный бархат камзола придавал его морщинистому лицу еще более скорбный вид.
– Я поздравляю ваше величество с замужеством. И благодарю за снисхождение к безумной выходке моего сына.
– Грешно было бы осуждать того, кто уже предстал перед более милосердным судом.
Барон склонил голову.
– Когда он увлекся созданием големов, я счел это прихотью больного, лишенного иных радостей жизни. Лишь незадолго до турнира он открылся мне. Что мне было делать? Вложив свою жизнь в проклятую куклу, мой сын был уже обречен. У меня не хватило духу отказать ему в последнем желании, и я дал голему перстень и грамоту для участия в турнире.
– Надеюсь, бедный юноша хотя бы успел порадоваться своему трофею?
– Увы, ваше величество. Будь это так, я считал бы своим долгом вернуть вам награду, добытую обманом. Но мой сын скончался в полночь после турнира, и голем не успел вернуться в замок. Я послал слуг на поиски вдоль дороги, но они ничего не нашли. Должно быть, тело голема вместе с трофеями досталось в поживу разбойникам.
– Так он умер в полночь?
– Да. Я помню, часы как раз начали бить, когда он... – Барон заморгал и отвел взгляд. – Простите, ваше величество...
– Не извиняйтесь, прошу вас. Сегодня очень яркое солнце, не правда ли? Так и слепит глаза.
Появление герцога избавило их от необходимости продолжать разговор. Оставив старика наедине с его горем, королева поднялась и протянула руку законному мужу. Но слова барона продолжали звучать в ее ушах, пока увитая цветами колесница везла новобрачных на площадь, где герцог должен был принять венец принца-консорта.
За ограждением бурлила и волновалась толпа. В воздух летели приветственные возгласы и пригоршни розовых лепестков.
– Да здравствует ее величество!
– Да здравствует его высочество!
– Многие лета-а-а!
Герцог приветственно поднимал руку. Королева милостиво улыбалась, стоя под душистым цветочным дождем, и гнала от себя навязчивые мысли.
В полночь. Он умер ровно в полночь...
В замке барона нерадивый часовщик. Вот и все. Незачем искать сложные объяснения, противоречащие законам природы и здравому смыслу.
Ведь всем известно, что голем не может пережить своего хозяина.
Ни на миг.
...Кто-то из толпы бросил к ногам королевы еще одну горсть цветочного крошева. За спинами людей был виден лишь широкий капюшон плаща, лицо под ним скрывалось в тени.
Почудилось? – или впрямь под капюшоном блеснула золотая вязь узоров на бледной коже?
Королева опустила взгляд – и вздрогнула.
Шлейф её платья усыпали чуть увядшие лепестки розы. Не розовые, не алые, не белые – пурпурные с желтой каймой, как последний отблеск заката или первый луч восходящего солнца.
Автор: Vecher
Источник: https://litclubbs.ru/duel/2005-roza-dlja-rycarja.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Подписывайтесь на канал с детским творчеством - Слонёнок. Откройте для себя удивительные истории, рисунки и поделки, созданные маленькими творцами!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: