Бар с заезженным названием «Аncre doré» один из стоящих в линию подобных заведений сразу за железнодорожными путями паромных причалов в порту Кале. Названия у всех примерно одинаковые: если не золотой, то «серебряный» или «надежный». Я бы переименовал их все в «Плотские утехи» номер 1, 2, 3 и так далее. Почему? Читаем дальше.
Городские постройки начинаются сразу за площадкой для грузовиков, выезжающих с паромов или в них заезжающих. Но сейчас там пусто. 4-5 одиноких фур без признаков жизни Светлый, Божий день, но порт пустой, ни одного парома, ни костера, ни фидера. Одни мы, торчим гвоздиком из задницы, на ровном бетонном пространстве. На причалах – ни души. Страйк. Или по-местному Greve. Все паромы разгоняют по соседним французским портам, в Данию и Голландию. Нам повезло, на борту «стратегический» евросоюзный груз. Нам таки нашли лоцмана – штрейкбрехера и пару залежалых швартовщиков принять и завести концы, более ничего. Даже власти не идут, а нам не больно-то и надо. Но на всякий случай воки-токи с собой. Вахтенный помощник крикнет, ежели что.
Кто организовал забастовку не важно, по какому поводу тоже (Агент смеялся, что из-за хорошей погоды, кому-то захотелось на рыбалку, кому-то в соседнюю Бельгию прогуляться), главное, что все вокруг лежащие дружно поддержали: лоцмана, портовые лодыри-швартовщики, портовые железнодорожники, грузчики и прочие угнетенные пролетарии отдельно взятого Кале. Из-за этого наши привезенные из Палермо железнодорожные вагоны под автотехнику никто не выгружает и не будет выгружать еще три дня.
Я сдаю дела сменщику и еду ночью в Антверпен, лететь домой. Собственно, уже сдал, до отъезда времени достаточно, можно просто поговорить и поделиться вагонным опытом. Сменщику предстоят такие же вагоны, но в первый раз. Делюсь тонкостями погрузки, общения с Сицилийской портовой мафией и что требовать с судовладельца в таких и таких ситуациях. Сидим в этом самом «Якоре», неспешно потягивая пиво и ведя дружескую беседу. Со сменщиком знаком еще по работе в ЭМП. Спрашиваю, что там делается в Лифляндии в Ревеле, дивлюсь очередным наездом на русскоязычных, тихо радуюсь, что вовремя уехал.
Бармен рад посетителям, пусто в зале. Две пары совсем молодых людей у окна, выходящего на порт, их велосипеды стоят у входа и три скучающих длинноногих француженки, спелого возраста от тридцати до сорока, в макияже, с объемными сумками и выразительными взглядами. На работе. Но выглядят хорошо, видать простой затянулся. Евродальнобойщиков нет, вечно спешащих моряков нет, интуристов нет. Даже негров с арабами нет, красть не у кого. Пусто, простой. Одна не выдерживает, подсаживается ближе к нам, за стойку, долго разговаривает с барменом, изображает в нашу сторону безразличие. Нам не до нее и не до ее подруг, у нас свои разговоры и интересы. Дама не выдерживает, подсаживается ближе и пытается завести беседу. Бармен говорит ей что мы по-французски «не копенгаген». Поняла, извинилась, перешла на ломаный английский:
- Откуда вы?
- Я русский, он эстонец
С Русским понятно, но что такое эстонец пришлось объяснять. Объяснили через «финна» это такой же противный, только маленький, напротив. Вроде поняла.
— Это ваш Ро-ро?
- Наш.
- А вы кто там?
- Капитаны, один сдает дела, другой принимает.
Искреннее удивление, Такие молодые? Да вот не случилось еще постареть, но сама знаешь, это быстро происходит, не успеешь оглянуться. Соглашается с нами, кричит своим «коллегам по бизнесу». Подтягиваются из-за столика товарки. Симпатичные, надушенные, хорошо одеты. Однако самореклама – двигатель порноторговли. Знакомимся наконец. Предлагаем дамам водки с пивом, «по-нашему, по-эстонски». Дамы на удивление соглашаются, все равно работы нет. Наливай! Оживляется бармен, день не пропал.
Подошедшие подруги сносно объясняются на английском, захмелели после третьей рюмки. Интересуемся почему не поехали в соседний город, куда перенаправили паромы? – Там свои одалиски, отвечают, могут и макияж попортить. Конкуренция в этом бизнесе высока, но заработки тоже. Спрашиваем кто лучше платит? – Турки. А русские дальнобойщики? Нет таких еще не встречали, не моряков ни дальнобойщиков. Ты первый русский вообще, с кем разговариваем. И ты, эстонский, рыжий и краснорожий, тоже. Дамы напились быстро, но с «предложением о сотрудничестве» не обращались, видать решили устроить себе выходной, догадались, что с нас, кроме выпивки ничего не стрясти более. Коротать до конца день с поддавшими девушками, с низкой социальной ответственностью, не очень хотелось и тут как нельзя кстати выручила нас пролетарская солидарность.
Вышел на связь вахтенный помощник, озабоченно описал ситуацию: возле борта собралась группа местных, угнетаемых международным капиталом трудящихся с кольями и с лозунгом на палке. Требуют опустить трап или рампу, грозят обрезать швартовые концы ножами. Хотят говорить с капитаном. Отвечаю, пусть подождут пять минут, поговорят с двумя. Целуемся, расстаемся с разомлевшими дамами, жмем руку бармену, дзынькаем велосипедными звонками на выходе, возвращаемся на судно.
Продолжение уже пишу. Следите за публикациями.