Их опасная связь может изменить Европу
Макрон столкнулся с беспощадной критикой за своё решение объявить внеочередные парламентские выборы в июле. Заявив, что он хотел получить «разъяснения» от народа после того, как партия Ле Пен «Национальное объединение» (RN) вышла на первое место на выборах в Европарламент, он потерял большинство и получил подвешенный парламент. Затем последовали два месяца политического тупика, которые погрузили Францию в хаос. Действительно, казалось, что авантюра президента дала катастрофические обратные результаты.
Но в четверг Елисейский дворец неожиданно объявил, что окончательно определился с именем нового премьер-министра. И это было знакомое имя: Мишель Барнье, бывший главный переговорщик ЕС по Brexit. Макрон поручил ему сформировать «объединяющее правительство на службе страны». На первый взгляд, это может показаться маловероятным: Барнье не популярен и даже не так хорошо известен во Франции. Его партия, «Республиканцы», набрала всего 5% на недавних выборах. Четырежды занимавший пост министра правительства и дважды комиссара ЕС, 73-летний Барнье, которого долгое время считали центристом, либеральным нео-голлистом, во многом является представителем истеблишмента, который избиратели только что массово отвергли. Его называют «французским Джо Байденом». И все же эта последняя из длинной череды политических авантюр Макрона вполне может оказаться гениальным ходом.
Всего два месяца назад сокрушительное поражение Макрона от рук Ле Пен на европейских выборах сделало его глубоко делегитимированным. Он бросил кости, и последующие французские выборы успешно удержали Ле Пен в страхе — но в свою очередь укрепили новый левый блок, состоящий из левой партии Жана-Люка Меланшона «Непокорённая Франция», заклятого врага Macronisme. Теперь Макрон оказался зажат между двумя противниками как слева, так и справа, и институциональный протокол и базовая демократическая логика диктовали, что он должен назначить премьер-министра из «Нового народного фронта» — коалиции, которая получила наибольшее количество мест.
Это означало бы катастрофу для Макрона: «Новый народный фронт» поклялся, среди прочего, отменить флагманский, но очень спорный закон Макрона о пенсионной реформе, который повысил пенсионный возраст с 62 до 64 лет. Чтобы предотвратить этот сценарий, блок макронистов и французский истеблишмент совершили замечательный поворот. Успешно заручившись поддержкой левых в создании «республиканского фронта» для победы над Ле Пен, он затем обратил эту логику против самих левых. «Опасными радикалами», которых теперь нужно не допустить к власти, теперь стали не «крайне правые», а «крайне левые». Партия Макрона немедленно исключила сотрудничество с Меланшоном.
И вот, когда «Новый народный фронт» наконец выдвинул кандидата на пост премьер-министра — не особенно радикальную Люси Касте, 37-летнюю госслужащую — Макрон опубликовал заявление, в котором объявил , что не собирается назначать премьер-министра из левой коалиции, потому что они не смогут управлять со стабильностью. Шокирующее отрицание демократии, возможно, но оно полностью соответствует всёе более репрессивному техно-авторитарному правлению французского президента и его давней практике эксплуатации левых против правых в собственных интересах, не предлагая ничего взамен.
Хотя многие голоса из NFP осудили это решение как «позор» и «неприемлемый захват власти», Макрон всегда старался делать всё возможное, чтобы защитить свои экономические реформы и не допустить левых к власти. Он с готовностью пренебрегал основными демократическими принципами, чтобы укрепить свою позицию — и даже, как оказалось, заключил сделку с Ле Пен.
Появляется Барнье. Возможно, маловероятный кандидат на роль посредника в сделке между блоком макронистов и «Национальным объединением» евроскептиков. В своей роли главного переговорщика ЕС по Brexit он заслужил репутацию радикального идеолога проевропейского движения, который, казалось, больше стремился наказать» Великобританию за то, что она осмелилась выйти, чем пытался наладить взаимовыгодные отношения. Его настойчивость в отношении красных линий ЕС, особенно в вопросе целостности единого рынка и ирландской границы, рассматривалась сторонниками Brexit как препятствие для достижения удовлетворительной сделки Соединенным Королевством и резкое обескураживание других государств-членов, которые могли бы подумывать о подобных выходах.
Однако в последние годы Барнье совершил значительный сдвиг вправо. Во время кампании 2022 года, в рамках безуспешной попытки стать кандидатом в президенты против Макрона, он занял жесткую антииммиграционную линию, заявив, что она «вышла из-под контроля», и предложил ввести мораторий на въезд во Францию из стран, не входящих в ЕС, сроком на три-пять лет. Он также заявил, что Франция должна вернуть себе «юридический суверенитет» и не подчиняться решениям судов ЕС.
Для многих это было не более чем политическим оппортунизмом: попыткой обелить его послужной список как фанатика ЕС. Его решение поддержать Макрона, несмотря на их недолгое соперничество, по-видимому, подтверждает это. Действительно, учитывая его нынешнее позиционирование как человека правого толка в истеблишменте, он является идеальным кандидатом для последней политической авантюры Макрона: фактического альянса между либерально-центристскими силами и «Национальным объединением» против левых.
Хотя для одобрения нового премьер-министра не требуется никакого официального альянса — и Ле Пен, конечно, никогда не заключит формального соглашения с Макроном, поскольку это будет равносильно политическому самоубийству — президент не выдвинул бы имя Барнье, не согласовав его с Ле Пен. Он не стал бы рисковать тем, что последняя поддержит вотум недоверия предложенному премьер-министру вместе с левыми (которые уже пообещали вынести его на голосование). Действительно, Ле Пен уже дала понять, что готова поддержать новое правительство по отдельным направлениям политики. «Мишель Барнье, похоже, соответствует, по крайней мере, первому критерию, который мы запросили, то есть, это человек, который уважает различные политические силы и способен выступать перед «Национальным объединением», которое является первой партией в Национальном собрании», — сказала она.
Нетрудно представить, какую форму приняла эта сделка: новое правительство займется некоторыми вопросами, которые «Национальное объединение» считает приоритетными — в первую очередь иммиграцией — при условии, что «Национальное объединение» не будет оспаривать экономические реформы Макрона и поддержит политику Франции в отношении Украины. Конечно, нет никаких гарантий, что соглашение долго продержится. Но трудно не увидеть в этом решающую победу Макрона. Одним махом он маргинализировал левых, одновременно включив «Национальное объединение» в мейнстрим, заставив его смягчить свои позиции по вопросам экономики и внешней политики — даже потенциально ослабив поддержку партии, если её сочтут заигрывающей с истеблишментом. Неплохо для того, кого считали политически мертвым всего несколько месяцев назад.
Конечно, это не ужасный результат для Ле Пен, которая сможет влиять на политику правительства по ключевым вопросам. Учитывая, что промакроновский блок и другие правоцентристские партии не имеют явного большинства, партия Ле Пен имеет фактическое право вето на политику правительства. Как выразился один центристский законодатель, судьба Барнье будет фактически «решаться "Национальным объединением"». И все же трудно не увидеть в этом истеблишмент как настоящего победителя: в обмен на компромисс по вопросам иммиграции и безопасности в более широком смысле Макрону удалось гарантировать определенную степень преемственности своей повестки дня с точки зрения общего направления его экономической и внешней политики — то есть продиктованных ЕС бюджетных сокращений и неолиберальных структурных реформ, а также продолжающейся финансово-военной поддержки Украины под знаменем НАТО.
«И Макрон, и Ле Пен демонстрируют авторитарные тенденции»
Этот результат был предсказан еще в 2018 году, когда французский историк Эммануэль выдвинул концепцию Macro-Lepenisme: сговор между силами государственно-финансовой аристократии, воплощенной Макроном, и авторитаризмом, неявно связанным с политическим прошлым Ле Пен. Тодд предположил, что, хотя Макрон и Ле Пен представляют разные концы политического спектра, их политика и действия на самом деле демонстрируют более глубокую согласованность. Оба рассматривались Тоддом как поддерживающие систему, которая приносит пользу правящему классу, особенно богатым и могущественным, за счет более широких общественных изменений. Одно из центральных критических замечаний Тодда заключается в том, что и Макрон, и Ле Пен проявляют авторитарные тенденции: например, Ле Пен выразила поддержку часто жестоким репрессиям французской полиции против протестов «жёлтых жилетов». Когда этот альянс придет к власти, он обязательно будет иметь последствия далеко за пределами Франции.
Фактически, этот альянс между центристско-либеральными и правопопулистскими силами — явление, которое можно было бы охарактеризовать как либерально-консервативный популизм — может вскоре стать образцом для других европейских стран: более строгая иммиграционная политика и культурное отталкивание от прогрессизма в сочетании с относительно общепринятым подходом к экономической и внешней политике в рамках ЕС-НАТО. Как уже было сказано, это можно рассматривать как победу и поражение правого популизма: победу, поскольку ему удастся изменить политику в некоторых областях, в основном в иммиграции и общественной безопасности; поражение, поскольку это будет означать, что правые популисты не смогут радикально бросить вызов доминирующему экономико-политическому порядку и будут реабсорбированы в истеблишмент, как Ле Пен во Франции.
Архитектура самого ЕС играет здесь большую роль: степень экономического и финансового контроля, который Брюссель осуществляет над государствами-членами, особенно теми, которые входят в еврозону, означает, что даже у правопопулистских партий нет иного выбора, кроме как согласиться с диктатом ЕС. В этом смысле теплые отношения Барнье с Брюсселем, вероятно, будут ключевыми, поскольку можно ожидать, что он будет работать рука об руку с ЕС, чтобы сохранить Францию в соответствии с европейской повесткой дня. Неслучайно в своём первом заявлении он провозгласил форму «зелёной жёсткой экономии» для Франции. Как премьер-министр, люди должны ожидать, что он «скажет правду, даже если это трудно — правду о долге и правду об экологическом долге, который тяжким бременем ложится на плечи наших детей», сказал он.
Но правопопулистские партии также разделяют часть ответственности: формулируя вопрос безопасности почти исключительно в терминах более строгого контроля над иммиграцией, а не в более широких терминах экономической безопасности, и отказываясь признать, что архитектура ЕС создает структурные препятствия для реальных изменений, они становятся лёгкой добычей для кооптации со стороны истеблишмента. Макро-Лепенизм, как представляется, здесь надолго.
Приходите на мой канал ещё — буду рад. Комментируйте и подписывайтесь!
Поддержка канала скромными донатами (акулы бизнеса могут поддержать и нескромно):
Номер карты Сбербанка — 2202 2068 8896 0247 (Александр Васильевич Ж.) Пожалуйста, сопроводите сообщением: «Для Панорамы».
