Глава корпорации «Росатом» Алексей Лихачев пытается заглянуть в будущее атомной отрасли из ее прошлого. Попытка рискованная, но почему нет? Там, в прошлом, было столько великого, что хватит, кажется, и на будущее. Да еще и прибавил из настоящего.
Когда меня спрашивают о будущем (а по долгу службы о чем меня только не спрашивают), то я невольно вспоминаю себя -14–15-летнего, когда регулярно сам задавался таким вопросом. Мог ли я тогда представить, как сильно будет отличаться будущее — мое и всей страны — от моих тогдашних представлений о нем? Безусловно, нет. Думаю, что примерно такие же мысли возникают у всех моих сверстников.
Поэтому для себя я избрал такую тактику — говорить о будущем не как о прогнозе, а как о цели или мечте, к которой мы в атомной отрасли стремимся и делаем всё, чтобы она стала реальностью. А помогает нам в этом стремлении потрясающая и, без ложной скромности, героическая история отечественного атомного проекта, которому в следующем году исполнится 80 лет.
С самого начала в атомной промышленности определяющей была роль личности. Так было в США, где главными лицами Манхэттенского проекта стали физик Роберт Оппенгеймер и генерал Лесли Гровс. Так было и в СССР, где ключевой движущей силой выступили физик Игорь Курчатов и нарком Борис Ванников. Именно с них началось формирование того, что мы сегодня называем культурным кодом атомщика.
Вообще говоря, советский атомный проект создавался целой плеядой молодых ученых. Курчатов, Харитон, Зельдович, Сахаров — это для нас они выглядят предвечными легендами и названиями городов и проспектов, а в годы создания первой атомной бомбы им было по 30–40 лет, живи они сейчас, могли бы претендовать на льготную молодежную ипотеку. Они не просто были гениальными физиками — они верили в силу человека и были готовы отдавать всю свою энергию делу всей жизни.
Не менее важную роль сыграли организаторы советского атомного проекта — Борис Ванников, Вячеслав Малышев, Авраамий Завенягин. Именно благодаря промышленникам составляющей нашего культурного кода стал управленческий талант.
Еще одна составляющая — максимальная мобилизация, служение Родине, беззаветное посвящение себя делу. Это то, что в наш код атомщика привнесли представители силовых структур и разведывательного сообщества — например, Павел Судоплатов.
Уникальный сплав этих ценностей позволил нам создать атомную индустрию, заложить основы мирного использования энергии атома: напомню, что первая в мире АЭС появилась именно в Советском Союзе.
Дальше началось масштабирование, атомная энергетика пошла по миру, началось широкое применение ядерных технологий в различных сферах. Эту работу возглавило второе поколение атомщиков. На их долю выпало создание новых производств и подотраслей, работающих под заказ атомной промышленности, развитие атомного ледокольного флота (которому в этом году исполняется 65 лет и который до сих является единственным в мире), организация потокового строительства атомных станций в СССР и союзнических странах. Именно они сумели поставить на поток сложную и эксклюзивную технологию. Главной фигурой поколения стал глава Минсредмаша Ефим Славский. Его дело продолжил Лев Рябев, который и по сей день трудится в атомной отрасли и вносит вклад в решение самых сложных проблем.
Основной задачей третьего поколения атомщиков стало выживание атомной промышленности после Чернобыля и в «лихие 90-е». Виктор Михайлов, Евгений Адамов, Александр Румянцев возглавляли отрасль в очень тяжелых условиях, но сумели ее удержать. Но необходимо было не просто сохранить отечественную атомную энергетику после развала СССР и перехода экономики на рыночные рельсы, а сделать ее конкурентоспособной на мировом рынке и в сравнении с другими технологиями получения энергии. И здесь без ложной скромности можно сказать, что традиция атомной отрасли делать невозможное возможным была в полной мере сохранена поколением атомщиков «три плюс» во главе с Сергеем Кириенко. Опыт этого поколения вылился в умение извлекать уроки и пользу из кризисов. Именно этот новый навык позволил «Росатому» заглянуть за горизонт и создать атомные реакторы, соответствующие постфукусимским требованиям, еще до самой аварии.
А еще каких-то 15–17 лет назад вряд ли кто-то мог представить, что «Росатом» в наши дни станет лидером мировой атомной индустрии и займет 88% экспортного рынка строительства АЭС в мире. Пожалуй, ни одна другая отечественная компания не занимает в мировом масштабе в своей сфере деятельности настолько доминирующее положение.
Именно код атомщика позволяет нам сейчас отвечать на вызовы, которые стоят перед страной и планетой в целом. С одной стороны, ядерный паритет, который удалось сохранить даже в 1990-е годы, по-прежнему охраняет суверенитет России, что становится особенно важным на фоне растущих в мире конфликтов.
С другой стороны, мы сами, защищая Запорожскую и Курскую АЭС, говорим всему миру о том, что любые попытки нанести удар по этим станциям не только несут риск этим конкретным объектам, но ставят под вопрос дальнейшее развитие атомной энергетики.
И это притом, что в энергетике мы сегодня стоим на пороге новой эпохи — атомного века. Консенсус среди экспертов (и в этом есть наша заслуга) — в будущее без мирного атома не добраться, потому что именно он спасет человечество от углеродного следа. Согласно прогнозу МАГАТЭ, установленная мощность АЭС в мире к 2050 году увеличится более чем в два раза — до 890 ГВт по сравнению с нынешними 369 ГВт. Еще более амбициозные цели ставятся в рамках Конференции сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата, участники которой заявили, что достижение к середине века углеродной нейтральности потребует уже утроения существующих мощностей атомной генерации.
Много работы нам предстоит внутри России, где президентом поставлена задача к 2045 году увеличить долю выработки электричества на АЭС с нынешних 20 до 25 процентов. На практике это означает строительство более 40 новых энергоблоков большой, средней и малой мощности. В том числе впервые в нашей истории появятся атомные генерирующие мощности в Сибири и на Дальнем Востоке.
XXI век требует технологической эволюции. Атомные электростанции будущего, которые должны обеспечить растущие потребности и нашей страны, и всего человечества в доступной энергии, должны быть принципиально более эффективными, более экономичными, но и — прежде всего — более безопасными. Для «Росатома» реакторные технологии, которые отвечают этим требованиям, — не просто декларации, а реальные объекты, которые уже сейчас воплощаются «в материале».
Мы первыми на планете фактически решили самую застарелую проблему всей атомной энергетики — придумали, что делать с отработавшим ядерным топливом, и продвинулись дальше всех в области замыкания топливного цикла. В Северске Томской области мы в ближайшие годы завершим проект «Прорыв». Это не просто экспериментальный энергоблок мощностью 300 МВт со свинцовым теплоносителем на быстрых нейтронах, это новая технологическая платформа. Она позволит исключить тяжелые аварии на АЭС, эвакуацию и отселение населения при возникновении аварий на энергоблоке, вырабатывать электроэнергию без накопления облученного ядерного топлива и многократно повторно использовать его, что снимет проблему ограниченности ресурсной базы атомной энергетики. Это еще не святой грааль, но уже почти вечный двигатель.
С его помощью мы сможем из отработанного топлива атомных энергоблоков одного типа делать топливо для энергоблоков другого типа, попутно сокращая срок, в течение которого ядерные отходы «фонят», почти в 2,5 тысячи раз — с 700 тысяч до 300 лет, возвращая в природу такое же количество радиоактивности, которое мы из нее взяли.
Все эти будущие свершения и покорения национального и планетарного масштаба недостижимы без того, чтобы к нам не присоединились сотни тысяч новых талантливых людей, для которых наш культурный код — основа генофонда, а песни наших атомных городов — мелодии, под которые в самом прямом смысле бьются их сердца.
Новым людям «атомного» века предстоит покорить высоты, на которых еще никто не бывал, с точки зрения как уровня технологий, так и их масштаба. Мы готовы с ними разделить, возможно, наше главное чувство — чувство ответственности, но не только и не столько ответственности в таком, знаете, узком, корпоративном, служебном смысле — за свои слова и поступки, но той по-настоящему большой ответственности, которую чувствуют все, кто приходит в отрасль, где укротили и поставили на службу людям атом, — ответственности за наш такой хрупкий, такой единственный на всех мир.
Ответственности за общую судьбу человечества.
Колонка опубликована в журнале "Русский пионер" №122. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".