Предыдущая глава
Люда Колупаева комкала в руках не первой свежести носовой платок. На её плечи был накинут медицинский халат, какого-то светло-серого цвета.
-Подонок мой Лёнька, знаю! Но чего ты добьёшься? Его посадят, а мне с тремя детьми что делать? Как жить? Лёнька хоть и бухает по неделям, зато потом месяца два не пьёт, работает. Да и дом содержать ... забить, прибить. Я тебя как женщина женщину прошу, детей хоть пожалей. Твоего-то уже не вернёшь, а может оно и к лучшему. Женька погиб, как бы ты дитя растила одна. У меня вон сколько ртов, да ещё кажись четвёртого жду, знаю о чём говорю ... А? Наташ?
Люда не сводила своих заплаканных красных глаз с бледного лица девушки. Наташка лежала в палате одна, в гинекологии. Её довольно быстро из реанимации перевели, после операции. Ребёнка спасти не удалось.
Сам Лёнька признался своей жене в содеянном. Люда всю посуду переколотила, орала на весь дом. Хорошо что ребятишки у свекрови были. Она была готова пришибить своего пьяницу непутёвого. Но он клялся и божился, что не сам. Дружки его постарались. Просто он по пьяни им в этот же вечер на Наташку нажаловался. Ну они и решили продавщицу проучить. Тем более, что Воропаева за его палёную водку полсела тихо ненавидели. Наташка под горячую руку им попалась.
-Ведь к тебе участковый наш приходил уже? - выпытывала Люда.
Наташка продолжала молчать, но на вопрос Люды, отрицательно мотнула головой.
-Наташ, прошу тебя, подумай... Не о Лёньке беспутном. Знаю я теперь, что это он тебе денег задолжал. Всё верну, есть у меня заначка, детям на весенние обновки копила. Всё до рубля тебе верну, только не губи, прошу! Вот всё, что хочешь у меня проси. Всё для тебя сделаю!
Из левого уголка глаза у Наташки скатилась одинокая слезинка. Никому не жаль её ребёночка, почему она кого-то должна жалеть?
-Я сейчас пойду. Вон, на тумбочке апельсины тебе, кефир - Люда виновато пятилась к двери - ещё забегу к тебе, Наташ. Ты только сделай, о чём я тебя прошу, пожалуйста! По гроб жизни благодарна буду. Не виноват мой Лёнька ... то есть виноват, конечно же, но не бил он тебя! А с кем точно был, так и не сказал гад. Он лучше от меня наказание получит, лично. На всю жизнь запомнит, но не сажай его в тюрьму. А?
Так и не дождавшись от девушки хоть какого-нибудь ответа, Люда выскочила из палаты. Её раздирали злость, обида. На мужа, на саму Наташку. Ну так получилось! Что теперь! Ребёнка уже не вернуть, а у неё, Люды, их трое ртов. Ну сядет Лёнька в тюрьму и что? Кто её оглоедов содержать будет?
Наташа сцепила зубы и сжала кулаки. С кровати встать бы, да нельзя пока. Да и не сможет. Всё плывёт перед глазами. И тошнит, тошнит ... От наркоза толком ещё не отошла. Она скосила глаза на авоську, оставленную Людой и резко отвернула голову к стене. Участковый не был ещё у неё. Когда? Только после операции. Хотя прорывался, как ей санитарка сказала. Да врач не пустил.
Но он же всё равно придёт, опрашивать будет. Наташка даже и не поняла толком кто её бил. Темно же. Помнит только что их трое было и третий вроде как в стороне стоял, курил. Били молча. По лицу, по голове. В снег толкали. А когда она крикнуть хотела, то рот ей зажали да под живот как саданули. От резкой боли у неё потемнело всё в глазах и она потеряла сознание.
Так что даже и врать не придётся. Не видела она нападавших. И если бы Люда не пришла с повинной, Наташка даже и не знала бы, что её Лёнька здесь замешан.
-Очнулась? - в палату заглянула улыбчивая санитарка - а к тебе ещё посетители.
-Плохо мне. Не хочу никого видеть - пересохшими губами произнесла Наташа. Она ещё даже по ребёночку своему не успела как следует нареветься, а ей всё покоя не дают. Сейчас две соседки по палате вернуться с завтрака и будут полдня трещать, как сороки.
Больничные стены давили. Так уже домой хочется. Наташку из посёлка в город привезли, в центральную больницу. В посёлке у них не только ребёнка не спасли бы, но и её саму.
-Какой-то парень к тебе. Представительный. Симпатичный. Гостинцев понавёз. И нам перепало. Поговори с ним, а?
-Ладно, зовите - Наташка корила себя за свою мягкотелость. Но все эти события выбили почву у неё из-под ног. Ей всего семнадцать! А уже столько всего пережить пришлось. Тут с ума свихнуться можно, а она ещё держится пока.
-Привет, Наташ! Как ты? - раздался голос Никиты Воропаева - я как узнал, сразу к тебе хотел, да отец остановил. В итоге только сегодня вырваться удалось, он меня сам привёз. А сейчас он с твоим врачом пока разговаривает. Мы тебя к себе хотим забрать после выписки, ты не против?
Воропаев действовал Наташе на нервы своей чрезмерной болтливостью. Как бы он не зажёвывал жвачкой свой перегар, ему скрыть следы своего вчерашнего возлияния не удалось.
-Против - ответила она. Никита вызывал у неё ещё большее отвращение, чем до этого. Что им всем нужно от неё?
-Почему ты против? Я просто не понимаю. Сейчас тебе вообще ничего не мешает выйти за меня замуж. Мои родители уже в курсе и ждут тебя с распростёртыми объятиями. Мы просто распишемся и всё. Скромно, тихо. Ни одна живая душа не узнает. Нам в посёлке всё равно не жить. Отец уже и дом на продажу собрался выставлять, магазин. Он в другой город переезжает, подальше от этих мест.
-Воропаев я не люблю тебя. Ты мне просто противен. Ты это можешь понять?
Никита вдруг сполз со стула на колени, сжал руку девушки.
-Я зато люблю тебя. Давно! Моей любви на двоих хватит. Ты, как королева у меня жить будешь. Всё к твоим ногам брошу. Мне кроме тебя никто не нужен. Мы даже спать раздельно будем. Не хочешь меня видеть, пожалуйста. Я работать буду, как проклятый от зари до зари, чтобы у тебя всё было, чего твоей душе угодно. Наташ ... Пожалуйста, Наташ! Только скажи мне "да"!
Слюнявым ртом Воропаев-младший целовал руку Наташки. А она еле сдерживала рвотные позывы. Ей хотелось свою руку сию минуту опустить в раствор из хлорки, чтобы продезинфицировать, смыть эти мерзкие слюни.
Да не сможет она никогда дать согласие Воропаеву, чтобы он ей там не наобещал! Нельзя насильно заставить полюбить и связать себя узами брака с ненавистным тебе человеком. Не хочет, не сможет! Пусть даже кто-то другой появится в её жизни, но только не Воропаев-младший.
-Уйди - процедила она сквозь зубы - и никогда ко мне не приближайся.
Никита замер, переваривая услышанное. Он поднял безумный взгляд на девушку. Ему словно нож в сердце всадили и прокрутили несколько раз.
-Уйти? - тихим голосом переспросил Никита. Он поднялся с колен, спокойно отряхнул брюки с брезгливым выражением на лице. Что нашло на него? Он? И так унижается? Перед кем? - хорошо. Я уйду. Но как бы тебе потом пожалеть не пришлось о том, что ты мне сегодня окончательно отказала.
Воропаев рванул к двери и на выходе столкнулся со своим отцом.
-Уходим - отрывисто бросил он.
-Что-то я не понял, сын - Захар Савельевич заглянул в палату.
-Что ты не понял? Что ты не понял? Мне отказали. Напрочь.
Никита бросился по коридору, чуть не сшибив с ног какую-то молоденькую медсестру.