Мифотворческая подкладка этой легенды довольно известна: «Повесть временных лет», Житие Владимира. Но все эти источники более поздние.
Ещё Василий Ключевский выражал сомнения по поводу летописного характера «Повести», он писал о позднейших вставках переписчика или мифотворца.
С моей, читательской, точки зрения чтение - довольно любопытное. Я не могу судить ее, как историк, но что-то, как и Ключевскому, подсказывает мне, что книга это больше художественная. Поскольку все сведения в ней очень противоречивы и увлекательны с точки зрения именно художественной.
Возьмем, к примеру, эпизод с выбором вероисповедания для Киевской Руси.
Пришли болгары магометанской веры, говоря: «Ты, князь, мудр и смы́слен, а закона не знаешь, уверуй в закон наш и поклонись Магомету». И спросил Владимир: «Какова же вера ваша?». Они же ответили: «Веруем Богу, и учит нас Магомет так: совершать обрезание, не есть свинины, не пить вина, зато по смерти, говорит, можно творить блуд с женами. Даст Магомет каждому по семидесяти красивых жен, и изберет одну из них красивейшую, и возложит на нее красоту всех; та и будет ему женой. Здесь же, говорит, следует предаваться всякому блуду.
И почему это, спрашивается, Владимир отверг магометанство, с которым у него было скорее много общего, нежели с другими религиями? Ведь в той же «Повести» говорится:
Был же Владимир побежден похотью, и были у него жены: Рогнеда, которую поселил на Лыбеди, где ныне находится сельцо Предславино, от нее имел он четырех сыновей: Изяслава, Мстислава, Ярослава, Всеволода, и двух дочерей; от гречанки имел он Святополка, от чехини — Вышеслава, а еще от одной жены — Святослава и Мстислава, а от болгарыни — Бориса и Глеба, а наложниц было у него 300 в Вышгороде, 300 в Белгороде и 200 на Берестове, в сельце, которое называют сейчас Берестовое. И был он ненасытен в блуде...
Единственная, как мне кажется неприятность у мусульман таилась в запрете на спиртное. И Владимир, отвергая магометанство, якобы сказал:
Руси есть веселие пить: не можем без того быть...
Аргумент при выборе пути государства, его судьбы и участи, что и говорить, довольно сомнительный, если только князь Владимир, как говорится, не прикалывался.
Хорошо мусульман что называется прокатили, но почему тогда не выбрали католичество?
Владимир же спросил их: «В чем заповедь ваша?». И ответили они: «Пост по силе: „если кто пьет или ест, то все это во славу Божию“, — как сказал учитель наш Павел». Сказал же Владимир немцам: «Идите, откуда пришли, ибо отцы наши не приняли этого».
И что тут не понравилось князю? Не ясно. Какие отцы и что собственно не приняли? И почему князь отдал предпочтение хитрым грекам, позволив им изложить чуть ли не всю древнюю историю со времен Адама?
Эпизод с греками в «Повести» довольно затянут пересказом Библии. Но однако Владимир поверил грекам на слово и крестился в Корсуне, нынешнем Севастополе, предварительно осадив его, что тоже вызывает множество вопросов:
И пришла в Корсунь, и вышли корсунцы навстречу ей с поклоном, и ввели ее в город, и посадили ее в палате... И послала к нему царица сказать: «Если хочешь избавиться от болезни этой, то крестись поскорей; если же не крестишься, то не сможешь избавиться от недуга своего». Услышав это, Владимир сказал: «Если вправду исполнится это, то поистине велик Бог христианский». И повелел крестить себя. Епископ же Корсунский с царицыными попами, огласив, крестил Владимира. И когда возложил руку на него, тот тотчас же прозрел. Владимир же, ощутив свое внезапное исцеление, прославил Бога: «Теперь узнал я истинного Бога».
Дореволюционные византологи излагали процесс христианизации Древней Руси гораздо более прагматично: просто Византии надоели частые и опустошительные набеги банд с востока.
Надо сказать, что и полный текст Евангелия на русском появился лишь в середине 19 века. Совершенно не понятно, какой именно закон исповедовала Россия, каким богам молилась почти десять веков?
Это все вопросы риторические, но еще большую путаницы в эти вопросы внесла православная церковь.
Вот выступление патриарха Кирилла в день 1000-летия преставления святого равноап. князя Владимира 28 июля 2015 года:
Он принимает крещение от посланцев Церкви Константинопольской в Корсуни, в древнем Херсонесе, нынешнем Севастополе. Князь опускается в купель одним человеком, а выходит из нее совершенно другим.
Как видим, речь идет о крещении Владимира в Корсуне.
А вот слова патриарха Кирилла от 28 июля 2023 года, произнесенные им на Боровицкой площади:
Произошедшее на берегах Днепра действительно можно считать точкой отсчета как русской истории и культуры, в основании которой лежат евангельские ценности и идеалы, так и всей духовной жизни нашего народа. Но чтобы все эти правильные слова не звучали шаблонными общими фразами, необходимо задуматься над тем, каким образом с погружения в купель Крещения, в Днепровскую купель, началось реальное духовное возрождение всего нашего великого народа.
Тут явное расхождение или раздвоение: Днепр и Корсунь. Оно, конечно, Днепр впадает в Черное море и весьма возможно, что крещение князя Владимира более локально нигде больше не обозначено. Об этом, кстати пишет в курсе своих лекций и Ключевский.
Если бы не одно но.
В Ростове Великом, на берегу озера Неро, есть крест, воздвигнутый в честь, правильно, крещения опять-таки князя Владимира:
Сей крест воздвигнут в патриаршество святейшего патриарха Московского и всея Руси Кирилла, при митрополите Ярославском и Ростовском Пантелеймоне, губернаторе Ярославской области Сергее Ястребове в память крещения Руси в Ростове Великом на озере Неро святым равноапостольным князем Владимиром в 991 г. от Р.Х."
Итого, киевский князь Владимир одновременно крестился сразу по крайней мере в трех местах.
Это очень по-русски, учитывая наше «веселие пити».
Ну если с Днепром и Корсунью все более менее ясно, то крещение в Озере Неро вызывает недоумение: как?
«Повесть временные лет» к большому сожалению на сей счет ничего не говорит. Историки больше пишут об историческом значении крещения. Поелику усомниться в том, что крещение было и что это был абсолютно сознательный выбор человека, погрязшего в пьянстве и блуде, как-то противоестественно. Это все равно, что усомниться в самоем себе: а не сон, не фантазия ли вся эта история?
На мой вкус, эта история – довольно любопытный авантюрный роман, в котором неочевидно все с начала и до конца.
Или как писали «сатириконовцы»:
Трудно найти на свете человека, который хотя раз в жизни, выражаясь языком научным, не влопался бы в какую-нибудь историю. Но как бы давно это с ним ни случилось, тем не менее происшедший казус мы не вправе назвать Древней историей. Ибо пред лицом науки все имеет свое строгое подразделение и классификацию.
А что вы на этот счет думаете?