– Как ты все это терпишь, Аля? С твоим то характером? – удивлялась Ирина Михайловна, поддакивая жалобам старой приятельницы.
– А, что мой характер?! – поджимала губы Петровна. – Ну, да - я не сливочное масло! И не зефир в шоколаде! Она тоже не сахар - Аллочка наша! Я уже вся наизнанку вывернулась, а ей опять все не так! Теперь Сашеньку не дает на руки взять - запах ей мой, видишь ли, не нравится! Ну, принимала скипидарные ванны и что?! Ничем и не пахнет! Сашенька, мол, носик морщит - не хочет с бабушкой сидеть!
– Да чего он там понимает? – искренне удивилась Ирина Михайловна. – Ему месяц от роду! Никак в толк я не возьму, Ира! Как ты, такая волевая женщина и вдруг поддалась этой вертихвостке?! Давно ли все так поменялось? Ведь она у тебя слово боялась сказать! И вдруг такие перемены! Как так-то?!
– Ой, Ириша.., – сбавила обороты Алевтина Петровна. – Не вдруг, моя ты дорогая… Не вдруг… Я так испугалась, когда Аллочка чуть в родах не умерла, что поклялась себе - слова поперек ей не скажу, только бы она выжила! Как мы без нее? Кто Сашеньку поднимать будет? Я уже не та, чтобы за младенцем ходить - самой до себя. Валерик работает от зари до зари - да и какой из него отец. Погуляет с коляской - вот и вся помощь…
– Это все конечно правильно - мать есть мать, – согласилась Ирина Михайловна. – Только чего над родной бабушкой издеваться? Ты и так много для них делаешь - могла бы быть чуть добрее к тебе!
– Я тоже была хороша, ты же знаешь, Ира. Особо в выражениях не стеснялась - все казалось, что Аллочка не пара Валерику…
– Да, помню, – согласилась Ирина Петровна. – Я тебя все одергивала, да ты же никогда никого не слушаешь - прешь, как танк!
– Привычка! – усмехнулась Алевтина Петровна на такую прямоту своей давней подруги. – Тебе ли не знать, сколько мне пришлось вынести, когда с ребенком на улице оказалась? Папаша то Валерика ни разу не поинтересовался, как мы выжили. На какие деньги я сына поднимала, да по чужим углам скиталась… Никогда не забуду, как с кулечком пищащим у тебя на пороге появилась, а ты ни слова не сказала и пустила в дом. Как жили мы у тебя почти полгода, пока я работу не нашла, да деньги хоть появились…
– Ну, ты вспомнила! Двадцать пять лет прошло, – улыбнулась в трубку Ирина Петровна. – Ты лучше вспомни, как ты работала и училась - вот когда трудности начались! И сколько ты для меня сделала потом, когда в вашу фирму Наташку мою пристроить надо было - ее с ребенком тоже на работу никуда не брали. Вот это я хорошо помню! Времена то были тогда тяжелые…
– Да, ладно - девочка хорошая, чего не пристроить? – усмехнулась Алевтина Петровна.
Она помнила, как Наталья, дочь ее подруги, пришла к ним в отдел совершенной неумехой, но схватывала все на лету и через год стала прекрасным, квалифицированным специалистом.
Алевтине не пришлось краснеть за свою протеже ни разу - начальник все время спрашивал нет ли на примете еще такой умницы, а то вдруг Наталья еще в декрет соберется. Она, работая в их фирме, удачно вышла замуж за парня из соседнего отдела.
– Ты бы попробовала поговорить с Аллочкой, – вернулась Ирина Михайловна к больной теме их разговора. – Не нравится мне, что вы воюете! Не дело это - в одной семье ссоры раздувать! Может тебе перестать навязываться со своей помощью? Покрутится мамочка самостоятельно - глядишь, уважать будет. Ты тоже не двужильная - работаешь еще пока, не на пенсии…
– Да, это я пока отпуск взяла, помочь хочу, – согласилась Алевтина. – А выйду на работу, Аллочке самой придется управляться - сваха далеко, Валерик на работе. Не сладко ей придется с Сашенькой…
– Ничего, вот все прелести материнства и прочувствует! – сказала Ирина Михайловна. – А то привыкла на всем готовом – все постирано, поглажено, еда готова! Сиди, Аллочка, наслаждайся младенцем! Мы, бывалоча, крутились как белки в колесе - фиг свекровь когда поможет! Мать-то родная не спешила на помощь - только и слышно было, что раз родила, теперь поворачивайся!
– Да, уж этого я от своей мамаши наслушалась - во всем оказалась виновата я! Даже в том, что семью не смогла сохранить и муж меня с грудным младенцем на улицу вышвырнул! А то, что он трезвый один раз в неделю приходил, когда Валерик народился, так это тоже мне в вину ставилось. Мол, могла бы сама со своим мужем разобраться - плохо воспитывала значит!
– Да, уж! От мамаш наших поддержки мало было - вечно во всем у них дочери были виноваты… Ну, ничего - выжили! И детей подняли! И внуков еще поднимем!
– Ой, Ириш, прости - Аллочка по второй линии звонит! Целую тебя! – поспешно бросила Алевтина Петровна и смахнула звонок подруги. – Да, дочка! Конечно, сейчас приеду! Что-то купить по дороге? Все есть - хорошо! Лечу!
Она быстро проверила газ, свет, все ли форточки закрыты и уже стояла на пороге, когда снова зазвонил домашний телефон.
– Алло? Кто это? – удивленно спросила она, услышав мужской голос. – Какой Саша? Вы ошиблись?
Мужчина что-то нехотя ответил и Алевтина почувствовала, как кровь отливает от головы - это был отец Валерика. Она ожидала услышать кого угодно - рекламщиков, мошенников, бывшего любовника, но только не первого мужа.
– Чего ты хочешь? – поджала она губы, слушая его бормотание. – Кого увидеть?! Крыша поехала от вина? Или из психушки только выпустили?!
Александр не слушал ее ядовитые замечания и продолжал угрюмо настаивать на том, что он дед и имеет право видеть внука.
– Ты как узнал, что у Валерика сын родился, ирод?! – не выдержала Алевтина, чувствуя, что еще немного и она разобьет трубку об стену. – Ты нормальный вообще?! Кто тебе сказал, что ты имеешь право вот так вот запросто в нашу жизнь являться?! Ты кто нам?! Алкаш ты чертов! Я думала, что ты сгнил давно на кладбище! Звонит он, посмотрите на него! Даже приближаться не смей к моим детям - уничтожу!
Ей хотелось высказать все, что копилось много лет - тогда, когда она мыкалась по съемным квартирам с младенцем на руках. Когда соседские бабушки, абсолютно чужие женщины, сидели с Валериком до поздней ночи потому, что она училась по вечерам и ее сердце разрывалось, как только она склонялась над спящим сыном, вернувшись домой.
Она мечтала, что когда-нибудь она встретит своего бывшего мужа и пройдет мимо, равнодушно взглянув на его пропитое лицо. Ей важно было знать, что это она сама вырастила такого прекрасного мальчика, дала ему хорошее образование, помогла купить квартиру, удачно женила и дождалась внука.
И все это она сделала в одиночку без помощи мужа, который выгнал ее двадцать пять лет назад, крича вдогонку, что она мразь конченая и сдохнуть ей под забором.
– Не звони сюда больше! – прошипела она в трубку и с отвращением кинула ее на рычаг. – Скотина! Внука ему покажите!
Алевтина Петровна стала судорожно натягивать на себя дубленку, плохо попадая в рукава. В голове ее крутился весь мат, который она когда-то выучила, но старалась не употреблять в обычной жизни…
– Мама! Где вы так долго?! – с порога накинулась на нее Аллочка, держа малыша на руках. – Битый час вас жду! Нам спать пора, а суп еще не готов!
– Да вот задержалась, дочка! – постаралась отшутиться свекровь, нервно поглядывая то на сноху, то на внука. – Звонки замучили по телефону.., всякие!
– Везет! Еще время есть по телефону болтать! – ухмыльнулась Аллочка, отвернувшись от свекрови. – А тут даже не помнишь, когда зубы чистила…
– Сейчас я руки вымою и Сашеньку возьму! – засуетилась взрослая женщина, ставя сумки на диванчик в кухне. – Вот только надо разобрать пакеты - я суп вам дома сварила! И солянка здесь с курицей - Валерик ее очень любит. Блинчики вот пекла…
– Мама! Ну какие блинчики! – возмутилась Аллочка, закатив глаза. – Мне вес надо сбрасывать - посмотрите, на что я стала похожа с этим кормлением! Какая-то жирная корова!
– Дочка, ну чего же ты хочешь? – удивилась свекровь, продолжая вытаскивать контейнеры с едой. – Ты же кормящая мать - тебе питаться надо усиленно! Вон Сашенька какие щечки наел - заглядение! Все благодаря твоим стараниям! Ты уж пока забудь про свою фигуру, ребенок главное!
– Ничего себе - забудь! Ну, вы скажете вечно! – усмехнулась Аллочка. – А как потом все это сгонять?
– Ничего, милая! – погладила Алевтина Петровна ножку Сашеньки, свисающую с руки снохи. – Скоро мне на работу выходить - придется тебе одной крутиться. Вот и сползет твой вес…
– А вы чего такая расстроенная? – чуть внимательнее приглядевшись к дрожащим рукам свекрови, спросила Аллочка. – Давление?
Алевтина Петровна устало опустилась на кухонный диванчик и вздохнула.
– Я тебе сейчас одну вещь скажу, только Валерику не слова, – нехотя начала она. – Пообещай, что он ничего не узнает.
Аллочка напряглась и покрепче прижала сопящего мальчика к себе. Он посасывал пустышку и следил за всем, что происходит вокруг.
– Ну! Не тяните уже! – не выдержала молодая мать, чувствуя, что разговор будет не о погоде.
– Короче, отец Валерика объявился и хочет Сашеньку увидеть! – выпалила Алевтина Петровна, решив, что ходить вокруг да около не стоит.
– Он же, вроде, умер! – вытаращила глаза Аллочка. – Валерик был уверен в этом!
– Нет! Как видишь, жив-здоров, скотина! – хмыкнула свекровь, не отрывая глаз от внука.
Ей казалось, что только она может защитить своих близких от любой беды. А отец ее сына той самой бедой и представлялся…
– Ты дверь никому не открывай, дочка, – попросила свекровь так, словно приказывала. – Ничего хорошего не выйдет, если этот человек в нашу жизнь явится! Он будет говорить, что все изменилось, что он все понял и теперь он совсем другой. Это не правда, поверь мне! Я думаю, что он жив только потому, что какая-нибудь женщина терпела все его попойки и жила с ним. А может их несколько было, этих женщин… Я не следила за ним, когда он выгнал нас с Валериком. Теперь наверное никому не нужный стал - вот и скребется в прошлую жизнь, дескать имеет право. Еще язык поворачивается дедом себя называть - отцом то никогда не был!
Алевтина Петровна почувствовала, что начинает задыхаться и в груди противно заныло, словно чья-то железная рука стала сдавливать грудную клетку.
– Так, мама! Спокойно! – подпрыгнула Аллочка, заставив Сашеньку выронить пустышку изо рта. – Сейчас я его в кроватку положу и вернусь!
Молодая женщина отнесла ребенка, уложила в люльку-качалку и быстро вернулась на кухню. Она молча накапала валерьянки и подала стаканчик свекрови. Та благодарно кивнула и залпом выпила содержимое - женщина никак не ожидала такой реакции от своей снохи. У них были сложные отношения, в которых все тянули одеяло на себя. Им никак не удавалось поделить Валерика…
– Я не знаю как поступить, дочка.., – тихо, поглаживая грудину, сказала Алевтина Петровна. – Вроде и надо сына предупредить, а вот как он отреагирует? Я все время твердила ему, что его отец умер для нас и мне кажется, что он начал воспринимать это буквально… Александр дважды только появился, когда Валерик в первый класс пошел, да школу окончил - видела я, как он у школьной ограды терся, все высматривал сына. Не дала бы я ему подойти к нам - хоть полицию вызывай! Такой бы хай подняла - мало бы ему не показалось!
– Почему? – осторожно спросила Аллочка. – Он все-таки отец…
Алевтина Петровна закрыла глаза и привалилась к спинке диванчика - ей хотелось. чтобы боль под сердцем рассосалась, как воспоминания о ее недолгом замужестве. Но, ни то, ни это не спешило покинуть тело женщины.
– Отцы детей растят, моя милая.., – выдохнула свекровь, спустя минуту. Она приоткрыла веки и глянула в окно - снежок падал крупными хлопьями точно так же, как много лет назад, когда она брела по темным улицам с Валериком на руках…
– Я тебя очень прошу - будь осторожнее! Просто никому не открывай дверь! – отмахнувшись от воспоминаний, произнесла Алевтина Петровна. – И Валерику ни слова! Сами разберемся!
– Мама! Он же мужчина! – недоуменно пожала плечами молодая женщина. – Он давно не ребенок, чтобы под мамину юбку прятаться! Валера отец и муж - он сможет защитить свою семью от какого-то алкаша!
– Да, дочка! Ты права! – кивнула свекровь и выпрямила спину. – Просто я не хочу, чтобы моему мальчику было больно! Я мать и никогда не дам в обиду своего ребенка - сколько бы лет ему не было! Ты поймешь это, когда время пройдет…
Аллочка кивнула, понимая, что спорить с Алевтиной Петровной себе дороже.
– Хочешь, я поглажу белье? А ты отдохнешь, пока зайчик наш не шумит? – улыбнулась свекровь. Ей стало чуть легче, когда она все рассказала снохе и та вроде ее поняла.
– Нет, мам! – покачала головой Аллочка. – Вы посидите с Сашенькой, а я в салон сбегаю - можно? А то совсем на человека не похожа стала - Валерик скоро шарахаться от меня будет!
– Не придумывай! Валера очень любит тебя и сына своего - он ни на что семью не променяет! – рассмеялась Алевтина Петровна. – Беги в свой салон! Это хорошо, что ты для моего сына стараешься! Только недолго смотри, а то Сашуля как устроит бабке концерт и придется тебе с сырой головой обратно нестись!
– Вы справитесь! У вас опыт! – рассмеялась Аллочка, быстренько метнувшись в прихожую и натягивая прямо на спортивный костюм пуховик. – Я мигом, обещаю! Молока нацедила, в холодильнике стоит!
Она так быстро исчезла, что Алевтина Петровна не успела спросить, когда кормление у Сашеньки по графику.
– Ну, что, солнышко мое? Умчалась мама? – спросила она малыша, войдя в детскую. – Будем с тобой воевать, красавчик ты мой! Только не расстраивай бабушку - сердечко у нее прихватывает сегодня. Ты же умничка, правда? Котенок ты мой маленький, давай покачаемся с тобой! Вон какие механизмы у вас модные - сами деток укачивают. Не то, что я твоего папку трясла по всей ночи…
Женщина тронула люльку и на плавно качнулась, бережно поддерживая тело ребенка. За прошедший месяц малыш подрос, наел щечки и научился пускать пузыри, когда был чем-то недоволен. Сейчас Сашенька хмурил бровки и кряхтел, всем своим видом давая понять, что он хочет чистый памперс.
– Ага, понятно! – рассмеялась бабушка. – Мать за дверь, а ты бабушке сюрприз приготовил! Ну, пойдем, красавец, попу твою мыть!
Аллочка тем временем неслась по заснеженной улице на всех парах, прокручивая в голове разговор со свекровью. Она не знала, как бы сама поступила в такой ситуации.
Валерик много раз рассказывал ей эту историю, когда отец выгнал их из дома, напившись в очередной раз и мать, устав от его пьянок, ушла и больше не вернулась. Да он, собственно, и не горел желанием ее вернуть. Мужчина словно вычеркнул из своей жизни жену и сына, а теперь решил, что имеет право быть дедом.
“Если бы Валерик вышвырнул нас с Сашенькой и мне пришлось скитаться по чужим углам с грудным ребенком - смогла бы я простить его? – думала Аллочка, сидя в парикмахерском кресле и глядя на свое отражение в зеркале. – Сомневаюсь, что такое вообще можно простить! Да еще сделать вид, что ничего не было! Типа, проходи, дорогой, столько лет прошло - я и зла то на тебя не держу! Вот сын твой, вот жена его, а вот и внучек Сашенька! И ведь не докажешь этому алкашу, что ребенка не в честь него назвали, а в честь моего отца!”
Пока мастер укладывал ее стрижку феном, она решила, что обязательно все расскажет мужу - пусть знает, что не все гладко в семье и мать не обязана одна во всем разбираться.
“В конце концов, он мужик! Вот пусть и объяснит своему папаше, что к чему! – думала Аллочка, когда неслась обратно. – Алевтина Петровна, конечно, та еще бой-баба, но она всего лишь пожилая женщина, а не защитница всея Руси! Хватит, навоевалась - и так всю жизнь одна отдувалась за себя и за папашу Валерика! Будь он неладен - жили ведь нормально! Только с ней отношения более-менее складываться стали, издеваться она надо мной перестала - на тебе, папаша объявился!”
– Мама! Я вернулась! – с порога заявила Аллочка в приподнятом расположении духа.
Она чувствовала себя обновленной после свежей стрижки и тех нескольких часов, которые она потратила на себя. Ей очень хотелось быть бодрой и веселой, чтобы ее сын видел маму радостной и счастливой, но недосып, грудное вскармливание делали свое дело - Аллочка чувствовала себя немного разбитой. Если бы не помощь свекрови, она не знала, как бы справилась в этот первый месяц жизни Сашеньки.
– Чего ты орешь?! – прошипела шепотом Алевтина Петровна, высунувшись из детской и погрозив ей кулаком. – Он только поел и уснул! Орет она!
Аллочка прикрыла рот ладошкой и на цыпочках прошла к сыну. Он спал, зарумянившийся, посасывая нижнюю губу. Ничего прекраснее не могло быть на свете на данный момент.
– Мамуль! – Аллочка обняла ничего не понимающую свекровь. – Спасибо тебе!
Аллочка вдруг поняла, что когда-нибудь она тоже станет именно свекровью и неизвестно, какая “вертихвостка” достанется ее ненаглядному Сашеньке, какие кордебалеты она будет выписывать, не смотря на то, что это Аллочка растила его, ночей не спала и только она знала, что самое лучшее для ее сына. А снох, как известно, хороших не бывает…
– Ох, Аллочка! Ох и хитрая ты бестия! – не удержалась Алевтина Петровна от ехидного замечания.
Она обняла свою в сноху, понимая, что худой мир всегда лучше доброй ссоры. Но, к бывшему мужу это не имело ни какого отношения…
Спасибо за внимание!
Благодарю за лайки и подписки!
На канале есть истории, которые отзовутся в вашем сердце: