Простое — только кажется простым.
Простая песня в душу залетела.
И мёртвое становится живым.
И музыке событий нет предела.
(Сергей Островой)
Каждый поэт - это, прежде всего, его стихи, в которых отражаются и душа, и характер, и взгляды на жизнь. А вот Сергея Острового знают почти исключительно по песням, настолько близким и родным, что многие считают их народными. Сергей Григорьевич написал стихи для песен «Дрозды», «Зима» («Потолок ледяной…»), «Песня остаётся с человеком», «Жди солдата», «Песня авиаторов («В субботу вечером…»), «У деревни Крюково»…
Известнейшие композиторы - Матвей Блантер, Борис Мокроусов, Юрий Милютин, Вано Мурадели, Евгений Мартынов, Аркадий Островский, Василий Соловьев-Седой, Серафим Туликов, Давид Тухманов, Марк Фрадкин, Владимир Шаинский писали песни на стихи Сергея Острового. И это далеко не полный список. На концертных площадках эти песни исполняли Эдита Пьеха, Валентина Толкунова, Юрий Гуляев, Людмила Зыкина, Эдуард Хиль, Муслим Магомаев, Геннадий Белов. Поют их и сегодня. Может поэтому и жива ещё наша многострадальная культура?
…Сибиряк Серёжа Островой любил книжки с самого раннего детства, хотя отец увлечение сына литературой не одобрял, а книжные странички частенько использовал для изготовления ружейных пыжей. Может быть, и стать бы разумному отроку таёжником-промысловиком, продолжив семейное дело, но судьба распорядилась иначе. Сергей начал сочинять стихи для школьной стенгазеты, а после окончания девятилетки уехал из родного Новосибирска в Томск и начал работать репортером в газете «Красное знамя». Молодого успешного журналиста тянуло в Москву, где возможностей для реализации творческого потенциала было не в пример больше - и сразу же повезло: удалось устроиться в основанный Горьким журнал «30 дней» и популярнейшую газету «Гудок», где сияло целое созвездие писателей и журналистов - Илья Ильф и Евгений Петров, Константин Паустовский, Михаил Булгаков, Валентин Катаев, Юрий Олеша, Михаил Зощенко, Владимир Чивилихин.
14 мая 1934 года начинающий поэт Сергей Островой впервые переступил порог редакции газеты «Комсомольская правда» - именно в этот день на ее страницах появилось его стихотворение «Наливались тополи», ставшее победителем конкурса на лучшую военно-комсомольскую песню. Председателем жюри был Демьян Бедный, его первым заместителем - Михаил Светлов.
Наливались тополи
Шумною грозой.
По дороге топали
Кони вперебой.
По дороге топали,
Поднимали пыль.
По дороге конникам
Под ноги ковыль…
Стихи Сергея Острового сразу же заметили композиторы, оценив их внутреннюю мелодику и песенный ритм. Вскоре из всех радиоточек страны зазвучала новая песня Матвея Блантера «В путь дорожку дальнюю», которую с удовольствием распевала молодежь:
В июле 1941 года Сергей Островой ушёл добровольцем в народное ополчение, хотя имел бронь из-за отвратительного зрения, без сильных очков вообще терял ориентировку в пространстве.
В самые первые дни войны, когда шла массовая мобилизация, поэт читал свои стихи на призывных пунктах, пытаясь воодушевить уходящих на фронт бойцов.
Чтение перебивали выкрики офицеров: «52-я команда на выход, 37-я команда на выход». Помещения призывных пунктов стремительно пустели, и поэт оставался в одиночестве: «Меня вдруг обожгло чувство жгучего стыда. Подумалось: я их агитирую, а сам-то остаюсь в тылу», - вспоминал Островой.
Вскоре с батальоном коломенских рабочих поэт отправился в сторону Вязьмы, где шли жестокие бои. Шагая в неровном строю, услышал запевалу: «Подари мне, сокол, на прощанье саблю..." Все подхватили, и поэт в том числе. И только пройдя шагов сто, осознал, что поёт собственную песню…
Никогда не державшие в руках боевого оружия, со стертыми в кровь ногами ополченцы почти полностью сложили свои головы в первой же атаке.
Когда нам запрещали доктора.
Мы уходили в роты добровольно.
Без почестей. Без выгод. Без похвал.
Иной судьбы тогда мы не просили.
Спроси меня: зачем я воевал?
Да разве я бы прожил без России!
Одна из самых лучших песен о войне, написанная на стихи Сергея Острового, «У деревни Крюково» появилась в 1974 году, но она никогда бы не родилась, если бы в памяти поэта не остались те страшные события начала великой битвы…
Сергей Григорьевич прошёл всю войну от рядового до майора, служил фронтовым корреспондентом в дивизии, которая вела оборонительные бои на Ржевском и Калининском направлении, за боевые заслуги был награждён орденами и медалями.
За свою долгую творческую жизнь Сергей Григорьевич Островой выпустил более пятидесяти книг стихов, прозы и даже сказок для детей. Но наибольшую славу он приобрёл как выдающийся поэт-песенник, отражающий жизнь во всем ее многообразии, правда, приукрашивать действительность почему-то никогда не стремился. Сегодня многие его строки назвали бы непопулярными и невостребованными - кому сейчас интересны стихи гражданского или публицистического плана? Но феномен Острового состоял именно в том, что каждое его стихотворение пронизано тёплой задушевностью и музыкальностью, вне зависимости от тематики и направленности. Имя Сергея Григорьевича Острового принадлежит России и останется с нею навечно.
Воюет не железо, а душа!
Воюет не железо, а душа!
Вся сила в ней. А уж потом в железе.
Ползут орудья, тяжело дыша,
Поблескивая краскою на срезе.
Когда на нас обрушилась война,
Границу под железо подминая,
И понеслась железная волна,
То огненная вся, то ледяная,
Когда железо лезло в грязь и в снег,
В тупом рывке, в неистовстве упрямом, —
Встал на его дороге Человек
И это всё железо сделал хламом.
…Мы вспоминаем нынче о боях.
О доблести с немеркнущим паролем.
Лежит железо ржавое в полях
И постепенно
делается
полем…
У деревни Крюково
Шёл в атаку яростно сорок первый год.
У деревни Крюково погибает взвод.
Все патроны кончились, больше нет гранат,
И в живых осталось только семеро
Молодых солдат.
Лейтенант израненный прохрипел: «Вперёд»,
У деревни Крюково погибает взвод.
Но штыки горячие бьют не наугад,
И в живых осталось только семеро
Молодых солдат.
Будут плакать матери ночи напролёт,
У деревни Крюково погибает взвод.
Не сдадут позиции, не уйдут назад,
И в живых осталось только семеро
Молодых солдат.
Отпылал пожарами тот далёкий год,
У деревни Крюково шёл стрелковый взвод.
Отдавая почести замерев стоят
В карауле у холма печального
Семеро солдат.
Так судьбой назначено, чтобы в эти дни
У деревни Крюково встретились они.
Где погиб со славою тот бессмертный взвод,
Там шумит, шумит сосна высокая
Птица гнёзды вьёт.
Женщине
Не верю в то, что звезды угасают.
Что все мелеет. Даже души рек.
…Есть женщины, которых не бросают.
Ни нынче. Ни вчера. Ни через век.
За что их любят? Звонко. Без оглядки.
За свет в душе? За ум? За красоту?
Их любят так, что не играют в прятки,
А все им отдают начистоту.
До лучика. До вздоха. До кровинки.
До той, последней грани. До глотка.
И две души, две разных половинки
Уже едины как бы на века.
И все сильней, все явственней, все резче
Твоя любовь к той женщине. К одной.
И дай ей Бог житья-бытья полегче
И самой светлой радости земной.
А любовь остаётся жить
Океаны ломают сушу.
Ураганы сгибают небо.
Исчезают земные царства,
А любовь остаётся жить.
Погибают седые звёзды.
Серый мамонт вмерзает в скалы.
Острова умирают в море,
А любовь остаётся жить.
Топчут войны живую зелень.
Пушки бьют по живому солнцу.
Днём и ночью горят дороги,
А любовь остаётся жить.
Я к тому это всё, что, если
Ты увидишь как плачут звёзды,
Пушки бьют по живому солнцу,
Ураганы ломают твердь, –
Есть на свете сильное чудо:
Рафаэль написал Мадонну,
Незапятнанный след зачатья
На прекрасном её лице.
Значит, день не боится ночи.
Значит, сад не боится ветра.
Горы рушатся. Небо меркнет,
А любовь остаётся жить.
Сила
Ещё земля залечивала раны,
Ещё тянуло порохом с полей,
Ещё не научились океаны
Стучаться в днища мирных кораблей,
Ещё окопы сохли от обиды,
Когда к ним лезли травы в полутьму,
Ещё во сне кричали инвалиды,
Страшась дороги к дому своему,
Ещё сироты хлеб сжимали в горстках,
Ещё встречали вдовы поезда,
Ещё на безымянных перекрёстках
Не высохла могильная звезда, —
А жизнь уже вела свои стропила,
И где–то, на незримой глубине,
Такая в нас раскачивалась сила,
Что атомы звенели в тишине.
Перепутье
Вот опять стою у перепутья.
Вот мелькнул твой дом издалека.
Вот за чёрной изгородью прутья
Остриём упёрлись в облака.
Вот опять бежит дорога к дому.
Радовался тут. И горевал.
А иду не к этому. К другому.
Будто тут и сроду не бывал.
Как же так? Да что ж меня сломало?
Что со мною сталось? Не пойму.
Я ведь жил тут. Жил. Да и не мало.
Да и зла не сделал никому.
А сейчас стою у перепутья
И гляжу на дом издалека.
Вот за чёрной изгородью прутья
Остриём упёрлись в облака.
Каждый след тут знаю. Каждый кустик.
Отчего ж, подобно миражу,
Без волненья вовсе и без грусти
Я спокойно мимо прохожу?!
Оттого, наверно, что от века
К нам любовь идёт своей межой:
Любишь дом — коль любишь человека.
Разлюбил — и дом тебе чужой.
Жестокий романс
Вы в клубе районном бывали?
Заезжих артистов сеанс.
И кто-то на старом, на старом рояле
Играет жестокий романс.
Жестокий? А чем он жестокий?
Он добрый. Он жалостлив к нам.
Печали в нём отзвук.
В нём отзвук высокий
Плывёт по неспешным волнам.
Знакомые вечные темы
О том, что, любви на беду,
Уже отцвели, отцвели хризантемы
В осеннем прохладном саду.
И всё тут пустынно. И пусто.
И очень мне осени жаль.
И я замираю.
Мне грустно. Мне грустно.
И светлая в сердце печаль.
Мне труб громогласных не надо.
Поёт возле сердца струна.
И тихого тёплого, тёплого лада
Светает во мне глубина.
Я в жизни забуду едва ли
Тот памятный сердцу сеанс.
И кто-то на старом, на старом рояле
Играет жестокий романс.
Вы слыхали, как поют дрозды?
Вы слыхали, как поют дрозды?
Нет, не те дрозды, не полевые,
А дрозды, волшебники-дрозды,
Певчие избранники России.
Вот они расселись по лесам,
Зазвучали до самозабвенья.
Узнаю я их по голосам,
Звонких повелителей мгновенья.
Звуки вырастают, как цветы –
Грустные, веселые, любые,
То горячие до красноты,
То холодновато-голубые.
Достают до утренней звезды,
Радугами падают на травы...
Шапки прочь, в лесу поют дрозды,
Для души поют, а не для славы!
Песня остаётся с человеком
Ночью звёзды вдаль плывут по синим рекам,
Утром звёзды гаснут без следа…
Только песня остаётся с человеком,
Песня лучший друг твой навсегда.
Через годы, через расстоянья,
По любой дороге, в стороне любой,
Песне ты не скажешь: «До свиданья!»
Песня не прощается с тобой.
Наши песни носим с колыбели,
С песнями по жизни мы идём.
Сколько песен мы любимым нашим спели,
Сколько мы ещё с тобой споём.
В лютый холод песня нас с тобой согреет,
В жаркий полдень студит, как вода.
Тот, кто песен петь и слушать не умеет, -
Тот не будет счастлив никогда.
Спасибо, что дочитали до конца! Подписывайтесь на наш канал и читайте хорошие книги!