Общеизвестно, что больше тысячи лет назад, в далёком Х столетии Древняя Русь приняла христианство. Считается, что христианство это было изначально православным. Однако надо помнить, что сведения о православии взяты из летописных источников, которые были созданы вовсе не в древние времена (те летописи не сохранились), а гораздо позже – в XV-XVI веках...
Это важно, ибо спустя 100 лет после христианизации русской земли, в XI столетии, случился великий раскол, разделивший когда-то Единую, Святую, Вселенскую и Апостольскую Церковь Христову на православную и католическую. С тех пор между двумя ветвями христианства развернулась смертельная борьба, которая лишь усиливалась с каждым последующим столетием.
Поэтому в XV веке для летописцев, бывших к тому же православными монахами, писать о древнерусских правителях как о принявших ещё единую, не разделённую веру, было уже недопустимо! Вот и говорили они о безусловно православном выборе Руси, хотя дело, скорее всего, обстояло не совсем так..
Легенда о княгине Ольге
Известно, что Русь крестил киевский князь Владимир Святославович. Однако реально первой правительницей-христианкой древней, ещё языческой Руси стала его бабка, княгиня Ольга, жена погибшего князя Игоря Рюриковича. Наши летописцы утверждают, что веру Христову она приняла во время путешествия в столицу Византийской империи Константинополь, главную тогдашнюю опору православия, и якобы крестил её лично император Константин Багрянородный.
Однако сохранившиеся византийские документы говорят о том, что Ольга прибыла в империю... уже христианкой! А в её свите даже находился духовник княгини. Скорее всего, Ольга приняла христианство ещё в родном Киеве, где уже было немало христианских священнослужителей. Но не это самое интересное. Как сообщают германские летописные хроники, оказывается, несколько ранее своего византийского вояжа русская княгиня обращалась к германскому императору Оттону с просьбой христианизировать Русь, прислав епископа и священников!
К тому времени она сама уже стала христианкой, а также крестила некоторых вельмож из своего окружения. Известно, что германский император живо откликнулся на просьбу княгини. По некоторым сведениям, первым русским епископом был рукоположен монах германского монастыря святого Максимилиана Адальберт, который и прибыл в Киев. Он пробыл на Руси год, после чего был вынужден отъехать прочь. Крещение Руси тогда не состоялось. Почему?
Чтобы разобраться в этом, надо учитывать то обстоятельство, что практически все европейские правители эпохи раннего Средневековья чаще всего принимали веру Христову вовсе не из-за своих глубоких религиозных чувств, а чисто по политическим мотивам. Ведь по сравнению с дремучим, невежественным язычеством христианство как прямой духовный наследник великой Римской империи, в те времена считалось самой передовой и даже респектабельной религией, открывавшей путь к тогдашнему цивилизованному миру и его достижениям.
Поэтому племенные вожди, короли и князья Европы охотно крестились. Так было и на Руси, и в романоязычных, и в скандинавских, и в германских странах…
Земное и небесное
Но при этом правители старались максимально распространить свою власть и на священнослужителей. А эти претензии очень не нравились церковным иерархам, чьи епархии нередко охватывали сразу несколько стран, поэтому часто и рядовые священники, и прихожане толком не знали, кому им подчиняться – то ли высшей церковной власти, обитающей где-то за пределами страны, то ли своим светским правителям.
Неудивительно, что вся история европейского Средневековья прошла под знаком борьбы между церковью и земными властителями. Победой светской власти можно было считать учреждение в том или ином королевстве самостоятельной, национальной епархии, которая быстро подпадала под влияние короля. Особенно заметными в этом плане были успехи властителей средневековой Англии...
Проблема не миновала и Древнюю Русь. Некоторые историки полагают, что германский епископ Адальберт не сошёлся с Ольгой как раз по проблеме подчинения церкви – по всей видимости, епископ хотел подчинить русскую церковь германской. Однако Ольге как княгине это могло не понравиться, и она настаивала на полной автономии русских приходов. Адальберт проявил упрямство… В общем, не договорились, и епископ был вынужден уехать.
Так провалился западно-христианский проект для Руси. А Ольга обратила свой взор на Византию, куда и отправилась в своё, можно сказать, разведывательно-религиозное путешествие. Как известно, из-за преждевременной смерти княгини крещение Руси было отложено. Её сын Святослав оказался ярым язычником и не раз водил русские дружины в военные походы против христианских государей. И только уже его сын, внук Ольги Владимир крестил Русь.
Перед этим его дружины напали на Византию, осадой взяли византийскую крепость Херсонес, после чего император запросил мира. Он не только отдал замуж за Владимира свою дочь Анну, но и согласился на крещение Руси, причём на условиях полной автономии русской церкви от имперских властей и византийской церкви. Так будущая Россия вступила в свою христианскую эру…
Не поделили власть
Между тем, как уже указывалось выше, Церковь тогда была единой, ещё не разделённой на две противоборствующие части. Потому княгиня Ольга с точки зрения веры легко выбирала между христианскими Германией и Византией. Хотя противоречия между будущими католиками и будущими православными наметились уже тогда – формально разногласия касались языка богослужения (католики стояли за латынь, а православные отдавали предпочтение национальным языкам), разного понимания символов веры и некоторых обрядов.
Но главное расхождение заключается в том, что католицизм требовал признать одного из многих христианских епископов, именуемого Папой Римским, Божьим наместником на земле и к тому же абсолютно во всём непогрешимым, а вот православие так не считало и не считает. Кроме того, православные ориентировались на Константинополь, а католики – на Рим…
Тем не менее особо принципиальных религиозных различий между обеими христианскими ветвями и тогда не было, а взаимные придирки чаще всего были обусловлены меркантильным желанием высших церковных иерархов властвовать над людьми. Это противоречие в конце концов и привело к расколу XI века, а точнее 1054 года, когда Константинопольский патриарх и Папа Римский прокляли друг друга. Поводом стали споры о принадлежности церковных приходов Южной Италии – формально они принадлежали Византии, а по факту – нормандским герцогам, которые подчинялись Риму. С этого момента раскол стал неизбежным…
Но во времена Ольги и Владимира раскола ещё не было. Известно, что в тогдашних храмах, ориентированных на православие, можно было увидеть изображение католических святых, а Римские папы славили византийских императоров и нередко оказывали покровительство миссионерам православной церкви. Судьба знаменитых славянских просветителей Кирилла и Мефодия, нашедших приют в Риме, – яркий тому пример…
А вот какие династические браки заключал сын Владимира, князь Ярослав, прозванный Мудрым. Его сын Изяслав женился на Гертруде, сестре польского короля. Другой сын, Святослав, был женат на австрийской принцессе Оде. Дочь князя Елизавета стала женой норвежского короля Гаральда Сурового. Дочь Анастасия – женой короля Венгрии. Дочь Анна вышла замуж за короля Франции Генриха Первого – у французов она даже получила прозвище Анна Русская.
То есть Ярослав фактически породнился чуть ли не с половиной тогдашней Европы, включая и католическую её часть, причём его дети веру свою не меняли (как это практиковалось позже, уже после раскола). Согласитесь, что такое стало возможным лишь по причине существования ещё Единой Церкви!
…Понятно, что христианство от Византии со временем привело нашу страну к православию – со всеми вытекающими отсюда последствиями. И всё-таки интересно, как бы сложилась история нашей страны, если бы германский епископ Адальберт оказался более гибким и согласился на предложение княгини Ольги? На чьей стороне оказалась бы Русь после христианского раскола? Вопрос...
Ещё новости по теме
Почему от автора «Мэри Поппинс» отказался сын: сказка и реальность в жизни Памелы Трэверс
Миф об Отечественной: почему Первая мировая война расколола, а не объединила Россию
Неспортивное поведение: почему Олимпийские игры превратились в политические