«естественной ты мне нравишься больше, вся эта краска ни к чему». Если честно, мне это было на руку, я много работала, поэтому краситься мне было некогда.
История Оли 2
Точнее, это тогда я считала, что некогда, а теперь понимаю, что мне просто не хотелось быть женщиной. Я закрыла в себе все, чем может выделяться женский пол и на несколько лет заковала себя в бесформенные джинсы с тугой застежкой.
Я бы рада сказать, что все началось с предательства Володи, но я хочу быть честной, поэтому расскажу, как все было на самом деле. В Киргизии, откуда я родом и где мы с Вовой прожили девять лет, у нас был неплохой бизнес: несколько автомоек, шиномонтажки и пару магазинов автозапчастей. Муж всегда хорошо справлялся с бизнесом но в какой-то момент дела перестали ладиться, одна за другой повалились проблемы и тогда мы стали пользоваться моим ясновидением.
Да, именно пользоваться, по-другому и не скажешь. Я смотрела с какими людьми нужно контактировать, какие подходы к ним использовать, когда проводить встречи… Вопросов было бесконечно много и бесконечно много бизнес-встреч на которых я присутствовала и помогала Володе.
Я сама не заметила, как стала мужиком в юбке. Характер постепенно становился жестче, а отношения с Володей все холоднее. Нет, я не хочу сказать, что перестала его любить, просто что-то внутри меня перещелкнуло и не в лучшую сторону. С одной стороны я стала более самостоятельной и напористой, а с другой женщина во мне, моя лаковая и хрупкая Оля куда-то улетучилась. Она пропала вместе с пирожками и салатами, которые я готовила мужу по вечерам. Я полностью переформатировалась, и мне не очень нравился этот образ, потому что закончилось все нашим расставанием, и не только из-за фатальных случаев с Володей, а из-за того, что я стала другой.
Основной раскол в отношениях пошел тогда, когда друзья отца предложили мне поехать в Китай, они открывали новое направление бизнеса и нужен был человек, который бы проконтролировал все процессы. Как только я услышала предложение, я поняла, что поеду туда, во что бы то ни стало. И это было моей самой большой ошибкой. Я не учла мнение Володи, а ему эта идея сразу пришлась не по нраву. Вообще по натуре он всегда был собственником и признаюсь, я от этого кайфовала.
Мне нравилось, когда он мне говорил «моя» и злился, когда мужчины пытались со мной заигрывать. Володя искренне не понимал, зачем я все это делаю, хотя именно в тот момент его бизнес начал разваливаться.
– Оля, ну куда ты поедешь, – говорил мне он, – что тебе делать в этом Китае? Оставайся дома!
– Нет, мне нужно ехать, – холодно отвечала я, ведь в тот момент думала только о деле и материальном достатке.
Единственное, что я не могла забыть – это глаза дочки , когда я стояла на пороге она смотрела меня, не отводя детского грустного взгляда и спрашивала:
– Мама, ты что нас бросаешь?
Тогда я обняла Риту и попыталась успокоить:
– Риточка, я еду по работе, скоро вернусь.
А теперь не могу себе простить, что оставила семью и погналась за карьерой. Кто знает, может, так было нужно, дела в Шанхае пошли неплохо, и тогда я поняла, что могу быть самостоятельной и не зависеть от мужчин. Я перестала опираться на Володю и стала зарабатывать деньги сама. Но самое интересное в том, что чем лучше шли мои дела, тем хуже был доход у мужа. Отношения стали более холодными, напряженными, а все мое время занимали переговоры с партнерами и молитвы о Володе. Несмотря ни на что мне важно было, чтобы он остался жив, ведь я так любила его, а возможно и сейчас люблю.
Когда я переезжала в Москву, я уже не была той Олей, которая нежно гладит мужа по спине и ждет его дома с ужином. Я стала воительницей – амазонкой, которая не щадит ни себя, ни тех, кто вокруг нее. Я чувствовала будто у меня за спиной меч, которым я могла изрубить любого, кто помешает мне на моем пути.
Снова звонит Дима, никак не уймется, сказала же – развод.
– Да, Дим, чего хотел?
– Ты ремонт закончила? Могу помочь.
– Нет, мне не нужно больше помогать по ремонту, сама найду мастера.
– Ты же сама меня звала на прошлой неделе.
– Да, звала, потому что не к кому было обратиться.
– Может, это было не просто так?
– Все, Дим, давай, мне сейчас к клиенту на сделку ехать.
На самом деле ни на какую сделку мне не надо, просто хочу, чтобы он отвязался от меня. Не могу вспомнить, когда же я стала так относиться к мужчинам? Когда они стали для меня врагами?
Когда я только приехала в Москву, поселилась вместе с Ритой в небольшой квартире. Мне нравился район – тихий двор, небольшие дома, в отличие от муравейников, где жили мои знакомые. Я мало знала соседей, и, если честно, мне не очень хотелось с ними общаться. Знала только одного Николая, который жил под нами и иногда помогал мне с машиной. Я заметила, как он на меня смотрит, какие знаки внимания уделяет, но не предала этому значения.
Первое время Володя жил с нами, он перевез вещи через несколько месяцев после моего отъезда. Удивительно, но он подружился с Николаем, хотя между ними не было ничего общего. Тот стал часто захаживать к нам на чай, и я привыкла к нему, стала доверять. Как-то вечером он снова зашел к нам в гости и невзначай сказал:
– А не хотите переехать ко мне? Там большая комната и платить за аренду придется в два раза меньше. Я много не возьму. Будем жить дружно, мы и так почти как родные.
– Коля, давай не придумывай, – отшутилась я.
Тогда мы просто попили чай и поговорили о воспитании детей, но через месяц, когда Володя вернулся с родины (ему нужно было уладить дела по бизнесу), сосед решил обработать и его.
– Да ладно, Вовк, ну что вы будете такие бабки отплачивать? Кому это нужно? Переезжайте ко мне!
Долгое время мы не соглашались, но он как-то смог уговорить Володю и я тоже поддалась. Скоро мы собрали свои вещи и переехали на нижний этаж. Мы просто стали жить на несколько метров ближе к земле, но мне казалось будто я проваливаюсь в пропасть. Тогда во мне говорила моя интуиция и надо было ее послушать. Энергетика в квартире была так себе, и даже наш кот Бася стал более беспокойный: он резко вскакивал с места и носился туда-сюда, будто за ним кто-то гонится.
Приближалась осень. На улице холодало, а Володя собирался в очередную поездку. Еще за несколько дней до его отъезда мне стало неспокойно, тревога била в виски, и я не могла уснуть. Когда я захлопнула дверь за мужем на душе стало так мерзко, что я пошла на кухню, чтобы выпить стакан воды и немного успокоиться. Рита сидела в комнате и делала уроки. Я взяла себя в руки и начала помогать ей с примерами. Я задумалась и включилась только когда услышала голо дочки.
– Мам, мам, в дверь стучат – тормошила меня Рита.
Я подняла голову и быстро подошла к двери. Передо мной стоял Коля, он был без майки, и от него разило перегаром.
– Оля, пошли чай пить, – еле выговаривал он слова.
– Какой чай?! Ты себя видел?!
– Ты чего тут ломаешься, а?!
Он протянул огромную волосатую ручищу и схватил меня за грудь. Я вскрикнула от неожиданности и захлопнула дверь.
– Мама, мама! – заплакала Рита, – Что с дядей Колей?!
Я попыталась успокоить дочку, но тут же вскочила с места, услышав резкий удар в дверь.
– Олька, открывай, а то дверь нахер снесу!
Я схватила со стола нож, которым утром разрезала арбуз и закричала:
– Только зайди! Только зайди, сволочь! Зарежу и глазом не моргну!
Я держала рукоятку, а сама тряслась от страха и злости. Я ненавидела мужчин за их похотливость, агрессию, подлость. В тот момент мне казалось, что мужики во всем мире восстали против меня и мне захотелось лишить соседа детородного органа. Когда он додолбил дверь и ворвался в комнату с криками «убью, сучка», я вытащила из-за спины нож и воткнула его прямо в плечо пьяному ублюдку.
– Ааа, убивают! – кричал он, истекая кровью.
Боже, и все это на глазах у дочки!
– Убирайся из нашей комнаты! – орала я. – Еще раз подойдешь, добью до конца, урод! Не пожалею!
– Сумасшедшая! Тварь! – шипел он, – но я читала в его глазах дикий испуг. Темная радужка будто стала еще темнее, мне казалось, что этот человек из преисподней. Столько ненависти и агрессии, которая по сути прикрывает его трусливую натуру.
С тех пор я предпочитаю избегать мужчин с карими глазами, они кажутся мне опасными. Во взгляде Володи я всегда видела небо, ярко-голубое, затягивающее. Когда я смотрела ему в глаза, мне тут же становилось спокойно, но не в последний раз. Когда он снова вернулся в Москву, он уже был в курсе ситуации. Он прижал Кольку к стенке, а тот вопил как баба:
– Я ее в ментовку сдам, истеричку твою! Смотри, смотри, в больничке все зафиксировали!
– Сука, кто тебе поверит! – кричал Володя.
– Все есть, все на бумажках!
Сосед тряс бумажками у Володи перед лицом и ехидно улыбался.
– Выпил мужик, с кем не бывает! – продолжал Колька, – а вы тут развели, что одна, что другой! Обоих бы вас посадить!
Рита, которая все это время была в комнате, снова выбежала на крик. Она плакала и испуганно шептала:
– Мама, что опять?
Сжимается сердце, как только я вспоминаю об этом. Моя маленькая Риточка, в таком возрасте ей пришлось столкнуться с болью, быть сильной и выдерживать весь ужас, вместо того, чтобы спокойно играть в куклы.
Володе удалось уладить ситуацию с соседом, и через месяц мы уже жили на другой квартире. Мы с Ритой. С мужем мы вскоре окончательно расстались. Я так и называю его Володей, хотя после того как его перекрестили все стали называть его Костя. Константин в переводе с греческого означает «стойкий». Смена имени должна была спаси его от смерти. Так и произошло, но теперь это совсем другой человек. Видно старое имя унесло с собой и старого Володю.
Тяжело об этом вспоминать, надо отвлечься. Хорошо, что сегодня идем с подружкой в караоке. Надя хорошая девочка, есть в ней что-то светлое и мудрое, хоть она и младше меня, знает толк в жизни. Хотя после расставания с Димой я тоже чувствую себя девчонкой, нет мне не сорок пять, а скорее двадцать пять, я полна энергии и жизни! Как же классно жить! Давно я так не радовалась. А вот и Надя.
– Привет, ну что готова?
Надя как всегда оделась эффектно – кожаное платье, ботинки на высоких каблуках. Но я тоже не отстаю, чувствую себя такой же эффектной блондинкой как она. И как мне сказал мой новый мужчина «Ты безумно сексуальная в этих черных брюках».
– Ну что там, Саша писал сегодня? – задала Надя вопрос с порога.
– Да, писал, – не сдержала я улыбку.
– Что говорит?
– Да увидеться хочет. Просит, чтобы я фотографии ему выслала. Пофоткаешь?
– Можно. Давай на месте тогда…
Не узнаю себя – смеюсь и танцую реально как девчонка.
– Сними на видео, как я пою! – кричу я Наде. Из-за громкой музыки почти ничего не слышно, но мне здесь нравится. Сто лет не была в караоке.
– Что будете петь? – спросил у меня диджей, молодой парень лет двадцати пяти.
– Земфиру, «Искала»
– Да, да, давай Земфиру, – подхватила подруга.
Я начала петь, а люди в зале подхватили за мной.
«Ты совсем как во сне, совсем как в альбомах, где я рисовала тебя гуашью» – от этих слов у меня сносит крышу. Я чувствую эти слова, пропускаю через сердце, будто человек, которого я искала всю жизнь сейчас где-то рядом.
– Оль, телефон! – кричит Надя
Да ладно, Саша звонит. Не могу, есть в нем что-то такое, что сводит меня с ума. И голос и манера говорить и главное, я чувствую в нем что-то родное.
– Оля, ну что, когда увидимся?
Стою в холле и не могу ничего говорить, когда слышу его голос, в горле сразу пересыхает и мысли путаются, либо пропадают.
– А… пока не знаю, вот подружка сегодня у меня ночует.
– А когда подружка уедет?
– Она на пару дней у меня, числа пятого…
– Пятого говоришь? Так давай встретимся
– Ну не знаю, если подружка уедет.
– Ну скажешь тогда сама. Кстати, классные фотки, пришли мне еще, хочу посмотреть.
Блин, не могу стесняюсь как девочка. Вроде взрослая тетка, но с ним чувствую себя ребенком.
Давно себя так не чувствовала. Порой вспоминаю времена с Володей, когда мы только познакомились. Мне тогда было всего девятнадцать и нас познакомили родители.
– Вот, Оля, познакомься это Володя, он приехал к нам из соседнего города.
Я тогда так злилась на маму, готова была сквозь землю провалиться от стыда. У меня было такое чувство, будто нас сводят специально, как собачек. Весь вечер я молчала и отводила от Володи глаза. Он тоже мало говорил и только из вежливости нахваливал мамины салаты:
– Да, теть Люб, очень вкусно, все понравилось.
На этих моментах я хихикала про себя, я-то знала, что мамину еду есть невозможно, все либо сухое, либо пересоленное. К концу вечера я развеселилась и сама начала задавать вопросы:
– Вов, а ты в каком институте учишься?
– Я уже отучился, недавно открыл свой бизнес…
– Хихих, – уже в голос захихикала я, мне не верилось, что двадцатилетний мальчик способен заниматься бизнесом.
Ночью родители постелили нам с Вовой в одной комнате. Я никому не сказала, но мне было страшно. Он будто почувствовал это и сказал:
– Не бойся, я приставать не буду, только если ты сама этого захочешь.
Сердце бешено колотилось, с каждой минутой я все больше понимала, что Володя мне нравится, но сдерживала себя. Мы проговорили почти всю ночь (оказалось, что у нас очень много общего) , а следующим вечером мы уже лежали в объятиях друг друга, нам не нужны были слова, не нужна одежда, а только чувствование друг друга.
Ну что опять, Дима, сволочь! Опять отвлекает меня.
– Дима, я же сказала тебе, что сама со всем разберусь! Зачем ты мне названиваешь?!
– Мне показалось мы не договорили.
– Все я сказала тебе уже, не знаю, чего еще ты от меня хочешь. Давай лучше по поводу развода уже решим.
– Не буду я разводиться и паспортные данные свои не дам.
– Ладно, Дим, давай пока
– Погоди, а…
– Все, давай давай.
Я быстро положила трубку и решила, что к Диме я точно не вернусь. И дело даже не в его инфантильности и желании лежать на диване целыми днями, а в том, что с ним я не чувствую себя женщиной. Сколько же лет я жила в этом состоянии, сколько я потеряла…