Все части повести здесь
– Кать… - он слез с мотоцикла, подошел к ней и несмело взял за руку – Катя, я… не могу забыть тебя…
– Андрей – она убрала руку – я росла в поселке, меня воспитывал дедушка, которого сейчас нет, я бедна, как церковная мышь, у меня теперь нет даже жилья, все всю жизнь считали меня неудачницей и бeстoлoчью, в том числе родная мать, которая однажды хотела продать меня мужику за полтинник! Слава богу, у неё ничего не вышло! Моя мать вела аморальный образ жизни, пила вoдяру с зeками, а сейчас сидит в тюрьмe! А теперь скажи, Андрей, оно тебе надо? Ты хороший парень… Найди себе нормальную девушку!
Часть 17
Дядя Федор вернулся только через пять дней. Катя вся уже испереживалась, – мало ли что может быть в дороге – а потому, когда в двери повернулся замок, она, быстро надев тапочки, кинулась в прихожую.
За то время, что она провела в квартире мужчины, она успела навести в ней такую чистоту и порядок, что не видно было ни пылинки, ни соринки. До блеска вымыла окна, перемыла всю мебель, отдраила полы, почистила коврики на полу, везде протерла пыль. Дядя Федор и так был педантом, и в принципе, в квартире, для холостяцкого жилья было очень чисто. Но все-таки Катя навела везде порядок.
Конечно, это не ускользнуло от пристального взгляда мужчины.
–Катюш, ну зачем ты? Спала бы, отдыхала – учебный год впереди.
– Ну, где вы так долго? – отвечала Катя – я уже вся извелась… А то, что перемыла все – надо же мне было чем-то заняться. И потом – хотела сделать вам приятное за вашу доброту ко мне.
– Кать, ну ты же не служанка, в конце концов.
– Да мне и не трудно. И потом – не привыкла я валяться днями на кровати – мне что-то делать нужно, чем-то заниматься. Вот, книгу взяла читать. Интересная, но сутками тоже читать не будешь, шевелиться надо.
– Ладно. Спасибо тебе, Катя. А я тебе подарок привез.
Он достал из сумки пакет, в котором лежало что-то очень красивое, нежно-сиреневого цвета. Катя извлекла на свет платье – очень элегантное, не короткое, с пуговицами до талии и пышной юбкой. Платье было легким, летящим и воздушным.
– Финское – с удовольствием сказал дядя Федя – померь, думаю, подойдет размер.
– Дядя Федя, я не могу принять, оно, наверное, очень дорогое. И потом – я такое не носила никогда…
– Можешь принять – спокойно сказал Федор – не обижай меня, Катена. Я знаю, что ты очень совестливая, но я так долго выбирал его. Примерь, пожалуйста, порадуй меня.
Катя не могла отказать ему. Ушла в свою комнату, надела платье и вышла к Федору, словно настоящая принцесса, придерживая кончиками пальцев юбку. Покрутилась перед большим зеркалом в шкафу. Платье действительно было великолепным, оттеняло Катину смугловатую кожу, подчеркивало свежую юность лица.
– Какая ты красавица! – восхитился мужчина – ну, и специально для принцесс!
Он достал из сумки коробку, в которой лежали туфельки на каблучках в тон платью.
– Вот, это тоже тебе.
– Дядя Федя, вы меня балуете – это неудобно. Прошу вас, не ставьте меня в неловкое положение – не делайте таких дорогих подарков.
– Хорошо, больше не буду – пообещал ей мужчина – но этот, пожалуйста, прими от меня. Когда я увидел это платье и туфли, сразу понял, что все это очень тебе пойдет. И захотелось купить – порадовать тебя.
Катя горячо поблагодарила его за подарки, потом велела раздеваться, идти в душ, а сама в это время согрела суп, который сварила накануне.
– Рассказывай, какие новости у тебя – сказал дядя Федя, пробуя с ложки рассольник – Катюш, ты готовишь просто замечательно. Быть тебе самым лучшим поваром! Канцелярию купила?
– Да, купила все для учебы, прямо по списку. Если не писать – могу лишнего набрать, того, чего и не надо. Ездила в поселок.
– И?
Катя рассказала дяде Федору о том, что произошло в доме деда. Тот только крякнул с досады.
– Эх, Алька, Алька! Ну и делов натворила! Вот мало ей проблем в жизни было – сейчас еще загремит лет на семь, а то и десять…
При этих его словах Катя ужаснулась.
– На десять?! – спросила она у дяди Феди.
– Катюш, да ты успокойся, может быть, и меньше дадут. Она же его не специально. А вот то, что следы хотела скрыть – это уже серьезно. Но думаю, Альке только на пользу пойдет – может, пить перестанет. Эх, такой дом спалить! У Ильича ведь порядок везде был – комар носа не подточит…
– Видели бы вы, какой «порядок» царил там в последнее время – буркнула Катя – ужаснулись бы.
– А вот насчет лишения матери статуса законного наследника и признания ее недостойной – это родители твоей подруги верно говорят, так что ты, Катя, как восемнадцать стукнет – иди и делай, я помогу, если что.
– Дядя Федя… Я понимаю, что моя мать и матерью-то не имеет права называться – Катя опустила ресницы и замешкалась – но все же… Не могу я так. Куда она вернется, ей же жить надо будет где-то…
– Это если еще вернется – обронил дядя Федор и тут же осекся – ой, Катена, прости меня, я имел ввиду… что она там себе может еще на новый срок наскрести. Кать, давай так – вернется, там посмотрим. Проблемы надо решать по мере их поступления. Никто не зверь, а ты тем более. Но Алевтина… Она же берегов не видит, причем совсем. Я сколько с ней жил – ни одного хорошего слова в твой адрес не услышал. И это мать!
А Катя вспомнила, как она пыталась продать ее за полтинник. В голове тут же зашумело, к глазам подступили слезы. Несколько раз энергично вздохнув, Катя поводила ложкой в супе.
– Вы правы, дядя Федор - и перевела разговор на другое – я завтра в поселок еду – придут ребята и Любка с родителями – помогать расчищать двор.
– И меня с собой возьми – сказал дядя Федор – я тоже могу быть полезен.
– Да вы только с дороги! Вам отдыхать надо – какая работа!
– Кать, а что водитель в дороге делает? Правильно, сидит за рулем и крутит баранку. Так что физическая работа мне только на пользу пойдет. Возражения не принимаются! Окажешь мне огромную услугу, если возьмешь с собой! И Полину Егоровну хотелось бы проведать мне – хорошая женщина!
Когда Катя и дядя Федор приехали в поселок, Любка с родителями уже поджидали их во дворе Катиного дома. Пришла и Полина Егоровна. Увидев Федора, тепло поздоровалась с ним, спросила о делах, и даже немного всплакнула от радости встречи.
– Сейчас еще ребята подойдут – шепнула Любка и не успела это сказать, как вдалеке показалась веселая компания. Они несли какой-то инструмент, и Михаил Андреевич заметил:
– Ну, ребятки дают! Аж «Дружбу» раздобыли!
– Да… - сказал Федор – ну и натворила делов Алевтина. Кое-что и правда придется на дрова отправить.
– Слушай, почему их шестеро? – Катя из-под руки внимательно всматривалась в компанию ребят.
– Не знаю – пожала плечом подруга – может, кто еще подсуетился. Нам же только лучше.
Пока все перезнакомились, Катя переоделась в летнике и вышла. Среди ребят находился ее новый знакомый – Кочан, который отказался провести с ней бой на ринге.
– Кать – он сам подошел к ней – можно, я с ребятами помогу? Вину свою заглажу честным трудом.
И он посмотрел на нее весело и в тоже время виновато. Она хлопнула его по плечу.
– Хорошо! Нам лишние руки не помешают.
Мужчины взялись за более тяжелую работу, Катя с Любкой и Зинаидой Алексеевной разбирали мелкие вещи. Что реально было спасти – относили в летник, остальное откладывали в отдельную кучку. Книги пострадали не сильно, хотя огонь частично добрался и до них. Их девушки складывали в заранее принесенные из магазина коробки.
Мебель, которая еще могла послужить, ребята уносили в чулан к Полине Егоровне.
– Книги больше всего жалко – говорила Катя Любке – их столько у деда было…
– Слушай, а твой этот отчим… Он ничего… Хороший мужик, сразу видно.
– Да, Люб, он замечательный. Но ему с женщинами не везет. После матери он так ни с кем и не сошелся, а ему семью бы надо и детей.
– Да – Любка задумчиво потерла нос в рабочей перчатке, и его кончик тут же окрасился в черный цвет – не везет обычно хорошим мужикам на женщин.
– Ты-то почем знаешь? – Катя усмехнулась, глядя на ее вымазанный «пятачок», но Любка расценила эту усмешку по-своему и надула губы – Люб, тебе всего семнадцать, ты сама еще путем не влюблялась. Поверь, много хороших мужчин находят своих хороших женщин. Именно потому за дядю Федора мне и обидно – что для него такой нет.
Работали споро и быстро – со смехом, шутками-прибаутками и веселыми историями. Бабушка Любки, тетя Оля, помогала Полине Егоровне приготовить обед на всю ораву. Дядя Федор и Михаил Андреевич быстро нашли общий язык и разговаривали то о рыбалке, то о охоте, то о пчеловодстве. Потом тему сменили на «банную», и мать Любки весело сказала девчонкам:
– О, ну все! Точно встретились два одиночества! Теперь их от разговоров не оторвешь – почище нас, женщин, будут. А еще сплетницами нас называют и болтуньями.
Проходившие мимо односельчане, слыша смех и шутки, с недоумением пытались заглядывать во двор, не понимая, что такого происходит за забором, за которым не так давно был пожар.
– Катюшку мне жалко очень – тихо говорил Федор новому другу – с детства, как сорная трава – ни ласки материнской, ни любви. Я пока с Алькой жил, видел, как она к ней льнет, прикоснуться хочет. Мать все-таки… А та… Как каменная. Что это с ней Петр такого сделал, что она на дочери стала отрываться – я так и не понял.
– И не говори, Федор. Но она сильная личность, эта девочка. Все сама… И Любка наша с ней другая стала. Она ведь дочь от хулиганов-одноклассников спасла. Любка потому в ней с тех пор души не чает. Вот так они подружками стали. Да и для нас с Зиной она, как родная. Иной раз обнять бы ее, прижать к себе по-отцовски, но она… словно бы чувствуется, что сейчас ей это уже не нужно… Хотя ведь по сути, ребенок еще. Семнадцать лет…
– Да, рано Катерина повзрослела, скажу я тебе… И это не есть хорошо. Только в войну дети взрослели так рано, а когда мир – так не должно быть.
– Мир? – Михаил Андреевич посмотрел пронзительно на мужчину – да какой же это мир, Федор? Посмотри, что вокруг твориться! Нет, почему-то кажется мне, что мира мы еще долго не дождемся… Не одна еще детская душа-то пострадает…
А потом был обед, вкусный, приготовленный пожилыми женщинами, которые тоже сдружились и во время приготовления вели свои неспешные мудрые беседы. Расположились за деревянным длинным столом во дворе дома Полины Егоровны. Мужчины быстро сколотили лавки-времянки, и все расселись. Ребята сначала стеснялись, но потом тоже влились в компанию и разговаривали со взрослыми.
Катя чувствовала, что вот сейчас, в этот момент, в этот день она счастлива. Все эти люди – а их немало – пришли сюда, чтобы помочь ей. Ей – фактически сироте, изгою общества в собственном поселке, ей, кого «нормальные» люди обходили стороной, неся в душе многочисленные лозунги о осинках и апельсинках, о яблонях и яблоках и так далее.
– Люб – прошептала Катя, повернувшись к подруге – значит, не так я плоха, если есть те, кто мне помогают?
– А с чего ты вообще взяла, что ты плоха? Из-за матери, что ли?
Катя кивнула.
– Выкини из головы эти ужасные комплексы – махнула рукой Любка – и не думай об этом. Важно то, какой ты человек, ты, понимаешь, а не твоя мать!
После обеда работа продолжилась. Полина Егоровна и баба Оля, управившись с посудой, стали готовиться к тому, чтобы топить баню на всех. Подумав, решили затопить и баню в Катином дворе тоже, тем более, от пожара она не пострадала. Под конец дня все были уставшие, грязные, но такие же веселые, как и тогда, когда принялись за работу.
Когда розовый августовский вечер медленно окутывал поселок, высветляя на небе полоску неописуемо прекрасного цвета, компания отправилась мыться по порядку. Мужчины решили париться, а потому сначала пошли женщины.
А после, чистые, довольные собой, они снова сидели за столом, куда Полина Егоровна с радости выставила бутылочку домашней настойки.
– Как раз всем с устатку по чуть-чуть хватит! – громко говорила она.
– Нам бы на последний автобус не опоздать с Катериной – сетовал дядя Федор, на что Полина Егоровна замахала руками:
– Ты, Федор, не выдумывай! У меня вон, две комнаты пустуют! Я вас с Катей седни никуда не пущу!
Воспользовавшись случаем, Любка предложила Кате ночевать у них в летнике, вдвоем. Дядя Федор остался у Полины Егоровны, с удовольствием растянувшись на чистой, в белом постельном белье, кровати, парни, не желающие расходиться, отправились к Юре на сеновал, а семья Любки и Катя пошли к ним домой.
Большую часть ночи девушки проговорили о своих мечтах, планах и о том, какая жизнь ждет их впереди.
– Знаешь, Люб – говорила Катя подруге – я сегодня впервые почувствовала, что не одна. Это… так замечательно! Ты даже не представляешь!
– Кать, а ты меня драться научишь?
– Так тебе же Вадим вроде приемы показывал!
– Да не могу я с ним! Он все-таки парень!
– Ладно, научу! – Катя зевнула – давай спать!
Утром вся компания пришла проводить дядю Федю и Катю в город. Полина Егоровна отдала им целую сумку гостинцев, хотя они и отнекивались.
– Куда мне это все с огорода одной! – громко вещала она – а яйца, Катерина, вообще от ваших кур! Была бы здоровая, да молодая – может, продавать бы поехала в город, хоть и не люблю это дело! А так – вам на пользу! Чего в этом вашем городе есть-то?! Да и Катюшка вон – молодой организм, подрастающий, пусть питается хорошо!
– Вы нас прямо, как на другую планету провожаете! – усмехнулся дядя Федор.
У автобуса все дружно простились. Катя сказала Любке, что с нетерпением будет ждать ее приезда, дядя Федор пообещал Михаилу, что после следующей командировки он обязательно наведается в гости, и они сходят на рыбалку, Юра взял с Кати обещание, что та начнет искать в городе спортзал, и наконец, автобус закрыл свои двери и, фырча и покачиваясь, отправился в город.
К концу августа, тогда, когда Любка должна была приехать, Катя собирала вещи в сумку. Сегодня надо обязательно поговорить с дядей Федей – он ушел по делам и к ужину должен был вернуться.
Когда они сидели за столом, Катя и сказала ему про то, что завтра переезжает в общежитие. До этого она уже говорила об этом мужчине, но он сказал, что они вернутся к этому разговору позже. И сейчас, когда Катя сообщила ему об этом, он спросил у девушки:
– Катя, тебе у меня плохо?
– Нет, дядя Федя, мне у тебя очень хорошо – недавно они перешли на «ты» - но пойми, я не могу пользоваться твоей добротой. Это первое. Второе – я должна начать самостоятельную жизнь. И третье – я не могу оставить Любку одну в общаге. Мы подруги, и мы друг другу обещали, что всегда будем вместе и будем друг друга поддерживать.
– Кать – мужчина понурил голову – ну, вы хоть навещать-то будете старика?
– Дядь Федь, ну, какой ты старик-то? Тебе всего сорок лет! Думаю, что тебе просто необходимо найти себе хорошую женщину, спутницу жизни – и весело добавила – и не рассчитывай – от нас с Любкой ты теперь так просто не отвяжешься!
– Да ты что?! Я всегда рад видеть вас!
Когда они с подругой раскладывали вещи в общаге, та увидела подаренное платье и туфли.
– Катя! Откуда у тебя такое?! – восхитилась она.
– Дядя Федя из поездки привез. Я сначала не хотела брать, но он сказал, чтобы я его не обижала отказом.
– Да ты что, дурочка, что ли?! Это же фирмА! Надень это на первое сентября, на линейку!
– Люб, ты же знаешь – я не ношу подобное!
– Кать, я на колени перед тобой встану – надень! Тебе очень пойдет!
Пришлось Кате пообещать, что наряд она наденет. И во время линейки она убедилась, что сделала это не зря – среди остальных нарядов ее платье смотрелось очень достойно. Вернувшись в общежитие, они, возбужденно переговариваясь, стали готовиться к завтрашнему дню.
– Я бы на твоем месте и завтра надела этот наряд – сказала Любка.
– Нет, я пойду в джинсах, Люба! Это очень удобно, и не стесняет.
Вечером они вышли прогуляться, но далеко решили не уходить – только в сквер и обратно.
Неделя учебы пролетела незаметно. Кате казалось, что она попала в какой-то просто немыслимый водоворот событий – пары сменяли друг друга, учителя все вели разные предметы, расписание иногда менялось так, что приходилось отслеживать его каждый день, а с октября у них уже постепенно должны были начаться практические занятия.
В этот день Любка на занятия не пошла – у нее внезапно разболелось горло, и медсестра отправила ее домой, тем более, что к тому же повысилась температура, и голос начал хрипеть. Катя тоже хотела пойти с ней, чтобы ухаживать за подругой, но Любка воспротивилась и сказала, что кто же потом будет объяснять ей пройденное, если не подруга.
Катя отправилась к общежитию, и так задумалась, что не услышала за спиной звук мотоцикла, который вскоре перерезал ей дорогу.
– Катя! – это был Андрей, он смотрел на нее с тревогой и радостью одновременно – а я уже и в поселок твой ездил! А на месте дома – пепелище. Я очень испугался, но решил приехать к техникуму и не ошибся! Как хорошо, что с тобой все в порядке!
Он еще что-то говорил ей, быстро перескакивая с одного на другое.
– Андрей, я же просила… – произнесла она.
– Кать… - он слез с мотоцикла, подошел к ней и несмело взял за руку – Катя, я… не могу забыть тебя…
– Андрей – она убрала руку – я росла в поселке, меня воспитывал дедушка, которого сейчас нет, я бедна, как церковная мышь, у меня теперь нет даже жилья, все всю жизнь считали меня неудачницей и бестолочью, в том числе родная мать, которая однажды хотела продать меня мужику за полтинник! Слава богу, у неё ничего не вышло! Моя мать вела аморальный образ жизни, пила водяру с зеками, а сейчас сидит в тюрьме! А теперь скажи, Андрей, оно тебе надо? Ты хороший парень… Найди себе нормальную девушку!
Продолжение здесь
Спасибо за то, что Вы рядом со мной и моими героями! Остаюсь всегда Ваша. Муза на Парнасе.