— Ты о чем это? — усмехнулся Кирилл.
— А то ты не знаешь! — Венгр все продолжал возвышаться над столом, невольно привлекая внимание к своей длинной нескладной фигуре. — Жили-были две сестры, — нараспев начал он, сам себе дирижируя. Водка полилась из рюмки прямо на голову сидящей Гале. Та нервно взвизгнула, но Венгр не обратил на нее никакого внимания. — Две девственницы-красавицы…
— Сядь, — гаркнул Кирилл, схватил Димку за свитер и с силой дернул вниз. Но тот устоял, поднял руку вверх.
— Дальше-то чего? — завосклицали любопытные. — Не тяни!
— А дальше мы с Кирюхой по-товарищески разделили сестер поровну, и, — он сделал паузу, — пролилась, товарищи, кровь.
Тут же кто-то подхватил:
— Безвинно убиенных плев!
— Врешь! — вдруг закричал Кирилл. Он на мгновение представил себе Лизу в руках Венгра и оцепенел. Странно, но за нее Кирилл готов был сейчас перегрызть горло своему старому приятелю. Чистая, непорочная Лиза… Слова Венгра, его циничное хвастовство, с которым он словно выплевывал воспоминание о девушке, мстя неизвестно за что, больно жгли Кирилла.
— Почему это я вру? — взвился Венгр. — Я, между прочим, доказать могу, что трахался с ней. У нее, знаешь, вот здесь, на правом бедре… — Венгр повернулся боком к столу, чтобы было удобнее продемонстрировать всем желающим, что же находится на правом бедре у Лизы, но досказать не успел.
Кирилл свалил его ударом в живот. Раздался звон стекла и женский визг. Несколько рук тут же схватили драчуна, но он, с ожесточением вырвавшись, вмазал что есть силы кулаком во что-то мягкое. Жаркая волна ярости залила его.
Дальнейшее он помнил плохо. Кажется, кричал что-то старомодное о чести и подлости и влепил ни в чем не повинному Юрке Градобоеву прямо в челюсть, за что немедленно получил в ответ пару тычков. Что еще? Кровь из носа и запачканная красным рубашка. Как оказался на улице, припомнить не смог.
Недолго постояв у ограды Дома ученых, Кирилл свернул в узкий переулок. Заметил у детского садика, недалеко от памятника Мухиной, небольшую скамейку, подошел к ней и сел. Вокруг не было ни души. Прохладный воздух приятно овевал голову. Пахло дождем и зеленью. Кирилл постепенно остывал, успокаивался, старался не думать о происшедшем, не вспоминать — только бы не вспоминать! — грязных слов…
Он запрокинул лицо и стал смотреть в сплошь черное, без облаков, небо. Мерцающие далекие звезды казались бесконечно недоступными и мертвыми, словно блестящие пятаки на глазах покойника.
Лиза, Лиза, как же она могла с этим подонком… Почему невозможно даже вообразить? Хотя ведь так просто! Действительно, она же с ним встречалась. Точно! И кто думал, что он окажется сволочью? Мы же друзья были. Как давно. Боже мой, как давно! Все виделось в ином свете, словно жили тогда другие люди.
Не я. Совсем другой человек любил Катю, страдал по ней, плакал — стыдно вспомнить. За что? Почему? Зачем я должен был пройти по этой дороге? Чтобы понять? Что?
В небе что-то сдвинулось. Словно кто дунул, и прошла легкая облачная рябь. Звезды на миг погасли и снова засияли. Ветер мягко прошелестел юными листочками, принеся с собой запах лопнувших почек. Из разрозненных звезд сложилось созвездие.
Почему я никогда не замечал раньше? Даже не давал себе труда задуматься. Ведь она всегда была рядом. Ее тонкое лицо, глубокие глаза. Взгляд… Ее взгляд, такой понимающий и сочувствующий, словно она уже тогда все знала. Как я мог не видеть этого раньше? Бросился как одержимый на яркое, однодневное и не заметил около себя подлинного. Прошляпил нечто стоящее. Навсегда. Теперь навсегда ушло и никогда не вернуть.
Ветер взмахнул веткой, прочертил на желтом от фонаря асфальте быструю замысловатую фигуру. Мимо по дороге с тихим шумом проехал автомобиль, где-то во дворе, в старом доме, хлопнула дверь. Снова стало тихо.
Интересно, насколько она изменилась. «Такая стала…» Какая? Помнит ли меня? Вряд ли. Кто я ей? Неудачный бывший муж родной сестры? Слепой надутый болван?
Лиза, Лиза. От твоего имени веет медом и безоблачным детством. Верностью и надежностью. Разбитыми коленками и чистым смехом. Куда все уходит? В какую черную дыру? Куда деваемся мы прошедших лет? И где та грань, за которой начинается наше новое «я»?
Кирилл встал, постоял недолго, подставив лицо новому порыву непостоянного ветра. Теперь, когда все кусочки мозаики сложились в ясную яркую картину, он ощущал не только запоздалую боль потери, не только бессильную горечь оттого, что так поздно понял ценность утраты, но и светлую спокойную печаль, которая появляется в те редкие мгновения, когда принимаешь предначертанное и не боишься смерти.
С самого утра у Лизы было праздничное настроение. Непонятно с чего проснулась с ощущением легкости и подъема. Что было весьма кстати — дел намечалось на сегодня огромное количество. Обстоятельно позавтракала, как делала теперь всегда, и вовсе не из педантизма, — пообедать удавалось не каждый день. Затем тщательно выбрала костюм — элегантный серый в мелкую полоску (нити затяжного дождя) и к нему шелковый платок. Подкрасилась.
Если бы лет шесть назад кто-то сказал Лизе, что она станет получать удовольствие от таких простых житейских вещей, как, например, одежда, или удачно подобранный макияж, или туфли, на которых цвет отделки в точности соответствует цвету манжет, она бы долго с недоверием смеялась. Но сейчас, глядя на себя в зеркало, Лиза видела стильную интересную женщину и слегка недоумевала, почему же раньше она так мало уделяла внимания своей внешности. Может, тогда и жизнь сложилась бы по-другому, может, и не пришлось бы сейчас одной наслаждаться уютом небольшой квартирки, обставленной с безусловным вкусом. Может быть, может быть…
Лиза улыбнулась своему отражению, которому иногда приходили в голову такие детские мысли: а вот если бы… Жить в сослагательном наклонении, к сожалению, не получается. Есть одна-единственная жизнь — и ее не переиграешь.
Она уже выходила, когда ее остановил телефон. Сказав несколько раз «Алло» и «Я вас слушаю», но не дождавшись ответа, Лиза положила трубку. Недолго подождала нового звонка на тот случай, если кто-то не прозвонился. Но телефон молчал, и она быстрым шагом направилась к двери: дела торопили.
Две лекции в университете, консультации на «Мосфильме», встреча с редактором в издательстве, не забыть спросить про договор с «Random House», вечером ужин с Андреем. Забавно, как органично он вписывается в деловой список. Надо бы включить в повестку дня еще один пункт: напомнить самой себе, что я все еще женщина.
Странно, чем больше внимания оказывали ей мужчины, тем меньше ей хотелось отношений с ними. Упрямство? Предвзятость? Ни один не отвечал ее требованиям, и Лиза порой говорила себе, что все ее неудачи в личной жизни проистекают от завышенных требований к избраннику. Вернее, к претенденту на это почетное звание: экзамена пока не выдержал ни один из них. Пожалуй, Андрей держится дольше других. И то, наверное, потому, что ничего не требует от Лизы: ни страстной любви, ни клятв, ни пустых обещаний. То ли терпеливо выжидает в засаде, то ли ему действительно ничего от нее не надо, кроме дружеских поцелуев и платонических объятий.
Разговор в издательстве затянулся. Лиза никак не хотела соглашаться с предложенной правкой пятой главы, но и редактор, Тамара Костина, стояла намертво. Пока искали компромисс, прошло два часа. Измученные борьбой со словами и друг с другом, и Лиза и Тамара решили устроить перерыв и выпить кофе. К кофе нашелся ликер, на запах подтянулись еще несколько человек, посыпались шутки, анекдоты, и напряжение ушло. Лиза дала согласие на частичное исправление второй половины главы, Тамара обещала не трогать первую ее часть. Кстати подошел юрист издательства, и Лиза вспомнила о «Random House».
— Алексей Григорьевич, хотела с вами посоветоваться.
— Я весь внимание, Елизавета Никитична. — Он поправил очки и поерзал на стуле, устраиваясь поудобнее и как бы настраиваясь на долгую беседу.— Видите ли, одно зарубежное издательство заинтересовалось написанной мною биографией княжны Таракановой. Предлагают на первый взгляд выгодный контракт, однако, как вы понимаете, я не очень разбираюсь в юридических тонкостях…
— Контракт у вас с собой? — Алексей Григорьевич потер руки и положил ногу на ногу. Разговаривая, он никогда не сидел спокойно: приглаживал волосы, дергал ногой, стучал пальцами по столу. Нового человека это неизменно Настораживало или раздражало, но Лиза привыкла к его манере и не обращала внимания.
— Да, вот, — она достала из сумки бумаги.
Алексей Григорьевич быстро, профессионально наморщив лоб и не забывая отстукивать такт какой-то песенки, которую мурлыкал себе под нос, проглядел договор.
— Еще не подписывали?
— Нет. Но агент торопит.
— Не спешите. Вот здесь, — он ткнул пальцем в пункт о потиражных, — явная неувязка.
— Я так и знала, — с чувством сказала Лиза.
— Что же нам делать, — задумчиво проговорил Алексей Григорьевич, смял салфетку и принялся задумчиво рвать ее на мелкие кусочки. — Я с завтрашнего дня в отпуске. Уезжаю на дачу, — доверительно сообщил он Лизе. — А вам необходим специалист. — Он подумал. — Вот что. Я вам дам телефон одного человека, можете полностью ему доверять. Скажете, что от меня.
Он проворно поднялся и исчез за дверью. Лиза растерянно допила ликер, посмотрела на часы и ахнула: уже десять минут, как она должна была быть на площади Маяковского. Быстро побросав бумаги в сумку, накинув плащ и наспех со всеми попрощавшись, она выскочила из кабинета и налетела на Алексея Григорьевича, который поспешил отдать ей клочок бумажки с телефоном и именем. На ходу поблагодарив и не глядя сунув бумажку в сумку, Лиза понеслась на свидание.
Конечно, она опоздала, и Андрей, который привык к ее пунктуальности, уже строил самые мрачные предположения. Но вид запыхавшейся виноватой Лизы развеселил его. В серьезной деловой женщине вдруг проглянула озорная лохматая девчонка, и Андрей постарался запомнить этот образ. С недавних пор он начал коллекционировать ее преображения. Было их не так много, Лиза неизменно держала себя в руках, но тем интереснее было наблюдать, как в сдержанной Елизавете Никитичне вдруг прорываются самые неожиданные проявления характера. Это странное увлечение началось с одной сцены, которую Андрею довелось наблюдать полгода назад.
Было это в Петербурге, во время научной конференции. Один из почтенных мужей, выступая с докладом от своего имени, был уличен Лизой в воровстве: по прихотливому стечению обстоятельств именно этот доклад, слово в слово, был представлен Лизе ее аспирантом год назад. Однако парню предложили выгодную работу за границей, и он, бросив аспирантуру, укатил в Австрию. Она тогда сильно расстраивалась, тема была интересной и, как считала Лиза, несправедливо и безвременно окончила свое существование в университетском архиве. И надо же, такое неожиданное воскрешение. Ей тогда настоятельно посоветовали не лезть в это дело, но она уже закусила удила. Кончилось тем, что, выйдя к трибуне и так стукнув по ней кулаком, что упал на пол и разбился у ее ног, забрызгав туфли, стакан с водой, Лиза потребовала от докладчика признания в совершенной непорядочности.
С Андреем она встречалась уже полтора года, они вместе обедали, ужинали, и он упорно готовил почву для совместного завтрака. Андрей прекрасно понимал, что Лиза — женщина непростая и добиться ее расположения трудно, но усилия — он был в этом уверен — окупятся с лихвой. На сегодняшний вечер он возлагал особые надежды.
— Ты как всегда? — спросила Лиза, когда они развернули меню. — Бараньи ребрышки и море пива?
— Ты бесконечно проницательна, — улыбнулся Андрей.
— В данном случае это совсем нетрудно, — Лиза вернула ему улыбку. — Насколько я помню, это блюдо ты предпочитаешь всем остальным.
— Я довольно однообразен в пристрастиях, — согласился он и выразительно взглянул на Лизу. Однако та тут же отвела глаза.
— Я, пожалуй, попробую цыпленка с ананасом.
— Вино?
— Красное.
Андрей сделал заказ и завел разговор о последней выставке импрессионистов: он знал, что его спутница любит живопись. Главное, ради чего он встречался сегодня с ней, решил оставить на десерт.
Однако чем дальше продвигался ужин, тем более волновался Андрей. Он начал перескакивать с темы на тему, внезапно замолкая и отвечая невпопад. Лиза, несколько раз бросавшая на него недоуменные взгляды, наконец, спросила:
— Что-то не так, Андрей? Ты как будто в ста милях от этого места.
— Да? — Он рассеянно теребил край салфетки. — Нет, гораздо ближе, — ответил, спохватившись, и ответ прозвучал чересчур весомо для праздного вопроса.
— В чем все-таки дело?
— Дело вот в чем, — Андрей решился. Быстро сунул руку в карман пиджака и ловко, как сноровистый рыбак, выудил небольшой пакетик. — Ты только не пугайся, — поспешно сказал он, видя, как напряглась Лиза. — Это так, небольшой сувенир. В знак нашей дружбы. Без всякой задней мысли.
Лиза облегченно выдохнула, а Андрей мысленно обругал себя. Он так боялся отказа, что уже несколько месяцев откладывал объяснение. Решил все сказать сегодня — и что?
«Без всякой задней мысли, болван!»
Дама сердца тем временем вынула изящное колечко с опалом. Вопросительно взглянула на Андрея, улыбаясь.
— Что это ты вдруг?
— Вот что, Лиза, — Андрей почувствовал, как входит в холодную воду. — Я давно хотел тебе сказать, да все никак не решался. — Нет, вода, пожалуй, была ледяной. — Я давно люблю тебя. И хочу предложить, как говорится, руку и сердце. Нет-нет, — поспешно добавил он, видя протест на лице Лизы. — Ничего сейчас не говори. Подумай, взвесь. Я ни о чем не прошу. Ни в коем случае не тороплю. Ответишь мне, когда сочтешь нужным. — Он выдохнул. — Все.
— Андрей… — грустно начала Лиза, но он перебил ее.
— Что ты там говорила про десерт? И, как обычно, кофе?
Она молча кивнула. Андрей стал шутить, показал детский фокус с бумажной салфеткой и чайной ложкой, вспомнил забавный случай из последней командировки в Лондон, куда они ездили вместе. Втянул Лизу в водоворот необязательной болтовни. За разговором она как-то забыла о его предложении, и только когда он проводил ее до дома, и они стояли у дверей подъезда, и Андрей просительно смотрел на нее, — только тогда она вдруг все вспомнила и ощутила жгучую неловкость и печаль.
Лиза молча покачала головой. Андрей пожал плечами и выдавил улыбку. Развернулся и, зябко поводя плечами, исчез за углом дома. Все это время она смотрела Андрею вслед и боролась с желанием окликнуть его. Но мысль, что позовет она его исключительно из жалости, хоть и взращенной на симпатии к этому человеку, все-таки остановила.
Ей стало легче, когда он скрылся из глаз. Словно сбросила ношу. Она посмотрела по сторонам с неясным ощущением, что на нее смотрит кто-то чужой. Но ничего странного не заметила и спокойно вошла в подъезд.
Кирилл, следивший за Лизой из-за дерева, с облегчением вздохнул. Он очень боялся, что она пригласит в дом провожавшего ее мужчину. И еще его пугало чувство, что он не сможет совладать с собой и бросится, как кретин, между ними. Показался бы перед Лизой во всей своей неземной красоте.
Он подождал, пока она скроется за дверью, и не спеша направился к своей машине. Кирилл в отличие от Лизы совершенно не почувствовал, что и за ним кто-то наблюдает. И когда темный «БМВ» с погашенными фарами вылетел из-за угла и на большой скорости помчался прямо на него, Кирилл лишь чудом сумел увернуться.
Бормоча проклятия в адрес полоумных водителей, он благополучно добрался до своего «опеля» и осторожно поехал домой. Теперь, когда в его жизни появился смысл, он стал бояться коварных и подлых неожиданностей.
Голова раскалывалась. Катя осторожно встала, стараясь делать как можно меньше движений. Прошаркала в ванную, глядя в пол и не посмотрев против обыкновения в зеркало. Но когда чистила зубы, машинально подняла голову и уперлась в свое отражение.
Продолжение следует…