НЕ ОКОНЧЕНАЯ ВОЙНА.
Часть 1.
Визит «гостей» был неожиданным – во дворе стояли четверо респектабельных, прилично одетых, аккуратно постриженных мужчин. Знакомых среди них не было.
- С чем пожаловали, господа военные? – широко улыбнулся Дзюба.
Незнакомцы переглянулись, тоже улыбнулись. Один из них представился.
- Полковник Лагутин. Главное разведуправление. Где бы мы могли поговорить?
- ГРУ пожаловало. Интересно. Пройдёмте в беседку в глубине сада. Там нас и не увидят, и не услышат.
Скрипнула калитка, на дорожке, появился ещё один гость, нагруженный пакетами и тремя бутылками водки, горлышки которых торчали из карманов.
- Вася, нам этого хватит? – похлопал локтями по карманам.
- Не хватит, добавим, - шагнул Дзюба навстречу.
Это был Саша Чубаров. Вернее – генерал Чубаров, однокашник и друг. Обнялись.
- Присаживайтесь. Для гостей и друзей всё отлажено.
Прошли в беседку, увитую виноградником. Из дома вышла Лена, вынесла посуду, расставила на столике. Бросила тревожный взгляд на мужа. Дзюба пожал плечами.
- Моя жена и мать моего сына, - представил её Василий.
- Одного.
- Одного, - улыбнулась Лена. Закончив сервировку, ушла в дом.
Два первых тоста проскочили незаметно. Закурили.
- Давайте о деле, - Дзюба взглянул на Чубарова, - чувствую «старые песни о главном».
- Старые, - кивнул Чубаров, но я не при чём. Я для контакта, чтобы у тебя уверенность была. Остальное они скажут.
Лагутин достал из папки конверт, разложил фотографии. На снимках, в разных местах и ситуациях был один и тот же человек, облачённый и в национальную афганскую, и военную одежду. Средних лет, борода скрывала часть лица. Не смотря на восточную «атрибутику» явно проглядывались черты европейца и, скорее всего, русского.
Да, этого человека он, безусловно, встречал, но соединить лицо с фамилией не мог.
- Не узнаёте? – подал голос Лагутин.
- Уверен, что встречал, но конкретно не припомню.
- А фамилию Шувалов…?
- Как же…, - Дзюба вновь взглянул на фото. – Шувалов Борис Николаевич отлично помню… Вгляделся в снимок – да, несомненно, это он. Он жив?
- Живее всех живых.
- Это мой единственный боец, которого я не смог ни найти, ни похоронить.
- Поэтому война для вас ещё не окончена?
- Да, не окончена. – Дзюба поднял глаза на собеседника. – Вижу, вы к встрече хорошо подготовились. Но раз он жив, то окончена.
- Не всё так просто с Шуваловым…- Лагутин прикурил сигарету, взглянул на Дзюбу.
– Что можете сказать о нём?
- А где он?
- В Афганистане.
- Он стал предателем? – кивнул на снимки. – Поверить не могу.
- Нет-нет. Родины не предавал и, крови русских солдат, на нём нет.
Дзюба наполнил рюмки, взял свою, рассмотрел «на свет», выпил.
- Шувалов был отличным офицером. В Афган попал после года в Псковской дивизии. После первых боевых выходов, я понял, что ему можно доверить самостоятельные операции - тонко чувствовал солдат, быстро схватывал обстановку, правильно расставлял солдат в бою. Сам владел любым оружием.
- А как он… - Лагутин подбирал слово - …исчез?
- Он не исчез. Его группа «на выходе» нарвалась на засаду. У «духов» былбольшой отряд. Путь отхода был один – по узкой горной расщелине. Шувалов собрал оружие раненных, гранаты, патроны, отправил своих выходить, сам остался прикрывать. Подошли «вертушки», раненых отправили, но быстро наступили сумерки. Утром вернулись за Шуваловым - его не обнаружили. Куча стреляных гильз, следы крови и больше о нём ничего не слышали. Считался «без вести пропавшим».
Снова наполнили рюмки.
- Какие-то особые черты характера?
- Что вы имеете ввиду?
- Не было ли наклонностей к садизму, особой жестокости?
У Дзюбы поднялись брови. Задумался.
- Такого в характере не было. Война ожесточает и есть такой тип – «люди войны», которым нравится воевать, убивать, но у Шувалова этого не было. Но было другое.
Помолчал, окинул взглядом гостей.
- В наш санбат прибыла медсестра - Анастасия, Настя. Совсем девчонка, год после медучилища. Они полюбили друг друга как говорится, до беспамятства. Это чувство было большим, настоящим, уже и заявление на брак в посольство подали, к свадьбе готовились. Дичайший случай – ночью духи проникли в наше расположение, буквально ножами вырезали одну роту. Первым объектом оказался медсанбат, а Настя дежурила. Её нашли с перерезанным горлом в луже крови. А он был на разведвыходе. Пол месяца я не мог привести Шувалова в чувство. Как ребёнок, плакал у меня на плече, навзрыд и с воем. Боялся, что застрелится, удерживал как мог.
После этого он ожесточился. В плен духов уже не брал. Даже комбриг предупреждал, но в боевых условиях уследить невозможно, война всё списывала.
– А могло это повлиять на решение остаться мстить?
- Могло. Он как-то сильно повзрослел, можно сказать состарился. Замкнулся. Часто приходил ко мне, вместе выпивали. А что натворил, почему заинтересовалось ГРУ?
- У него большой, мобильный отряд и воюют и с душманами, и натовцами, а попадутся правительственные под раздачу – и им не везёт. Очень грамотно воюет. Поймать не могут. Применяли уже всё, вплоть до ковровых бомбардировок.
Как «Летучие Голландцы», появляется внезапно в разных местах, в том числе в Пакистане и выбивает всё живое.
- Американцев долбит?
- В первую очередь – они регулярно снабжали «духов» оружием, обучали их, а гибли наши солдаты. Вот он и расставил всех по местам. Но!- помогает мирным афганцам. Трофеи - продукты, оружие, деньги раздаёт по кишлакам. О нём уже легенды ходят. Местные его и укрывают.
- И что вы хотите от меня?
- Закономерный вопрос. Просим выехать в Афганистан, найти Шувалова и вернуть на Родину.
Дзюба удивлённо поднял брови, задумался.
- А если он не захочет возвращаться.
- Тогда нужно убедить встретится с нашим представителем. Гарантом безопасности будете Вы. Ведь Вам он доверяет? - Лагутин бросил короткий взгляд на Чубарова. Тот беззаботно потягивал коньяк.
Дзюба вновь задумался. Молчание затянулось.
- Схема такова - вас доставят в Кабул, там НАТОвцы перебросят группу в предполагаемый район, где он может находится.
- А дальше - я пешком и распространяю информацию о своём появлении…
- Как то так…
Василий усмехнулся, откинулся на спинку стула.
- А что ему предложить? В Армии его не оставят, квартиры нет, податься некуда. Нищенское существование на Родине - не радостные перспективы.
- Об этом уже есть решение. Будет повышен в звании и останется в наших спецвойсках. Время в Афганистане пойдёт в выслугу лет.
Дзюба перевёл взгляд на Лагутина.
- Понимаю, правды сказать не хотите. Что у вас за цели не знаю, Шувалову объяснить не смогу. Чем привлечь? Родины, в его понимании, уже нет, есть какое-то странное СНГ с каким-то новым, диким «перестроечным» обществом. Мне трудно разобраться, а уж когда он вникнет, обязательно скажет – «зачем вытащил в этот бардак»?
Полковники переглянулись, однако промолчали. Дзюба провёл ладонью по волосам, налил рюмку, выпил.
- Шувалова можно вернуть. Есть один верный ход, но я пальцем не пошевелю, пока не будет гарантий его безопасности.
Лагутин поднял глаза.
- Вы нам не верите?
- Не верю. – Дзюба затушил окурок, взял из пачки новую сигарету. – Вы не говорите правды о Шувалове - у меня нет желания помогать.
Замолчали. Пауза затянулась.
- Всей правды мы сами не знаем. – Признался Лагутин. - Но возвращение на Родину лучше гибели от американцев. В руководстве дали понять – его там не оставят в покое вплоть до уничтожения. А тут его сведения могут повлиять даже на правительственные решения. Это всё что я знаю.
— Значит, Шувалов влип по самое «немогу», - протянул Дзюба. Задумался.
- Придётся-таки помочь. - После паузы продолжил. - Он мой человек и я за него в ответе.
Лагутин с облегчением откинулся на спинку стула.
- Вы говорили о варианте?
- Да, есть вариант! – с акцентом произнёс Дзюба. – Когда я вернулся «из-за речки», решил разыскать родителей погибшей невесты, передать вещи, которые остались после её гибели. Их забрал Шувалов, а когда и он не вернулся, всё осталось у меня. Ничего особенного – мелкие предметы – пара кофт, часы, магнитофон.… Но была, пачка писем, их переписка. Представьте – они писали друг другу письма, а солдаты-почтальоны носили с одного конца аэродрома на другой. Это были очень хорошие письма, о любви без пошлости.
Когда я вошёл в их дом, дара речи лишился - дверь мне открыла Настя. Потом всё выяснилось — это была сестра-близнец Тоня. Стопроцентные близнецы вплоть до цвета глаз и волос. И тоже медсестра.
- И что нам это даёт? – Подал голос один из разведчиков.
- Труп девушки Шувалов не видел – погибших отправили в Союз. Тут другое - сестра Насти, Тоня, перечитала всю их переписку, нашла меня и умоляла помочь встретится с Шуваловым. Теперь эта девушка, Антонина, промочила слезами мне рубашку - их письма так повлияли, что она поклялась дождаться Шувалова и выйти за него замуж.
- Да-да…, - протянул Чубаров, - история…
Все надолго замолчали.
- Что же вы предлагаете? – спросил Лагутин.
- Поехать к Тоне, поговорить, сделать её снимки, записать её обращение к Шувалову. Вот тогда я полечу в Афган не с пустыми руками.
- Вариант! Если только за эти годы она не вышла замуж.
- Не вышла. – Дзюба допил рюмку. – Не только адмирал Колчак и лейтенант Шмид могли любить без всякой надежды на будущее. Мне до слёз жалко девушку, а тут такой случай. Хочется помочь. Вдруг всё сложится.
Полковники повеселели, разлили остатки по рюмкам. Лагутин встал.
- Честно говоря, вы и меня тронули. Как же сложна жизнь! Предлагаю выпить за любящие сердца и дай Бог, чтобы мы помогли им встретиться.
Чубаров проводил полковников до машины и вернулся за стол.
- Как бы там ни было – тебе потребуется дополнительная помощь - буду поддерживать тебя информацией. Если что не так, дам сигнал.
— Спасибо. А как свяжемся?
- Я всё же генерал. Они дадут спутниковые телефоны, а я из своего отдела дам тебе - личный спутниковый. По Афгану будем созваниваться.
- Да…, шагнула техника вперёд.
- Но это - строго, между нами. По головке не погладят, если вскроется, что влез не свою «тему».
- Мог бы не напоминать.
Чубаров потёр руки.
- Отлично! Но вот вопрос - как ты будешь представлять Шувалову сестру-близняшку? Ведь вскроется. Как оправдываться?
Дзюба отхлебнул коньяка, с минуту молчал.
— Скажу, что дали фото, а я и сам не знал. Это святая лож! Во-первых - вырву Шувалова от америкосов. Во-вторых - верну на Родину. В-третьих - когда они встретятся - кинутся друг к другу в объятия, а потом разбирайся... В-четвёртых – свалю всё на полковников. Потом… потом время всё расставит по местам. А пока Шувалов там – война для меня не окончена.
-Давай коньячку дёрнем, по такому случаю - за успех!
И они дёрнули. На другой день смогли подняться лишь к пяти часам.
***