Маргарита Даниловна стояла у плиты, помешивая борщ. За окном накрапывал мелкий осенний дождик, а на душе было так же пасмурно. Она вздохнула, вспоминая, как всё начиналось.
– Марго, ну сколько можно! – голос Александра, ворвавшийся в кухню вместе с грохотом опущенной на стол чашки, заставил её вздрогнуть. – Я только с работы, дай хоть полежать спокойно!
Маргарита, тогда ещё просто Марго, почувствовала, как к горлу подступил ком. В глазах предательски защипало, но она сдержалась. "Ради Егорушки, только ради сына", – промелькнуло в голове.
– Саша, я просто хотела спросить, будешь ли ты ужинать, – тихо ответила она, стараясь, чтобы голос не дрожал.
– Буду, куда я денусь с твоей стряпнёй, – буркнул муж, уходя в комнату.
Маргарита посмотрела на свое отражение в оконном стекле. Усталые глаза, морщинки, которых раньше не было... Куда делась та весёлая девчонка, которая двадцать лет назад выходила замуж за любовь всей своей жизни?
Ранний брак, рождение сына, а потом... Потом начался кошмар. Александр, казавшийся поначалу любящим мужем, превратился в домашнего тирана. Ленивый, вспыльчивый, он словно наслаждался, унижая жену.
– Мам, ты чего такая грустная? – голос пятилетнего Егорушки вывел её из задумчивости.
– Ничего, солнышко, просто устала немножко, – Маргарита погладила сына по голове. – Иди, поиграй, а я ужин закончу готовить.
Пять лет. Пять долгих лет Маргарита терпела, надеясь на чудо. Но чуда не случилось.
– Я подаю на развод, – сказала она однажды утром, глядя прямо в глаза мужу.
– Что, натешилась семейной жизнью? – усмехнулся Александр. – Давай, вперёд. Посмотрим, как ты справишься одна с ребёнком.
Развод стал для неё одновременно облегчением и новым испытанием – остаться одной с маленьким ребёнком на руках было страшно.
Спустя год Маргарита познакомилась с Валентином. Добрый, заботливый – полная противоположность Александру.
– Марго, давай я помогу с посудой, – предложил Валентин после ужина.
– Нет! – резко ответила она, тут же осекшись. – Прости, я я сама справлюсь.
Валентин удивлённо посмотрел на неё, но промолчал. Слишком свежи были раны, слишком сильно въелась привычка защищаться. Маргарита сама не заметила, как начала повторять поведение бывшего мужа, отталкивая от себя хорошего человека.
Годы шли. Егор вырос, и вот однажды...
– Мам, познакомься, это Полина, – сын улыбался, держа за руку симпатичную девушку с длинными русыми волосами и добрыми глазами.
Маргарита почувствовала, как внутри всё сжалось. "Уведёт. Отнимет. Останусь одна", – мысли путались, а с языка уже срывались колкости:
– Милочка, ты хоть готовить-то умеешь? А борщ солишь как? – она критически оглядела Полину. – Ой, не так режешь, всю доску испортишь!
– Маргарита Даниловна, я стараюсь, – тихо ответила Полина, продолжая нарезать овощи.
– Старайся, старайся, – проворчала свекровь. – Только вот Егорушка к другой еде привык.
Полина старалась не обращать внимания, но с каждым днём атмосфера в доме накалялась. Егор метался между любимой девушкой и матерью, не зная, как примирить двух самых важных для него женщин.
– Мам, ну почему ты так с Полиной? – спросил он однажды. – Она же старается тебе понравиться.
– А что я? – всплеснула руками Маргарита. – Я же только добра вам желаю. Вот в моё время...
– Мам, – перебил её Егор, – времена меняются. И люди тоже.
Прошло несколько месяцев. Однажды вечером Егор вернулся домой с серьёзным выражением лица.
– Мам, нам надо поговорить, – сказал он, присаживаясь на край дивана.
– Что случилось, сынок? – встревожилась Маргарита.
– Мы с Полиной решили пожениться, – начал Егор. – И... мы переезжаем.
– Как переезжаете? Куда? – Маргарита почувствовала, как земля уходит из-под ног.
– В другой город, мам. Полине предложили хорошую работу, да и мне там перспективы лучше.
Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. Маргарита онемела. Сын уезжает. Бросает её. Из-за этой... этой...
– Ты не можешь так поступить! – воскликнула она. – А как же я? Ты о матери подумал?
– Мам, я всё продумал. Мы будем часто приезжать, звонить каждый день...
Но Маргарита уже не слушала. Она расплакалась, обвиняя сына в неблагодарности, а Полину – во всех смертных грехах.
Через неделю Егор и Полина уехали. Маргарита осталась одна в пустой квартире. Только тогда она осознала, что натворила. Одиночество навалилось тяжёлым грузом.
Несколько попыток напроситься в гости закончились вежливым, но твёрдым отказом. После очередного звонка сыну Маргарита разрыдалась, сидя на кухне. Вдруг телефон зазвонил снова.
– Алло, – сквозь слёзы ответила она.
– Маргарита Даниловна? Это Полина.
Маргарита замерла, не зная, что сказать.
– Маргарита Даниловна, – голос Полины звучал решительно, но не враждебно, – мы с Егором долго говорили и решили, что готовы вас принять. Но есть условия...
"Условия? Мне, матери?" – хотела возмутиться Маргарита, но вовремя прикусила язык. Да, условия. Да, ей придётся их принять, если она хочет видеть сына и будущего внука.
– Я слушаю, Полина, – тихо сказала она.
– Во-первых, никакой критики. Ни меня, ни нашего образа жизни. Во-вторых, если возникают разногласия – мы обсуждаем их спокойно, без криков и обвинений. И в-третьих... – Полина сделала паузу, – мы хотим, чтобы вы были частью нашей семьи, Маргарита Даниловна. Но для этого нужно взаимное уважение.
Маргарита молчала, переваривая услышанное. Потом тихо сказала:
– Я согласна, Полина. Я... я постараюсь.
Прошло несколько лет. Маргарита Даниловна сидела на кухне у сына и невестки, наблюдая, как маленький Серёжа играет с новой игрушкой.
– Бабуля, смотри, я мячик достал! – радостно воскликнул внук, подбрасывая теннисный мяч.
Маргарита Даниловна улыбнулась, вспоминая недавний случай, когда пыталась достать этот самый мячик из дырки в стене и застряла рукой.
– Осторожнее, солнышко, – сказала она. – Не урони его снова в ту дырку.
– Не уроню, бабуль! – заверил Серёжа, продолжая подбрасывать мяч.
– Чайку не желаете? – Полина вошла на кухню с подносом.
– С удовольствием, милая, – ответила свекровь и тут же похолодела.
Нога зацепилась за провод удлинителя. Чайник накренился. Кипяток хлынул прямо на колени.
– А-а-а! – крик боли вырвался непроизвольно.
Но даже сквозь пелену боли Маргарита успела подхватить внука, уберегая его от ожога.
– Мама! – закричала Полина, бросаясь к свекрови. – Серёжа, беги, позови папу! Скорая уже едет, держитесь!
Следующие дни слились для Маргариты в один бесконечный кошмар. Больница, перевязки, боль. Но сквозь эту пелену страданий пробивался тёплый лучик – забота. Забота Полины, которая каждый день приезжала, помогала, поддерживала.
– Полюшка, – прошептала Маргарита однажды, когда невестка меняла ей повязку, – спасибо тебе. Прости меня, дурёху старую.
Полина подняла глаза, полные слёз:
– Что вы, мама. Это вы нас простите. Мы должны были чаще вас навещать, больше заботиться...
– Нет, милая, – покачала головой Маргарита. – Это я была слепа. Не видела, какое сокровище Егорушка нашёл.
Они обнялись, обе плача. Слова были не нужны – обе женщины понимали, что это начало новых отношений.
Спустя несколько недель, когда Маргарита уже могла ходить, она позвала Полину в свою комнату.
– Полюшка, я хочу тебе кое-что подарить, – сказала она, доставая из шкатулки старинное кольцо. – Это от моей мамы осталось. Теперь оно твоё.
– Что вы, мама, – начала было Полина, но Маргарита прервала её.
– Бери, дочка. Ты заслужила быть частью нашей семьи.
Вечером Егор застал жену рассматривающей кольцо.
– Егор, смотри, что мама мне подарила! – Полина с гордостью показывала мужу украшение.
– Ого, это же бабушкино! Мама его больше всего ценила, – удивился Егор.
– Знаешь, а ведь она назвала меня дочкой, – тихо сказала Полина.
Егор обнял жену:
– Я же говорил, что вы поладите. Просто нужно было время.
Маргарита Даниловна, стоя в дверях, слушала этот разговор и улыбалась. Да, ей понадобилось много времени и даже несчастный случай, чтобы понять простую истину – семья не ограничивается кровным родством. Семья – это любовь, принятие и прощение.
– О чём задумались, мама? – спросил Егор, заметив её.
– О жизни, сынок, – ответила она, подходя и обнимая их обоих. – О том, как я счастлива, что у меня есть вы.
Теперь она точно знала – одиночество ей больше не грозит. У неё есть сын, прекрасная невестка, которую она наконец-то приняла всем сердцем, и чудесный внук. А что ещё нужно для счастья?