Последние несколько дней Вахид находился в таком неимоверном напряжении, с таким мучительным нетерпением ждал момента встречи с сыном, что теперь этот наступивший момент до боли стиснул его сердце и не оставил ни единой возможности сдержать рыдания.
Вместе со слезами уходили щипавшие душу сомнения: "Правильно ли я поступаю, решив не рассказывать о мальчике повелителю? А если ребёнок всё же окажется шехзаде, простит ли он меня, узнав об этом? Имею ли я право лишать его того, что положено ему по законному праву?"
И вот эта маленькая беленькая прядь на родной макушке разрушила в пыль все опасения и колебания мужчины. Мурад его сын! Он не имеет никакого отношения к династии османов! Ему никогда не придётся вести борьбу за трон.
Вахид смахнув непрошеные слёзы, положил руку на грудь и ощутил гулкое биение сердца под рубашкой.
Тем временем мальчик покосился на Гюльфем, поднял глазки на Вахида, увидел, что у дяди по щекам текут слёзы, и захныкал.
Вахид и Эрзи растерялись, а женщина, лежавшая в постели, приподнялась на локтях, погладила ребёнка по голове и сердито посмотрела на незваных гостей.
- Прошу вас покинуть мой дом! Если вы сейчас же не уйдёте, я позову на помощь, - пригрозила она, и было видно, что каждое слово даётся ей с трудом. – Вы напугали ребёнка…- надрывный кашель не дал ей закончить фразу.
- О, Аллах, да Вы совсем больны, - вскрикнула Гюльфем, - похоже, у Вас жар. Вахид, что нам делать? – через плечо бросила она застывшему у порога мужу и попыталась успокоить сына.
- Мурад, сынок мой, не плачь! Не бойся, мы не дадим тебя в обиду! И бабушку твою не дадим в обиду!
Последние слова понравились мальчику, он вытер тыльной стороной ладошки глаза, глубоко вздохнул и исподлобья улыбнулся Гюльфем.
- Ай, какой красивый мальчик! От твоей улыбки стало так светло, словно ясное солнышко выглянуло после дождя, - ласково произнесла она и осторожно потянулась к ребёнку.
- А ты не знаешь, когда придут мои мама и папа? - неожиданно спросил он и посмотрел на неё полными надежды глазами.
- Мурад, я же велела тебе не разговаривать с незнакомыми людьми, - охрипшим голосом проговорила пожилая женщина и откинулась на подушки.
Вахид сделал шаг в сторону кровати, и мальчик быстро переполз через бабушку и прислонился к стенке.
- Не бойся, милый, - резко остановился мужчина, - я только хочу подать воды твоей бабушке Она больна, ей нужно вызвать доктора, - как можно мягче сказал он.
- Вы не ответили, кто вы и что вам нужно? - голос женщины прозвучал невнятно, превратившись в неразборчивые свистящие звуки.
- Позвольте, я помогу Вам, выпейте воды, и мы Вам всё расскажем, - Вахид взял с низкого столика стакан, подал больной, а второй рукой попытался её приподнять.
Та недовольно покосилась, но всё же послушно сделала несколько глотков.
- Отдёрнете занавеси, - прерывистым голосом попросила она и снова опустилась на подушки.
Вахид тотчас подошёл к одному окну, занавешанному плотными тёмно-зелёными гардинами, раздвинул их и то же самое сделал на другом.
В комнату сразу полился ослепительный солнечный свет, все зажмурились, но быстро привыкли и даже повеселели.
В ярких лучах комната не выглядела такой мрачной, как представилась поначалу.
У стены, возле самого окна, стоял массивный комод из морёного дуба, на нём нежными искорками сверкали два золочёных канделябра со свечами.
Рядом возвышался мягкий диван, застеленный зелёным с вышивкой атласным покрывалом, и такими же наволочками, надетыми на подушки.
При дневном свете хозяйка комнаты производила впечатление более молодой, чем показалось. Морщины на лице с правильными чертами совсем не портили его, а придавали мудрость и благородство.
На ней было платье из роскошного красного бархата, на груди красовалось ожерелье из тёмного граната, такие же камни сверкали на перстне и на изящном браслете.
Выбившиеся из строгой причёски седые пряди, тёмные круги под глазами и бледные щёкиговорили о недомогании женщины.
Мальчик был также чисто и добротно одет. Он позволил Гюльфем взять его за ручку, и она поцеловала маленькие пальчики. Из-под опущенных век было видно, как заблестели её глаза.
- Я вас слушаю! - вновь раздался скрипучий голос больной женщины, - меня зовут Богна, я теперь хозяйка этой усадьбы, а вы кто? - более дружелюбно спросила она, заметив невольную ласку Гюльфем, проявленную к её внуку.
- Ты позволишь мне взять тебя на руки? - мягко спросила сына Эрзи, и тот, подумав, согласно кивнул.
- Уважаемая Богна, мы приехали издалека…- начал разговор Вахид и секунду подумав, пояснил - из столицы Османской империи.
После этих слов пожилая женщина удивлённо вскинула брови, но ничего не сказала, и Вахид продолжил свой рассказ…
…Время близилось к полудню, солнечный диск становился всё раскалённее, ветерок, проникавший через открытые окна, слегка развевал тяжёлые занавеси, впуская в комнату приятную прохладу.
Мальчик, убаюканный ровным спокойным голосом Вахида и покачиваниями Эрзи, уснул, склонив голову на мамину грудь.
Глаза Богны горели лихорадочным огнём, плечи подрагивали от болезненного озноба, и Вахид прервал свой рассказ.
- Вам срочно нужен лекарь, скажите, где он живёт - с тревогой в голосе спросил он, однако женщина остановила его и слабо проговорила.
- Позже лекаря…Теперь нужно решить ваш вопрос…Приедь вы двумя месяцами ранее, мой покойный зять никогда не отдал бы вам Мурада…Он был очень привязан к мальчику. Моя дочь тоже хорошо относилась к нему, но зять…Они погибли. Поехали в Аккерман, лошади понесли, колесо отвалилось на самом ходу…Дочь уме_рла сразу, стукнувшись головой о камень, а зять ещё некоторое был жив…Он очень переживал за Мурада…- женщина закрыла лицо руками и заплакала.
- Госпожа Богна, пожалуйста…- прошептал Вахид, взглянув на спящего сына, - теперь им ничем не поможешь, да прибудут их души в раю!
- Аминь! - прошептала Эрзи, крепче прижимая к себе сына.
- Да, вы правы. Когда я слегла после пох_орон с сильной простудой, одна мысль тяготила меня: что будет с моим внуком, если я ум_ру? Ведь у меня нет денег, чтобы пригласить доктора. Во время траурной церемонии в дом пробрались воры, взломали сейф и вынесли все деньги и золото. Остались вот эти драгоценности и дом, но я берегу их для Мурада, чтобы отдать тому, кто приютит его.
Видно сам Господь смилостивился над малышом и послал вас. Я вижу, что вы порядочные люди и немало выстрадали. Не по своей вине вы лишились сына. У меня кровь стыла в жилах, когда я слушала ваш рассказ. Конечно, я отдам вам моего Мурада, - женщина вновь закрыла лицо руками и издала прерывистый всхлип.
- Я слышала о вашем отце от зятя, Вахид, он очень хорошо о нём отзывался. Я верю, что мой внук будет окружён любовью и заботой в вашей семье, пока вы с супругой поедете в Стамбул решать свои дела, - тяжело дыша, продолжила она. - Сейчас Мурадик проснётся, и вы поедете…- проглотила она комок, перекрывший горло, и ласково улыбнулась сквозь слёзы - Как сладко спит, маленький, в материнских объятиях.
Глаза Гюльфем вмиг увлажнились, и по щекам покатились крупные слёзы.
- Простите, госпожа Гюльфем или Эрзи, я не знаю, как к Вам обращаться, я не хотела Вас расстроить. Вы столько вынесли…Потеряли и вновь обрели сына…- промолвила женщина, прикрыла рот краем покрывала и закашлялась.
- Госпожа Богна, Вы поедете с нами и будете жить в доме моих родителей. Неужели Вы думаете, что мы оставим Вас? - тихо, но твёрдо промолвил Вахид. - Сейчас мой сын проснётся, и мы все вместе отправимся в Килию. Там мы пригласим к вам доктора, Вы поправитесь и позаботитесь о нашем мальчике вместе с моими родителями и мамой Эрзи. Один Аллах ведает, сколько нам понадобится времени, чтобы всё мирно уладить. Очень не хотелось бы скрываться и подвергать опасности жизни всех.
Гюльфем всё это время сидела молча, боясь разбудить сына, лишь согласно кивала.
- Спасибо Вам, Вахид. У Вас доброе сердце! Господь щедро вознаградит Вас и Вашу семью! Я буду молиться за вас! А что будет с домом? Он большой и прочный, дед моего зятя строил его на совесть и на века.
- Госпожа Богна, мы приведём усадьбу в порядок, и я думаю, Вы будете не против, если она перейдёт к моему сыну по наследству?
- Конечно, не против. Это будет правильно и справедливо! - ответила женщина и прикрыла рот рукой, заметив, что Мурад шевельнулся. Между тем, он открыл глазки, потер их кулачками, внимательно посмотрел на Гюльфем, улыбнулся и обвёл взглядом Вахида и бабушку Богну. Забавный вид ребёнка вызвал у окружающих родных людей умиление.
Потом все собрались, сели в карету и отправились в Килию.
Родители и мама Эрзи с большим нетерпением ждали своих детей, поэтому, услышав шум подъехавшего экипажа, вскочили и поспешили выйти на улицу.
- Карима, уйди с дороги, не бросайся под лошадей! Ты мешаешь Вахиду подъехать! – Акрам схватил за руку жену, которая, увидев сына, с широкой улыбкой пошла ему навстречу.
Карета остановилась, Вахид спрыгнул с облучка и открыл дверцу. Из салона выглянула Эрзи, держа на руках мальчика, Вахид принял его на руки и поставил рядом с собой.
- Подожди, сынок, я помогу маме и бабушке выбраться, и мы пойдём знакомиться с другими твоими бабушками и дедушкой, - ласково сказал Вахид, погладив мальчика по щеке.
- Хорошо, - серьёзно ответил тот и стал растерянно озираться вокруг.
- Акрам, посмотри, точь-в-точь как маленький Вахид! – вскрикнула Карима.
- Не пугай внука, мать, иди, накрывай на стол, - велел тот жене и отвернулся, не желаю показывать ей вскипевшие на глазах слёзы.
- Покажите, покажите мне моего мальчика! Эрзи! Где наш Мурадик? - подвинув Кариму, вышла вперёд Родика и тотчас остановилась, увидев прямо перед собой мальчика. – Господи, какой хорошенький! Похож на маленькую Эрзи! Пойдёшь ко мне, милый? – протянула она руки, но Мурад сделал шаг назад и схватился за край платья уже знакомой ему мамы.
- Отец, мама, с нами приехала бабушка Мурада, госпожа Богна. Она очень больна, - беспокойно произнёс Вахид, взял хрупкую женщину на руки и пошёл к дому.
- Карима, покажи комнату для Богны, а я поскачу за лекарем, - распорядился Акрам и быстрыми шагами пошёл к конюшне. – Чтобы не было лишних пересудов, говорю всем! Госпожа Богна наша дальняя родственница, - на ходу крикнул он так, чтобы все услышали.
Незаметно пролетело три дня, и Вахид с Эрзи собрались возвращаться в Стамбул.
В один из этих дней, после обеда, они решили навестить Лялю и Гожи. Взяв с собой Мурада, они незаметно стали пробираться к дому, где жили женщины. Возле леса они неожиданно встретили Мусу, тепло поприветствовали его, Вахид обнял парня, и все вместе пошли к цыганкам.
Женщины искренне обрадовались гостям, Ляля заварила романо каджо — цыганский чай, в который добавляют обычно много ягод и фруктов, вынесла из кухни пирог, щедро украшенный изюмом и орехами.
- Лялечка! Пирожок! Муса любит пирожок! Кушай, Мурадик, очень вкусный пирожок! – ласково сказал парень и с улыбкой протянул мальчику кусочек цыганского лакомства. Малыш охотно взял и поблагодарил юношу, чем привёл в умиление всех без исключения.
...Вечерело, и Вахид с Эрзи стали прощаться. До самых ворот дома управляющего их провожал Муса.
- Зайди в дом, Муса, поужинаем, а то, может, и заночуешь, - предложил ему Вахид, но тот отказался.
- Муса пойдёт домой! Муса любит дом! – улыбнулся он и повернулся, чтобы уйти, но Вахид остановил его.
– Муса, послушай, будет у меня к тебе просьба: присмотри за моим сыном, мало ли что. Понял ли ты меня, Муса? – пристально посмотрел он на парня.
- Муса понял, не беспокойся, - серьёзно ответил тот, похлопал Вахида по плечу и торопливо пошёл вдоль по улице.
Эрзи бросила недоумевающий взгляд на мужа.
- Вахид, он совсем не похож на безумца! – прошептала она.
- А кто тебе сказал, что он безумец? – вопросом ответил ей Вахид.
- Люди…- неуверенно произнесла она.
- Люди тебе и про нашего Мурада говорили…
- Субханаллаху ва тагаля! – сложив перед грудью руки, Эрзи подняла глаза к небесному своду.
После того, как гости ушли, цыганки ещё некоторое время оставались за столом.
- Пусть у них всё будет хорошо! – искренне произнесла Ляля.
- Будет! – ответила Гожи и прищурилась.
- Помнишь, когда мы нашли мёртвого Вахида, ты заметила среди его чёрных волос на голове белый пучок. Тогда ко мне пришло видение, будто я держу на руках младенца, а у него длинные волосы и такая же белая метка на голове. Я отмахнулась, подумала, что маленького его увидела, да и забыла. Не вспомнила я эту отметину, когда меня в Стамбул по цыганской почте вызвали и сынка его передали, - тяжело вздохнула Гожи и задумалась, возвращаясь мыслями в события многолетней давности.
Когда их табор стоял в Стамбуле, её Ляля попала под колёса дворцовой кареты и сильно поранилась. Лечить её приходила лекарша из дворца. Лялю она вылечила, а потом Гожи ещё некоторое время получала у неё мази для дочери.
Случилось так, что они с Лялей ушли из табора и уехали из столицы.
Однажды Гожи получила известие, что её очень хочет видеть один хороший человек, и без слов отправилась в Стамбул. Там-то и встретились они с дворцовой лекаршей.
- Здравствуй, Гожи, возьми-ка вот шаль, а это Ляле твоей платье парчовое, - сказала та и подала цыганке подарки.
- Благодарствую, лекарка, да вижу я, что пришла ты не гостинцами меня баловать. Видать, серьёзное твоё дело, раз меня по цыганской почте вызвала.
- Верно, Гожи, дело непростое, тайное. Дитё спрятать надо. Возьмёшься помочь?
- Отчего ж хорошему человеку не помочь. Говори, что делать.
- Придёшь в султанский дворец вместе со скоморохами. Я в окно тебе младенца передам . Вынесешь его незаметно. Только смотри, Гожи, дитё это мёртвым считается, увези его так далеко, чтобы ни одна живая душа не знала.
- Не беспокойся, спрячу - не отыщут.
- Хорошо, Гожи. Спасибо тебе. До завтра.
На следующий день во дворец и, правда, явились циркачи, дворцовый люд повеселить. В разгар представления одна из них незаметно зашла за угол и остановилась возле большого окна.
- Что ты, Гожи? Бери скорее, упаси Аллах, увидит кто, - беспокойно прошептала лекарша замершей на миг цыганке.
- Давай, - протянула та руки и зашептала: – Плохое я увидела, лекарка. Сидит у тебя на спине злодейка, так и метит в кровушку тебе смертельное зелье впустить. Берегись, лекарка!
Гожи взяла небольшой свёрток, спрятала в широких воланах платья и незаметно вынесла из дворца.
- Мама, хватит себя корить, почему Вы должны были помнить эту отметину? И откуда Вы могли знать, что это сын Вахида? Мальчик ещё и не родился, когда Вам видение пришло, - прервала поток воспоминаний Ляля.
- Знать не могла, понять должна была. Ну ладно, что теперь об этом говорить. Хорошо, что всё так закончилось. Ты лучше скажи, давно не получала вестей от Донки? Как там наша Земфира? Вспоминает хоть нас? Баро не остыл? Не собирается тебя прощать? Столько времени прошло…Клянусь своей умершей бабушкой, я нашлю на него жгучую тоску, - нахмурилась Гожи.
- Мама, зачем Вы так! Я ведь и, правда, виновата. Побежала за голубыми глазами, связалась с гаджи (“нечистый”, не цыган). Я заслужила маримэ (временное или пожизненное наказание у цыган, изгнание из табора).
- Заслужила, не спорю, не послушалась меня тогда. Зато Земфиру нашу родила. Внученьку мою. Скучаю я по ней, - вздохнула Гожи.
- Так и оставались бы в таборе с Земфирой, Вас никто не прогонял.
- Не могла я. Земфира внучка, а ты дочка. Ей там хорошо среди наших, а тебе одной плохо. Ничего, подождём. Чувствую, скоро хорошую весть получим. Баро без тебя так долго не выдержит, - хитро улыбнулась дочери мать.
- Ну что Вы, мама, такое говорите, - возмутилась Ляля.
- Знаю, что говорю. Пойдём-ка спать, гаси свечу, - Старая Гожи поднялась со скамейки, закряхтела и пошла в спальню.
...Пришло время Вахиду и Эрзи отправляться в путь. Они долго со всеми прощались, особенно не могли выпустить из объятий своего сына.
- Сыночек мой, ты жди нас, мы скоро с папой приедем и так хорошо заживём все вместе! – едва сдерживая рыдания, говорила Эрзи.
- Сын мой, Мурад, ты уже большой, помогай дедушке и береги бабушек, их у тебя теперь трое, надеюсь на тебя, - глотая комок в горле, говорил Вахид.
- Хорошо, папа, не переживай, - ко всеобщему удивлению ответил мальчик и похлопал отца по плечу, запомнив, как сделал это Муса.
Взрослые радостно переглянулись, Вахид с Эрзи вышли, и минуту спустя экипаж тронулся в путь.
…В Топкапы первой возвратилась Эрзи. Она сразу направилась в покои Хюррем, которая встретила её громким возгласом:
- О, Аллах! Наконец-то! Гюльфем, как я рада, что ты вернулась! Мне уже в голову стали приходить разные мысли…Ты выглядишь такой счастливой, а я сказала повелителю и валиде, что ты заболела и лежишь в горячке, даже письмо от тебя подделала, - перешла на шёпот султанша. – Иди сейчас в лазарет к Ахсен, она на денёк оставит тебя там, мы договорились с ней. Не забывай, что ты только что оправилась от болезни, - лукаво кивнула ей Хюррем, - я приду позже, и ты нам с Ахсен всё расскажешь.