Андрей Карабелеш (1906-1964) – закарпатский поэт.
Выжил, пройдя шесть концлагерей.
Его Голгофа началась в 1939 году – с оккупацией Закарпатской Руси хортистской Венгрией.
Отсидел 17 недель в заточении. Но и после этого, в глазах оккупационной администрации, у себя же на родине в Закарпатской Руси, он остался нежелательной персоной, и ему пришлось бежать в Чехию.
В июле 1941 года, после нападения Гитлера на СССР, по Чешскому протекторату был распространен плакат — «букет» из змеиных голов нацистских предводителей, подписанный на русском и чешском языках:
«Мне кажется, помешан он
И брешет своре «аллилуйя».
Довоевал Наполеон,
И Гитлер тоже довоюет».
Выяснить, кто его автор для гитлеровских спецслужб не составляло особого труда — в июле 1941 г. Карабелеша арестовывает гестапо. Не сломленный, не предавший товарищей по подполью, он прошёл тюрьму гестапо в городе Градец Кралови, за ней – зловеще известную пражскую тюрьму Панкрац. Далее были концлагеря, одни названия которых вызывают ужас у людей, переживших войну: Матхаузен – Бухенвальд – Ашерслебен – Шенебек – Саксенхаузен – Ораниенбург. Но и они не сломили его.
И на восток концлагерным оконцем
Глядим мы все на выжженный пустырь...
Друзья, светает... скоро выйдет солнце,
Громит фашистов русский богатырь!
На исходе войны отступающие нацисты пешком погнали «рабочую силу» Ораниенбурга в направлении Западной Чехии. Из 20 тыс. узников до концлагеря в Литомержице 25 апреля 1945 года дошли только 6 тыс. Остальные, выбившиеся из сил, не способные самостоятельно двигаться, были по дороге добиты конвоем.
В мае 45-го, во время пражского восстания, узников освобождают, и А.Карабелеш спешит в Литомышль к своей семье. Он даже не подозревает, какую злую шутку подготовила ему коварная судьба. В марте 1943 г. жене пришло официальное сообщение о смерти мужа, после чего Паула, чтобы спасти от голода детей, вышла замуж за инженера. В одном из рассказов Карабелеш описал свою встречу с родными, о которой так мечтал в концлагерях. Сначала он пришел к матери жены. Она не узнала в бывшем узнике, который был одет в лохмотья и весил всего 40 килограммов, своего зятя и сообщила, что тот давно умер. Чтобы не травмировать пожилую женщину, Андрей ничего не сказал, а отправился к дому, в котором жила жена с новым мужем. Во дворе игрались его дети — 10-летний сын и 7-летняя дочь, которые тоже не узнали отца. Мальчик принял ободранного деда за нищего, побежал в дом и подал ему через калитку горбушку хлеба. Когда А.Карабелеш вошел в дом, жена узнала его и потеряла сознание. Несколько дней она лежала в больнице без сознания, а оба ее мужа договорились, что сделают так, как решит женщина. Придя в сознание, Паула сказала, что первого мужа жалеет, а второго любит. И Андрей отступил, поняв, что лишний. Тем не менее до конца своих дней поддерживал связь со своими детьми и всячески помогал им.
Новый сталинский, а потом и хрущёвский режим в Закарпатье – Подкарпатской Руси, взявший курс на украинизацию общественной жизни, объявил войну русофильству. В русинском русскоязычном поэте он увидел врага. Карабелешу было запрещено возвращаться из Чехословакии домой. Но в 1955 г. ему (впервые за 16 лет) все же выпал случай проведать родные места. Увиденное столь резко контрастировало с его представлениями о жизни земляков, что после поездки писатель пишет сатирический рассказ «Иван Кротон» — о системе тогдашнего хозяйствования и бюрократизма, — который пытается опубликовать в закарпатских областных и словацких изданиях. За это сразу же попадает в поле зрения хрущевских и чехословацких спецслужб. Со своим бунтарским характером, честностью и принципиальностью Карабелеш порой отрицательно высказывается о местной власти, критикует некоторых ее руководителей-бюрократов. И вскоре следует закономерное: его исключают из украинской секции Союза писателей Словакии.
Последний период Карабелеш жил очень скромно, сохранились письма от родных, в которых они просят его продать новое пальто и синий костюм, чтобы иметь хотя бы немного денег. Тем временем состояние здоровья писателя резко ухудшается, одну за другой ему делают три сложных операции. В 1964 г. духовно и физически обессиленный Карабелеш приезжает лечиться на родину.
«Андрей Карабелеш приехал в Мукачево в июне 1964 г. с оптимизмом и надеждой вылечиться, — вспоминает писатель и литературовед из Мукачева Василий Пагиря, - (но) четвертого сентября мне позвонили по телефону из больницы и сообщили, что Карабелеш умирает. Я прибежал в палату, осторожно приоткрыл дверь. Андрей Васильевич лежал в кровати и молился, а заметив меня, кивком головы пригласил войти. Закончив молитву, он передал мне четыре папки с неопубликованными произведениями и перепиской и за все поблагодарил. Я старался приободрить его, но он сказал: «Нет, это уже конец, все закончено...».
Писателя хорошо помнили еще со времен его работы в Мукачевской гимназии, поэтому на похороны пришло очень много людей. Процессия растянулась на три километра, люди заполнили все кладбище и не расходились, даже когда над городом собрались грозовые тучи.
В 2006 году в Закарпатье отметили 100-летие со дня рождения А.Карабелеша. Издано несколько книг с ранее опубликованными произведениями писателя, состоялись торжественные мероприятия, собрания... Земляки пытаются хотя бы в какой-то мере воздать должное этому человеку. Как ни досадно, но власть от организации юбилея фактически самоустранилась, все приходилось делать усилиями общественных организаций и родственников А.Карабелеша...
Он был врагом и хортистской Венгрии и гитлеровской Германии, диссидентом в Чехословакии и СССР. Не интересен он и современной власти, писатель, чужой для всех режимов. Кому же он свой?
(Составлено в 2013 по работам: Падяк В. Нацистские лагеря не сломили русинского поэта; Мартин В. Чужой для всех режимов. Отредактировано в 2024)