Рассказ английского моряка
Утром 18 февраля 1883 года трехмачтовый бриг «Виктория» подошел к берегам Тасмании и встал на якорь в порту Хобарта.
Бриг доставил мануфактуру и должен был принять на борт новый груз — шерсть. Команда получила суточный отпуск. Сойдя на берег, я отделился от своих товарищей и отправился осматривать город.
Столица Тасмании с ее каменными жилыми домами и правительственными зданиями, с ее трактирами и увеселительными заведениями жила той же шумной жизнью, что и города Европы. Это меня не привлекало. Миновав центральную часть Хобарта, я поднялся на плоскую вершину холма и попал в огромный городской парк. Отсюда открывается великолепный вид на покрытую снегом вершину горы Веллингтон, на лесистые холмы, мысы, обрамленные кружевной пеной бурунов, на сверкающие под солнцем проливы и залив Бурь, который на горизонте сливается с морем. Любуясь чудесным пейзажем, я задумался о трагической судьбе древних хозяев этого уголка земли: все они уже спали вечным сном в своих могилах, покрытых опавшей листвой... И тут я постарался припомнить то немногое, что знал о Тасмании и ее коренных обитателях.
По приказанию Ван-Димена, нидерландского наместника в Восточной Индии, голландский мореплаватель Абель Янсон Тасман в ноябре 1642 года отправился для исследования берегов Австралии. 7 декабря, следуя вдоль южного берега материка курсом на юго-восток, Тасман увидел неизвестную землю, решил, что это часть Австралии, и назвал ее Землей Ван-Димена.
После этого более 130 лет ни один европейский корабль не показывался у берегов открытой Тасманом земли. Лишь в 70-х годах XVIII столетия здесь побывал капитан Фурно — командир брига «Приключение», одного из кораблей второй экспедиции Кука. В январе 1777 года, во время третьей своей экспедиции, к Земле Ван-Димена подошел и знаменитый Джеймс Кук. Несколько офицеров и матросов сошли на берег, чтобы запастись пресной водой и кормом для скота, содержащегося на корабле. Не проявляя ни малейших признаков страха или враждебности, к ним приблизились аборигены и приняли предложенную матросами пищу.
Что Земля Ван-Димена — остров, доказали английский лейтенант Флайндерс, капитан брига «Норфолк», и его спутник и друг сержант Баас. Флайндерс впервые прошел пролив, отделяющий Землю Ван-Димена от Австралии, и дал ему имя Бааса. Годом позже Баас обошел весь остров вокруг.
На берегу реки Деруэнт Флайндерсом была основана первая английская колония.
В 1853 году Земля Ван-Димена получила новое имя — Тасмания, в честь ее первооткрывателя.
Тасмания не велика. Ее площадь вместе с прилегающими островками всего около 68 тысяч квадратных километров. Климат здесь мягкий и ровный, потому что постоянно дуют западные ветры. Поверхность острова гориста. Самые высокие горы — на северо-западе, где на суровых вершинах по восемь месяцев в году не тают снега. Их склоны — голые утесы или скалы, поросшие низким густым кустарником; через переплетение его колючих ветвей невозможно проложить себе путь без топора. Зато северо-восточная часть Тасманийского нагорья с ее глубокими чистыми озерами удивительно живописна. Низменные центральные и восточные районы, где текут реки Теймар, Лааккари и Деруэнт, покрыты вулканической лавой, и поэтому почва здесь очень плодородна. В горных ущельях и на равнинах растут эвкалиптовые леса. Тасманийские эвкалипты достигают высоты в 110 метров и имеют прямые, как мачты, стволы, которые начинают пускать ветви только на высоте 15—20 метров. При сильном ветре полоски отставшей коры бьются друг о друга со странным, похожим на жалобные вопли, шумом.
Когда на Тасмании появились европейцы, здесь было около шести тысяч местных жителей. Это были хорошо сложенные чернокожие люди с глубоко посаженными, горящими, как угольки, глазами, широконосые, с массивными челю-стями и большими полногубыми ртами. Они делились на 20 племен, но жили группами по нескольку десятков человек. Каждая такая группа, состоявшая из трех-четырех семей, кочевала по определенной территории, не нарушая ее границ. Зиму обычно проводили в защищенных от ветров долинах, лето — на морском берегу. Жили в хижинах, крытых шкурами кенгуру или ветвями. Чаше довольствовались просто заслоном от ветра. Когда разбивали лагерь, каждая семья разжигала отдельный костер. Огонь чаще всего добывали, высверливая кусок сухого дерева другим острым куском. Чтобы сохранить огонь при переходах, женщины переносили на новое место тлеющие факелы из коры.
Тасманийцы добывали пишу, собирая ягоды, птичьи яйца, съедобные водоросли и луковичные растения, а также грибы. Здесь бывают грибы по 5 килограммов весом! Большим подспорьем в их хозяй-стве служила ловля ракообразных и различных мелких зверьков — опоссума (сумчатая крыса), вомбата (сумчатое млекопитающее животное, по внешнему виду напоминает сурка).
Иногда охотились на тюленя или попавшего на мель кита. Устраивали облавы на кенгуру, выжигая траву и кустарники. Способы охоты и в особенности орудия были очень просты: деревянные копья с обожженным заостренным концом и палицы, которыми тасманийцы пользовались удивительно искусно: убивали дичь с расстояния в 40 метров. Копья и палицы, да еще каменные скребки — вот и все орудия тасманийцев.
Начиная с 1804 года Тасмания стала местом ссылки английских заключенных. С этого времени на остров стали регулярно прибывать партии ссыльных. Наиболее опасных преступников содержали в тюрьме, под охраной сторожей и собак. Остальных власти расселяли в разных местах и заставляли заниматься ловлей тюленей, китобойным промыслом, разводить овец или выращивать фрукты и злаки.
Английские ссыльные в массе своей были людьми невежественными и жестокими. История сохранила немало примеров насилий в отношении местных жителей. Один колонист, например, захватил тасманийца и держал его у себя в качестве раба, а чтобы раб не убежал, связывал его бычьими путами. Другой поселенец, ловец тюленей, захватил 15 черных женщин и расселил их на островках Баасова пролива, чтобы они добывали вместо него тюленей. Если к приезду хозяина женщины не успевали заготовить положенного количества шкур, он привязывал их к деревьям на сутки, а то и больше, и время от времени сек розгами.
Еще Кук отмечал дружелюбие и добродушие тасманийцев. «Они не имели свирепого или дикого вида, — писал он, — а казались добрыми и веселыми, без недоверчивости к чужеземцам». Но насилия колонистов вынудили их взяться за свои копья и палицы. В 20-х годах XIX века они начали организованно нападать на поселения белых и упорно продолжали неравную борьбу. Так разгорелась «черная война», которая превратилась в охоту на чернокожих. Для иных колонистов эта охота стала любимым видом спорта. Приглашали знакомых на пикник и, пообедав, отправлялись с собаками в лес на поиски добычи. Если удавалось подстрелить нескольких человек, возвращались с триумфом.
В конце 20-х годов была создана так называемая «линия» — специальные вооруженные отряды, задачей которых было изгнание аборигенов из заселенного колонистами района и уничтожение непокорных. Число этих отрядов постепенно увеличивалось. В 1830 году, чтобы усилить их активность, губернатор Тасмании назначил премии в 5 фунтов стерлингов за каждого взрослого тасманийца и в 2 фунта стерлингов за каждого ребенка, доставленных на любую из полицейских станций.
В 1834 году остров Тасмания был очищен от его коренных обитателей. Осталось в живых лишь около 200 человек, которые были переселены в болотистую долину на острове Флайндерс.
Вот, примерно, то немногое, что я знал о Тасмании и тасманийцах. Но трагическая история жителей острова волновала мое воображение, и, решив сделать попытку познакомиться с ней возможно подробнее, я направился в Тасманийский музей. Случай свел меня здесь со старым хранителем. Из его уст я услышал заключительный акт тасманийской трагедии.
В центре большого зала висела огром-ная картина известного в Хобарте художника Дютерро. Картина была хорошо освещена и сразу же привлекла мое внимание. Это был групповой портрет, изображавший плотного рыжеволосого белого человека в кругу местных жителей. Белый человек в чем-то горячо убеждал тасманийцев, держа за руку одного из них. Черные полуобнаженные люди застыли в позе настороженного внимания... Мужчины держали в руках копья, женщины, стоя или сидя на земле, протягивали руки к оратору.
По-видимому, я простоял перед этим полотном довольно долго. Погруженный в свои размышления, я не заметил, как ко мне подошел старый джентльмен, пока он не заговорил.
— Это Труганина, — сказал он, указывая на молодое женское лицо, а рядом с ней, с массивной фигурой атлета, — Вууредди; а вот этот красавец — Маналагана.
Я быстро обернулся и произнес: «Эти имена мне решительно ничего не говорят, сэр. И я не знаю также, кто этот белый. Буду чрезвычайно признателен, если вы расскажете мне о них».
Старый джентльмен согласился. Представившись друг другу, мы уселись, и я приготовился слушать.
— Белый человек на картине, которую вы удостоили своим вниманием, — Джордж Август Робинсон, прозванный Усмирителем. Судьба его несколько необычна. Этот человек попытался спасти остатки аборигенов. Было это лет пятьдесят с небольшим назад...
Карьера Усмирителя имела более чем скромное начало. Он работал каменщиком в Хобарте и, имея жену и семерых детей, с трудом сводил концы с концами. На улицах он часто видел чернокожих, бродивших по городу в поисках пропитания. Однажды Робинсон пожалел их, пригласил к себе, дал немного еды. Потом они сами пришли к нему, и постепенно эти посещения стали регулярными. Робинсон научился говорить на языке тасманийцев, познакомился с их обычаями и, когда узнал о мучениях, которые им пришлось вынести, принял решение помочь несчастным.
Вскоре ему представился случай вступить на избранное им поприще. В марте 1829 года в хобарттаунской газете появилось объявление:
«Горя желанием улучшить положение аборигенов, его превосходительство (Губернатор Тасмании) положил жалование в 50 ф. стерлингов в год и рацион для образованного человека с хорошим характером, имеющего рекомендации, который проявит интерес к общению с несчастной расой и отправится на остров Бруни, взяв на себя обязанности по снабжению продовольствием аборигенов этого острова».
Робинсон сочинил ответное послание его превосходительству. Заявив о своем стремлении содействовать превращению аборигенов в трудящуюся и цивилизованную расу, он ставил условием увеличение вознаграждения. Положительный ответ был получен, жалование увеличено до 100 фунтов стерлингов в год, и вскоре Робинсон с семьей оказался на острове Бруни, у юго-восточных берегов Тасмании.
Этот остров, вытянутый на 60 миль между каналом и заливом Бурь, место весьма неприютное. Обрывистые берега его сильно изрезаны, и подход к ним очень затруднен. Базальтовые глыбы, оторванные прибоем от прибрежных скал, принимают на себя удары сильных морских приливов, и, кажется, морю требуется лишь несколько небольших усилий, чтобы разрушить остров и превратить его в осколки, рассеянные в кипящем водовороте. Южный Бруни почти отделен от Северного, их связывает лишь узкая песчаная полоска земли. Южный Бруни был необитаем, в Северном располагались соляные разработки и несколько ферм. Земля здесь нехороша для обработки, растительность скудная, скотоводством заниматься трудно. «Черная станция» была основана в маленькой бухте Устриц на внутренней стороне Бруни, у северной его оконечности.
Тасманийцы, расселенные в жалких хижинах, получали заплесневелые сухари и несколько картофелин в день. Робинсон посылал одно письмо за другим с просьбой увеличить их паек, но напрасно. Привыкшие к свежей и разнообразной пище, которую давали лес и море, тасманийцы гибли от постоянного недоедания и тоски. Некоторые пытались спастись бегством. Оставшиеся жаловались Робинсону: «Плохо... это скверное место... нет яиц... нет кенгуру... ничего нет... все умирают...»
Соседями аборигенов оказались заключенные лесорубы, которые систематически издевались над тасманийцами. В то время черный кит шел вдоль берегов Бруни, и у устья канала было создано несколько поселений китобоев. Китобои стали избивать тасманийцев, просто так, для развлечения. Аборигены взялись за оружие. Возникла угроза военного столкновения.
Окончание завтра