Сидя на неудобной, деревянной лавке Соня с нетерпением поглядывала на часы. Ещё 20 минут, и она сядет в автобус, который приблизит ее к неожиданному отпуску. Уже второй автобус за сегодняшний день.
Хоть ненадолго, но можно будет расслабиться, а то устала так, что аж ноги гудят. Шутка ли- отработала полный рабочий день, прибежала домой, едва успела в душ сходить, да чаю выпить. Время-то не резиновое, автобус ждать не будет.
Пока ехала из своего городка до краевой столицы успела немного подремать, и помечтать о предстоящем отпуске. Все-таки хорошо, что у нее такая замечательная мама! Когда ещё удастся вырваться на море? Да и вообще, в последний раз она была на море, в Сочи, еще когда отец был жив.
Соня тогда поступила на первый курс института, и папа в качестве поощрения за отличное окончание школы купил билеты на море, мол гуляем, девчата! И хоть с деньгами в то время было не густо, и жили они в частном доме на приличном расстоянии от моря, питались в бюджетных столовых, и готовили сами, отдых тот был настолько классным, что Соня часто вспоминала, как дурачились мама с папой, как весело им было, как обгорел папа под жарким южным солнцем, и мама на рынке купила домашнюю сметанку, чтобы мазать его спину.
До сих пор стояло у Сони папино блаженное лицо, когда прохладная сметана таяла на красной, сожженной спине и стекала вниз белыми разводами.
- Ой, Машутка, хорошо- то как! Ой, не могу, девчата! Соня, прикрывай плечи, а то тоже обгоришь! Смотри, мама у нас умная, мама рубашку надела!
- Саша, так я свою кожу знаю. Уж лучше спрячусь от солнышка, чем обгорю. Это ты у нас толстокожий, и то вон как тебя угораздило, а у нас с Сонечкой кожа нежная, нам и надо- то всего- ничего.
У папы потом спина облазила, и Соня сдирала старую кожу, которая снималась целыми пластами, а папа морщился, мол щекотно- то как, дочь!
Потом как- то не до отпусков стало. Сначала заболел папа. Болел долго, тяжело. Бесконечные анализы, обследования, больницы, и диагноз, как приговор.
Папа, оптимист по жизни, все мечтал да планировал, мол девчата, отставить слезы! Сейчас отдохну чуток, подшаманят меня, починят, и стану как новенький. На работу выйду, денег заработаю, до отпуска доживу, да поедем с вами на морюшко. Ух и отдохнем мы с вами, ух и оторвемся! Накупаемся всласть, фруктов наедимся.
Не вышло. Не суждено было сбыться папкиным мечтам да планам. В последний месяц своей жизни отец совсем сдал, похудел, осунулся, и все больше спал после препаратов, а во время бодрствования стонал от боли и кусал губы. А потом, пряча глаза доктор сообщил маме, мол выписываем.
И мама, тревожно заглядывая врачу в глаза боялась увидеть в них ответ.
- Как выписываете? Почему? Зачем?
Доктор, пряча взгляд тихо сказал, что-то вроде того, что дома и стены лечат, да и вообще, в кругу семьи всяко лучше, чем среди казенных стен.
Их маленький, уютный мирок померк давно, а с появлением тяжелобольного человека и квартирка, чистая, светлая, уютная, тоже стала хмурой и не гостеприимной. Хотя, свое тепло и уют квартира потеряла еще тогда, когда в воздухе отчётливо проявился запах лекарств, и костлявая старуха с косой протянула свою цепкую ручонку к отцу.
Ночью отец стонал, днем кричал и бредил, и мама, уставшая, бледная, словно тень не жила тогда, существовала, отдыхая лишь в те редкие минуты, когда забывался отец тяжелым чутким сном.
Ушел папка ночью, молча, так тихо, что мама, разбуженная этой звенящей тишиной подскочила, как ужаленная, и побежала к нему, уже понимая, что это все, конец. И увидев его, такого спокойного, умиротворенного, с закрытыми навсегда глазами и едва заметной улыбкой на губах сначала вскрикнула , а потом закрыв рот рукой заплакала тихо, беззвучно, мол как же так, Саша? Почему? За что нам это все?
Больше ни про отдых, ни про отпуск на море в их маленькой семье даже разговоры не заводили.
Как-то Соня, уже после учёбы, когда заработала свой первый отпуск предложила маме, мол может махнем на море? Как в тот раз, с папой?
Мама тогда улыбнулась грустно, обреченно, и отрицательно покачала головой.
- Нет, Соня. Ты поезжай, если хочешь, а я не могу. Не хочу. Ну какой мне отдых без папы? Мы с ним всегда вместе ездили, я не смогу без него там...
И Соня, хоть и очень хотела в отпуск, на теплое море, не поехала. Может быть из солидарности, а может побоялась лететь одна.
А потом понеслась, закрутилась взрослая жизнь. Дом, работа, друзья, подруги.
А через несколько лет совсем неожиданно мама собралась замуж. Соня, которая гордилась своей мамочкой, поражалась ее верности и преданности, ее любви к папе просто впала в ступор.
- Какой замуж, мама? Тебе сколько лет? А обо мне ты подумала? А как же папа? Ты же предаешь его память! Это так... Мерзко, мама!
И мама, глядя на свою взрослую дочь опять улыбнулась грустно, как-то обреченно, и тихо, еле слышно сказала:
- Не думала я, дочь, что ты меня осудишь. Все это время после смерти папы я только и делала, что думала о тебе. Я помогла тебе получить профессию, была рядом с тобой все эти годы. Мы с папой обеспечили тебя жильём. Ты подумала обо мне, когда съехала в свою квартиру? Нет, тебе некогда об этом думать, у тебя своя собственная жизнь. Скоро наступит такой день, когда у тебя будет своя семья, муж, дети. Нужна ли я тебе буду? Скорее да, чем нет, вот только моя роль в твоей собственной семейной жизни будет так мала, что я отойду на второй план. И хорошо, если на второй, а не на третий. И останусь совсем одна...Не будь эгоисткой, Соня. Сколько лет я жила только тобой и памятью о твоём папе? Мне ведь не так много лет, как тебе кажется, дочь, и я вполне еще могу быть счастливой и любимой.
Попутчица. Часть 2
Не сразу поняла Соня то, что пыталась донести до нее мама. Даже бабушке , папиной маме пожаловалась, мол мать совсем с ума сошла, замуж собралась.
И уж совсем не ожидала Соня, что бабушка встанет на сторону матери.
- Эх, ты, Сонюшка! Тут радоваться надо, а не судить! Что-то не припомню я, моя хорошая, чтобы было у тебя право мать осуждать да указывать ей, как жить и что делать. Оно и у родителей таких прав нет, когда дитя выросло да на ноги встало, а у детей и вовсе нет его, права этого, пока родители в уме да памяти. Отца твоего уж сколь лет нет, хватит, отплакала мать свое, отгоревала, отскорбела, относила траур. Не для того жизнь человеку дана, чтобы к мертвому себя привязать. Живое к живому тянется, внученька! Разве не хочется тебе, чтобы мамка твоя счастливой была? Чтобы улыбалась да радовалась, чтобы глаза счастьем светились? Тебе- то что? Ты уже из гнезда выпорхнула, улетела, соловушка. Свое гнездо вьешь, для своего блага. Скоро детушек родишь, так и им помимо бабушки еще и дед нужен. Конечно папка твой покойный- дед, да только не прижмутся к нему ребятишки, не обнимут крепко.
И бабушка, обняв внучку, прижала ее к себе.
- Ты поддержи мать- то, Сонюшка. Не дело это- одной век вековать.
И Соня, хоть не испытывала особой радости махнула рукой, мол взрослая женщина, делай ты что хочешь.
А потом, сама того не ожидая, избранника матери приняла. Серьезный, основательный мужчина, который слов на ветер не бросает молча починил все неисправное сначала в квартире матери, а потом и к Соне наведался, мол я в прошлый раз заметил, что дверца на шкафу у тебя болтается, и кран течёт.
Вот так, слово за слово, разговорилась с ним Соня, и узнала, что он- вдовец, жену и дочку похоронил 10 лет назад.
- И не жил я все эти годы, Соня. Дочка моя твоего возраста была, а видишь, как вышло. Сколько я себя корил, что не уберег девчонок своих! Сколько думок передумал, а что бы было, коли так, да коли этак. Я ведь и не думал, не гадал, что еще раз женюсь. Даже и не мечтал, что такая женщина, как твоя мама мне на пути жизненном встретится.
- Вы меня простите, Михаил Григорьевич, а что с вашими женой и дочкой случилось?
- Авария, Соня. Я до сих пор себя виноватым считаю, что не сберег их.
- Вы за рулём были?
- Нет, не я. Они в деревне гостили у родителей Светы. Я их должен был вечером, после работы забрать, а они с бомбилой местным с утра поехали, вроде как сюрприз мне сделать хотели. Машина там старая совсем была, утиль, вот шланг тормозной по пути и лопнул. Скорость большая была, вот машина на полном ходу в зад грузовика и въехала.
И так Соне стыдно стало, и мужчину этого жалко, и маму свою, что после того, как ушел он, сидела девушка, и плакала. Это сколько же что он, что мамочка в жизни пережили? Может и правда важно им сейчас, чтобы друг с другом рядом быть? Да и какой возраст у мамы? Еще и 50 лет нету. Многие еще рожают вовсю, а она, Соня, мамочку свою уже в старухи записала.
Уже потом, когда тихонько расписались мама с Михаилом, обняла Соня маму, мол прости меня, мамочка! Будь счастлива. А мама, как обычно улыбнулась, и сказала:
- Ты не думай, Соня, что я папу твоего забыла, что память его предала. Как любила я Сашу, так и люблю. Только другая эта любовь, не та, что к Мише.
Мама прямо духом воспряла, словно ожила.
И у Сони вскоре жизнь личная наладилась. Дело к свадьбе шло, когда Паша, жених, на мотоцикле разбился. Вот тогда- то и поняла Соня, что такое боль. Потухла Соня, на автомате жила. Утром на работу, вечером домой. Как не живая стала, словно робот.
Больше года прошло, а все не отпускало Соню. Хоть и улыбаться стала, а все равно не та она, что раньше.
И мама, хитро посмотрев на свою взрослую дочь спросила:
- У тебя день рождения скоро, Соня. Где отмечать планируешь?
- Да какой день рождения, мама? Нужен он мне больно! У меня как раз отпуск будет, буду есть и спать, спать и есть.
- Так всю жизнь и проспишь, моя дорогая. В общем так: мы с Мишей подумали, и решили, что тебе нужна перезагрузка.
Сделав таинственные пассы руками, мама, словно фокусник, достала из-за спины файл с листочками, и протянула Соне.
- Это что?
- Это- билеты на море. Ты летишь в Сочи.
И глядя на то, как Соня скривилась, сморщилась, и открыла рот, чтобы начать спор, мама поспешила сказать, мол отказы не принимаются, все оплачено. Решение окончательное и обжалованию не подлежит.
Вот так и вышло, что вместо тюленьего отдыха сидит Соня на вокзале, и ждет свой автобус.
Вроде и радостно, а с другой стороны неприятно от того, что с ней и не посоветовались, и согласия не спросили.
Сейчас вот ещё пара часов в дороге, потом аэропорт, самолёт, ещё каких-то 5 часов, и здравствуй, Сочи! А оно ей вообще надо было? Хотя, может и права мама? Может правда легче станет?
***
Шумный автовокзал несмотря на позднее время живет своей жизнью. Кто-то приезжает, кто-то уезжает. Кого-то встречают шумной толпой, а кто-то растерянно озирается по сторонам в одиночестве.
Кто- то улыбается, махая ручкой в окна автобуса, а кто-то отворачивается, в надежде скрыть слезы.
Сколько людей, сколько судеб, сколько встреч и расставаний переживает, пропускает через себя вокзал, сколько слез и улыбок видит он, и ведь молчит, хранит чужие тайны.
Засмотревшись на молодую парочку, которые стояли, прижавшись друг к другу Соня аж вздрогнула от неожиданности, когда на лавку рядом с ней шумно уселась женщина.
- Девушка, ты до Новосибирска едешь?
Соня, едва взглянув на женщину кивнула, и вновь глянула на часы.
- На 21.45 едешь? До аэропорта?
- Да, до аэропорта.
- Ой, как повезло мне! Я тоже на этом автобусе еду! Ты представляешь, успела последний билет взять, а то на такси ведь хотела ехать. А цены - то! Не подступиться! Ты погляди за моими сумками, я отлучусь на минутку, а то сама понимаешь, как с этими сумарями идти? Ни поставить нигде, и с собой тащить неохота.
- До посадки 15 минут, успеете?
- Ой, да я мигом! Одна нога тут, другая там.
Женщина так шустро убежала, что Соня и слова не успела сказать. Вот чудная!
Уже объявили посадку, и люди шумной толпой стояли у закрытой двери, а женщины все не было. Соня, уже немного нервничая озиралась по сторонам. Ладно, еще несколько минут в запасе есть, а что делать потом? Ну не оставишь же чужие сумки без присмотра! Но и сидеть охранять их в то время, когда автобус покажет хвост тоже не вариант.
В очередной раз глянув в ту сторону, куда ушла женщина, Соня удивилась, и рассердилась одновременно. Нет, это надо же, а? Идет себе, не торопится, вышагивает неспешно, а посадка- то заканчивается!
Махнув рукой, Соня поспешила к автобусу.
- Да не спеши ты, девушка! Что бежать? Что торопиться? Без нас не уедут!
Соня, не обратив на ее слова внимания протянула билет, и прошла в салон, ища свое место.
Едва нашла, как у себя за спиной услышала знакомый голос.
- Вот свезло, так свезло, девушка! А мы ведь рядышком с тобой ехать будем!
Соня мысленно фыркнула: повезло, ничего не скажешь! Словно шестое чувство подсказывало ей, что скучать с такой попутчицей точно не придется. .. Устроившись поудобнее, Соня закрыла глаза. Как же она устала! Ну ничего, сейчас чуть-чуть подремлет, пока едут, а потом в самолёте спать можно. А там прилетит , отдохнет с дороги, а к вечеру и на море сходит.
С такими мыслями Соня в сон провалилась, уже даже что-то сниться ей начало. Соседка по сиденью только никак успокоиться не могла, все что-то суетилась, перекладывала сначала свои сумки с места на место, потом начала перебирать содержимое этих сумок. Наконец, закончив свои дела женщина с удовольствием откинулась на спинку, и ткнув Соню в плечо громко спросила.
- А ты в аэропорт зачем едешь, девушка? Встречать кого или сама летишь?
Вот ведь приставучая какая! Соня, недовольно глянув на женщину тихо сказала:
- Сама лечу.
- А куда летишь- то? По работе, или отдыхать?
- В Сочи. Отдыхать еду.
- Вот те раз! И я в Сочи, тоже отдыхать! Так мы поди в одном самолете полетим с тобой? У тебя самолет во сколь вылетает? Утром, в 7 часов?
- В 6.50 вылет.
- Так и у меня в это время! Я так просто сказала- то, что в семь. Что 6.50, что семь, не велика разница- то, что там, эти 10 минут? А зовут тебя как, девушка? А то едем вместе, разговоры разговариваем, а как звать друг друга и не знаем. Нам еще долго вместе чапать- то. Сейчас пока это до грани доедем, пока там построим, а там еще до аэропорта ехать. Сходим с тобой в кафе, хорошо там кормят, не дорого. Я как еду в эту сторону, всегда там кофе пью, с тортиком. Торты вкусные у них, кусками продают. А что, удобно. Захотелось мне торта, ну не целиком же торт брать! Куда он мне целиком, в дорогу- то! А так- купил кусок, съел, и хорошо.
Под бесконечный словесный поток женщины Соня задремала, и не сразу поняла, что та замолчала, и ждет ответа. Как- то потеряла Соня нить разговора, и совершенно забыла, о чем ее спрашивали.
- Что-то ты не шибко разговорчивая, как я погляжу. Зовут говорю тебя как?
- Соня меня зовут. Устала просто, после работы, и сразу на автобус.
- Очень приятно, Соня. Меня Елена Степановна зовут. Ты из Барнаула?
Соня лишь утвердительно махнула головой. Ну ее, Степановну эту. Сейчас скажи, откуда приехала, и начнётся: а у меня там знакомые, друзья, родня, кум, сват, брат, а таких знаешь? А этих, а тех? А почему не знаешь, вон там живут. Проще так. Пусть думает, что в Барнауле Соня живёт.
- Уууу, устала она! Вам, городским- то все попроще. Села хоть на такси, хоть на маршрутку, да доехала спокойно. Это мне с района пока доберешься, все мозги стряхнешь по нашим дорогам. 4 часа стрюкаем до Барнаула, хорошо хоть сразу до вокзала. А я ведь тоже могла в Барнауле жить, да вишь как жизнь повернулась...У меня в Барнауле муж второй живёт. Коттедж знаешь какой отгрохал себе? Я как увидела эти хоромы, так чуть глотку сама себе от зависти не перехватила! Вот домина так домина! И как умудрился только? Я ведь от него когда уходила, он еле жив был, помирать собирался со дня на день, лежкой лежал, да под себя ходил. А тут смотрите- ка, оздоровил, на ноги встал, поднялся, вон как развернулся. Женился по новой, с ребятишками бабенку взял. Сам- то больше не годный по этой части, не может детей- то делать. Да там однако и вовсе ничего не работает, ниже пояса- то! Все в смятку было, омлет сплошной.
Женщина, хохотнув над собственной шуткой глянула на Соню.
- Вот скажи мне, девушка, на кой такой мужик сдался молодой, здоровой бабе? Ни тебе денег, ни утех всяких. Лежит, что чурка с глазами, а все, что ниже пояса онемело, отказало враз. Не мужик, а недоразумение сплошное. Мне как врач- то сказал, что ходить он не сможет, мужик- то мой, разве только чудо не случиться, так я сразу и решила, что уйду от него. Зачем мне, молодой да красивой такая обуза в виде мужика инвалида, когда вокруг здоровых пруд пруди. Вот скажи, нужен он мне был?
У Сони аж весь сон пропал, когда женщина такие речи завела.
- Ну а как же надежда? Вера в лучшее? В чудо, в конце концов? Всегда, даже в самых безнадёжных случаях есть место чуду. Теория вероятности дело такое. Хоть маленький процент, но есть.
Женщина, всплеснув руками громко, на весь автобус вскрикнула:
- Вот чудак-человек! Да когда же мне было сидеть, да ждать этого чуда? Жизнь- то у меня одна, запасной при рождении в комплекте не выдали. Вот сидела бы я, ждала с моря погоды! А годики идут, тикают, только успевай, отсчитывай их. Бабий век короток, девушка, быстро закат наступает. Не успеешь оглянуться, как той молодости и след простыл, испарилась она, молодость- то, и красота угасла, завяла. Это глупые люди придумали про то, что с годами бабы только краше делаются. Враки это все, не правда. Какая красота у бабы после 40 лет? Седина, морщины, лишние килограммы. Тут колет, там ломит, тут болит. Самая красота, самый расцвет- это молодость, вот тогда- то и надо не ушами хлопать, а действовать, чтобы к старости у разбитого корыта не остаться.
Соня молча закрыла глаза в надежде хоть немного поспать, да куда там! Вот послал же Бог попутчицу! Язык- что помело. Болтает без умолку, вон, уже и с соседних кресел пассажиры с любопытством на них смотрят. Бабушка Сонина про таких людей всегда говорила, мол с ними @вно одной ложкой хлебать хорошо, рта не дадут раскрыть. Соня, когда поменьше была всегда смеялась над бабушкиными прибаутками. Как что скажет, так хоть стой, хоть падай. Как это- одной ложкой хлебать? А ведь если разобраться, то так оно и есть. Таким людям, как эта женщина и слушатели не нужны, как привяжутся, сроду не отвязаться. @Язва Алтайская.
- Ты спишь что- ли, девушка? Просыпайся давай, какой сон в твои года? А хочешь кофейку? Когда это мы еще до грани доедем? А у меня припасено, мужик мой позаботился, термосок организовал, горяченький. И бутербродов накрошил. Могу и чего покрепче предложить, у меня и фляжка с собой есть, все, как полагается, нервишки успокоить. Он мне сразу сказал, мужик- то мой, мол чтобы не волноваться, к фляжке разок- другой приложишься, успокоишься, а в самолет сядешь, так сразу и уснешь.
- Нет, спасибо.
- Ну ты как хочешь, а я пожалуй хлебну.
Лихо открутив пробку женщина щедро отхлебнула из фляжки, шумно проглотила, даже не поморщившись, лишь содрогнулась, и сказала:
- Ээх, хорошо- то как! Он у меня знаешь какой заботливый, муж- то? Любит меня страсть как. Пылинки с меня сдувает, все для меня сделать готов. И не смотри, что младше меня на сколь! Он ведь пятый у меня муж- то законный. Пять раз я замуж выходила, и все мужья хорошие были, кроме первого, а этот, младшенький мой, самый лучший. Я ведь когда от первого мужика убегала в одном платье с ребёнком на руках зареклась влюбляться. Прямо зарок себе дала, что коли замуж еще пойду, то только по расчету, по выгоде. Ну ее, любовь эту! Пусть меня любят, а я уж так и быть, позволю, пусть любят.
***
Соня смотрела на то, как меняется пейзаж за окном и думала: сколько людей, столько и мнений. Кому-то нужна любовь, яркая, сильная, такая, где забываешь про все на свете, и просто растворяешься в любимом. А кому-то достаточно того, чтобы любили их. Как там сказала эта женщина? Пусть меня любят, а я так уж и быть, позволю, пусть любят...
Вопрос в голове возник неожиданно, и девушка, глянув на свою соседку спросила:
- Неужели вы никогда не любили? Прям вот ни разу в жизни?
Женщина, повернувшись к Соне посмотрела на нее так глубоко, так пронзительно, что кажется заглянула в самую душу. А потом заговорила так тихо, словно это не она несколько минут назад громко разговаривала и хохотала на весь автобус, шумно отхлебывая из фляжки.
- Ну отчего же? Очень даже любила. Так любила, что чуть себя не потеряла в этой любви. Обгорела, обуглилась, обожглась. Так обожглась, что насилу восстановила крылышки свои. Говорю же, зареклась любить. Что проку от той любви? Сыт от нее не будешь, напиться тоже не получится. Ни надеть ее, не обуть, любовь эту, маята одна.
- А при чем тут сытость да одежда с обувью? Когда любят оба это так здорово!
- Тююю, скажешь тоже! Любовь, девушка, она ведь разная бывает. Хорошо, когда розовые сопли парочка разводит, сюси- пуси да тити-мити, а иной раз так выходит, что и убежать от такой любви хочется. Я ведь когда молодая да глупая была, тоже думала, что любить буду один раз и на всю жизнь, а оно виш как вышло? Получается, что я любила, он любил, а толку? Все равно битая ходила, фонарями рукотворными дорогу себе освещала. Мне 17 было, когда мы с первым моим мужиком познакомились. Вот веришь- сразу у обоих искры из глаз. Такая любовь была меж нами, что оба огнем горели. Он старше был, уже работал. Их с бригадой строителей к нам в деревню прикомандировали, фермы строить.
Что греха таить? Согрешила я. Хоть и говорила мне мамка, мол береги честь смолоду, а все равно поддалась его уговорам да сладким речам. Такой нежный был, ласковый да заботливый, что таяла я, как мороженко на солнышке. Тайком от мамки бегала к нему, домой под утро приходила. И доставалось мне от мамки, и за космы она меня тягала, мол позорница я, а мне что? Взрослой себя считала, самостоятельной. Да мы и были в том возрасте уже взрослые, не вам чета. Нынешняя молодёжь до старости за мамкину юбку держится, а мы рано взрослели, особенно в деревнях.
Пока суть да дело, и работа у него к концу подошла, а я беременной оказалась. Что делать? А ничего. Он к моим родителям явился, повинился, мол так и так, жениться буду. Я такая счастливая была, что слов не хватит рассказать. Хотелось петь и плясать, да каждому встречному- поперечному о своем счастье рассказывать.
Разве до свадьбы тогда было? Так, расписались в сельсовете, да увез он меня от мамки с папкой за много километров.
Женщина молчала, словно вместе с воспоминаниями своими улетела туда, в далекое прошлое.
-Легко ли было мне, девчонке, в чужом краю? Знать никого не знаю, словом обмолвиться не с кем. Свекровка зверем глядит, слова не скажи, того и гляди, что в драку кинется. То ей не так, это не эдак. Да и мужик мой - словно чужой стал, словно подменили его. Куда подевалась и ласка его, и нежность, и забота? Уже через неделю наградил меня первыми тумаками, мол он с работы пришёл, а я его не встретила, хлеб да соль не подала. И ведь знал, куда бить. Бил так, что по полу я каталась, выла, волосы на себе рвала, думала, что и места живого на мне не останется, ан нет. Хоть бы один синяк остался!
Потом правда в ногах он у меня валялся, прощения вымаливал, мол прости, черт попутал.
Соня, у которой с самого детства перед глазами была совсем другая модель семьи никогда не понимала тех отношений, где мужчина, сильный, здоровый, поднимает руку на женщину. Ее папа никогда, даже в самом сильном гневе не то, что не бил, даже руку не поднимал на маму, не замахивался.
Соня, когда была маленькой, всегда удивлялась, когда в пылу ссоры, едва мама начинала кричать и плакать, папа молча одевался, обувался, и выходил из дома. И не важно, знойное, жаркое лето стояло на дворе, или суровая морозная зима. Папа гулял по городу час, два, три, а потом возвращался домой, и едва приоткрыв дверь смотрел, успокоилась ли мама.
- Ну что, Маша, выпустила пар?
Мама в такие моменты обычно сердито смотрела на отца и отворачивалась от него, всем своим видом показывая, что не настроена на разговор. А папа раздевался, мыл руки, лицо, молча обнимал маму, и каждый раз неизменно просил прощения, мол ну что ты раньше молчала? Не могла сразу сказать? Зачем в себе носить груз недопонимания? Я ведь мысли твои читать не умею, грешен, каюсь, но уж какой есть. А тебе язык на то и дали, чтобы говорить, а не в себе все молча переваривать да злиться. Уж лучше мелкие обидки сразу высказать, чем одну, большую обиду копить.
Соня, став постарше спрашивала у мамы, мол почему он уходит? Почему он тебя не выслушал? Ведь ты же была права!
- Знаешь, дочка, наверное если бы папа не давал мне возможность вот так, наедине с собой выпустить пар, успокоиться и привести мысли в порядок мы бы уже давно развелись. Тут не важно, кто прав, кто виноват. Да и не бывает в семье такого, что кто-то один всегда прав, а другой виновен. И правда, хоть она и одна, но у каждого своя. Разве лучше будет, если я, в порыве злости и эмоций наговорю ему всякого, а он в ответ мне наговорит? И будем мы друг на друга злиться, обижаться, а со временем начнем тихо друг друга ненавидеть. Папа твой знает, что я вспыльчивая, а оттого и дает мне время успокоиться. А ведь так не всегда было. Поначалу такие ссоры у нас были, что мама не горюй. Но папа твой умный, он же меня и приучил, чтобы груз обид и недопониманий в себе не держала, не копила злость. Не нравится- скажи сразу. Не молчи. Не все люди между строк читать умеют...
Посмотрев на женщину Соня удивленно спросила:
- И вы его простили? Как можно простить того, кто поднял руку на женщину? Поднял один раз, поднимет и второй. Тем более, вы же беременная были?
Усмехнувшись, женщина пристально посмотрела на Соню.
- Ой, девка, сразу видно, что другого ты поля ягода. Не видала ты еще жизни, не нюхала. Да у нас в деревне редкая баба без тумаков ходила! Как там говорится? Бьёт, значит любит, вот и носили бабы эту любовь на лице, особенно не скрываясь. Простила, куда мне было деваться? Молодая была, глупая, все верила, да любила. Да и он, что ужик извивался, так уж просил, так умолял, мол прости, больше такого не будет. В любви клялся, грозился, мол не простишь- руки на себя наложу. А только потом клятвы свои забывал , и второй, и третий раз, а там я и со счета сбилась. Многие так жили, а я чем лучше? Плакала, да прощала, а там все по новой. Когда живот у меня большой стал, там он притих, руки свои угомонил, и пальцем меня не трогал. Да только слухи пошли, что другая у него есть. Я молчала, ждала, когда домой вернётся, да на задних лапках вокруг него ходила, что собачка дрессированная. А потом дочку родила, и на первом месте она оказалась, девочка моя, кровинушка. Так любила ее, что надышаться не могла на свою крошку. Ей и месяца еще не было, как мужик опять меня отметелил. Думала, что не выживу, так плохо было. Все тело болело, шевелиться не могла. А свекровка только похохатывала, мол поделом тебе, будешь знать, как мужика ценить да уважать надо. Раз мать тебя плохо воспитала, так мужик пусть к порядку приучает. И ведь пожалиться некому было, молчала, терпела. В грушу боксерскую превратилась. Как видела, что домой он идет, так дочку в спальне оставляла, да сама к нему выходила, чтобы не испугал ребёнка.
- А что же вы не уехали от него? К себе домой, к маме с папой? Зачем терпели?
- А кто меня знает, зачем терпела? Говорю же, молодая была, глупая. Думаешь, так легко в те времена было? Сама замуж побежала, никто меня не гнал. Думаешь легко было родителям сказать, что не пожилось мне с мужиком?
- Так на то они и родители, чтобы поддержать, пожалеть. А если бы он вас убил? Или ребенка покалечил?
- Права ты, девка. Почти так и вышло. Так он меня один раз отмутузил, что места живого на мне не было. Сплошной синяк. Он, когда понял, что вот она я, тихая да покладистая, совсем одичал, да аккуратничать перестал. Всю дурь свою да злобу на мне вымещал, кулаками махал так, что не каждый мужик выдержит. Дочке второй год шел, уже понимала она кой чего. Я лежу, плачу, сил нет подняться, а девочка моя гладит меня по голове, да лопочет что-то. Я еле поднялась в тот раз. Шатает меня, кидает со стороны в сторону, иду через силу. До зеркала дошла, как глянула в него, так заплакала от жалости к себе. Я ведь красивая была, как с картинки. А тут без слез не взглянешь. Худая, кости торчат, да синяя вся, а вместо лица каша. И так страшно мне стало, что вся жизнь перед глазами пронеслась. У меня ведь и папка тоже не ангел, и мамку лупил, и нам, ребятишкам доставалось, но чтобы так лютовать- нет, никогда не было. Как подумала я, что в один момент прибьёт он меня, так страшно стало. Не за себя, за дочку боялась. Кому она нужна будет? Ему? Ага, как собаке пятая лапа!
Я лишь немного в себя пришла, отлежалась, да плюнув на гордость свою пошла к соседке, мол так и так, выручи, дай денег взаймы, домой поеду. Потом отдам тебе, перевод пришлю. Хорошая женщина была, ничего не спросила, молчком вынесла бумажки, мол на, как сможешь, так отдашь, а нет- и не надо. Она же мне и убежать помогла, пока муж мой со свекровкой на работу ушли ее мужик меня до города увез, да на поезд посадил. Сам проводнице уплатил, договорился с ней. Я ничего оттуда и не взяла, из дома мужниного. Как была в тонком платье, что еще мамка мне шила, так в нем и убежала. Только дочкины вещи в дорогу взяла. Все боялась, что искать он меня будет, да больно нужна я ему была? Баба с возу, кобыле легче. Вот так я этой вашей любви и наелась, разочаровалась на всю жизнь. Сама себе пообещала, что больше никогда любить не буду, и в обиду ни себя, ни девочку свою не дам. Все сделаю, костьми лягу, а не будет она жить, как я.
Замолчала женщина, молчала и Соня. А что тут скажешь? И так все понятно. Бывают такие нелюди, которые и себя то в этой жизни через раз любят, что уж говорить про других? Все же хорошо, что ей, Соне, достались такие хорошие родители.
Женщина, шумно отхлебнув из фляжки ткнула Соню в бок.
- Не надумала, девушка?
- Нет, спасибо.
- Ты смотри, мое дело предложить, а твое дело отказаться. И громко хохотнув, женщина убрала фляжку в сумку.
- Ты в отпуск- то надолго едешь?
- На 10 дней.
- А что так мало? Меня вот на месяц спровадили, пока ремонт в доме делают. Мол вот тебе билеты, мама, поезжай, чтобы под ногами не путалась. У меня ведь юбилей нынче был, 65 годков позавчера стукнуло. Дочка с сыном вот путевку подарили, нежданно- негаданно, да мужа на ремонт подбили, мол давай, папка, и кухню обновим, да и вообще... И ведь меня- то никто не спросил! Я мужика к стенке прижала, мол сознавайся, знал про все? А он хохочет, мол знал конечно, как не знать? Сам лично помогал, подсказывал детям, куда тебя сплавить. Вот и поехала, не пропадать же добру! Я море люблю, как помоложе была, так каждый год ездили, все побережье облазили, везде побывали. Хотели совсем на море переехать, да не вышло. А Крайний раз на море были со Славкой 3 года назад. Потом он машину поменять задумал, хотел меня одну отправить, мол ты отдыхай, а я обойдусь, машина нужнее, каждая копейка на счету. А я так подумала, да решила, что не поеду одна. Что мне то море без него?
И машину поменяли, новую взяли, с салона, хотели тем летом ехать, да я в больницу попала, коленки свои чинила. А тут смотри- ка, сюрприз такой! Я ведь такую бучу подняла, что не хочу одна, не поеду, а они смеются, хохочут, мол поезжай, мама, отец к тебе через неделю прилетит. Как же он тебя одну оставит? Вот покажет нам, что да как делать, и тебя догонит. А ты- то поди первый раз летишь, девушка? Вон какая боязливая...
И Соня, совсем неожиданно рассказала этой чужой, незнакомой женщине и про то, как много лет назад были они всей семьей в своем последнем отпуске. Про то, как здорово им было отдыхать. Про то, как болел отец, а мама не отходила от него ни на шаг. И о том, как отца не стало, а мама, замкнувшись в себе отказалась ехать в отпуск с ней, Соней. О том, как собралась потом мама замуж, а Соня была против, но , сменив гнев на милость позволила маме стать счастливой.
Про жениха, которого не стало, про этот год, такой трудный, длинный, и бесконечно беспросветный...
- Меня ведь тоже никто не спрашивал. Мама со своим новым мужем просто купили билеты, и мама подарила их мне заранее, чтобы свой день рождения я встретила на море...
Казалось, что женщина совсем не слушает Соню, просто молча смотрит на нее, думая о чём-то своем. А Соня говорит, говорит, совсем не обращая внимания, слушают ее или нет.
Автобус, плавно повернув, припарковался. Грань Алтая. Стоянка. Пассажиры, те, кто дремал, и те, кто просто смотрел в окно дружной толпой пошли на выход. Соня, отвернувшись к окну прикрыла глаза. Пусть себе идут, а она просто тихонько посидит.
Женщина, дождавшись, когда освободится проход тихонько тронула Соню за плечо.
- Ты чего расселась? Пошли давай, в комнату дамскую сходить надо, да и просто воздухом подышать. Ещё успеешь насидеться!
Нехотя встала Соня с сиденья. Вот не даст же она ей покоя, женщина эта.
После туалета потащила женщина Соню в кафе.
- Да что ты зажатая такая? Время есть, пошли давай. Вон, видишь, водитель наш сидит, кофе пьет. Там кипяток гольный, поэтому минут 10 у нас есть, еще успеем и вокруг поглазеть , и тортик слопать.
Вот же настырная тетка! А с другой стороны и правда, чем сидеть в душном автобусе можно и кофе выпить. И торт съесть. Не все же время худеть!
Купив по кусочку торта две женщины, молодая и постарше уселись за столик так, чтобы видеть водителя. Ели молча, не глядя друг на друга. То ли были так увлечены десертом, то ли обе одинаково неловко чувствовали себя при свете ламп.
Едва водитель встал из-за столика, Соня подскочила, и схватив свою сумочку поспешила за ним.
Женщина, глядя на суету своей соседки рассмеялась.
- Да куда ты все спешишь, девушка? Не уедут без нас, дождутся! Вот молодёжь! Все бежите, спешите, а потом и оглянуться не успеете, а жизнь - то закончилась!
***
Автобус, плавно качнувшись выехал с парковки, и медленно набирая скорость поехал вперед.
Соня, натянув очки, сделала вид, что спит. Женщина тоже молчала, откинувшись на спинку сиденья, а потом неожиданно сказала:
- Молодец твоя бабушка. Правильные слова сказала. Ты только подумай, каково твоей матери было одной остаться, без плеча мужского, надёжного? Я ведь во второй раз замуж пошла оттого, что от матери родной воды промытой не видела. Ведь поедем меня съедала! Я хоть и работала, а все равно неугодной была. У других то людей дети, как дети, одна я как бельмо в глазу, непутевая, позорница.
Дочке пятый год шел, когда замуж меня мужик позвал. Я подумала, да решила, что хуже уже некуда. Сразу ему сказала, что не люблю, а иду за него по необходимости. А он и не против был, мол моей любви на двоих хватит. Я с первым мужиком развелась, да почти сразу во второй раз замуж вышла.В райцентр с ним уехали, квартиру ему дали как специалисту. Он мне помог пристроиться на теплое место, да на курсы отправил, я на бухгалтера отучилась.
Хорошо мы с ним жили, дружно. Он тихий был, спокойный. Про таких говорят, мол мухи не обидит. Меня любил да баловал, к дочке моей что к родной относился. Три года прожили мы с ним душа в душу. Вот веришь ли- сроду не ссорились, не ругались. Он меня все уговаривал, мол давай родим общего ребёнка, дочке братика или сестрёнку надо, а то что она все одна?
Я ведь беременная была, когда травма с ним приключилась. С лесов строительных свалился мужик мой, что куль с мукой. Переломался весь, лежкой лежал. Все, что ниже пояса не работало, отказало.
Испугалась я, что уж там. Мужик калека, дочка малолетняя, да еще и пузо. Мне как врач сказал, что да как, я сразу решила, что не останусь с ним. Мне дочку поднимать надо, а тут еще обуза- мужик. Не сказала я ему, что дитя под сердцем ношу. Молчком в больницу сбегала, все шито-крыто осталось.
Глядя на то, как от удивления вытянулось лицо Сони женщина ухмыльнулась.
- Осуждаешь меня?
Соня, подернув плечом отвернулась.
- Осуждаааааешь... А я ведь и сама себя осуждала тогда. Сколько слез пролила, сколько в подушку ревела! А вот сама посуди: что матери, что отцу не больно-то я нужна была. Дочка на руках, да мужик инвалид, калека. Пузо опять же. Да, время другое было, а все одно каждый сам по себе. Поохают, поахают, слезу пустят, пожалеют на словах, и все на этом. Жить-то мне, а не им, жалельщикам этим. Как подумала, что ждет меня впереди, так и решила, что не справлюсь, уж лучше сразу все концы обрубить.
Мать- то твоя святая женщина, раз взвалила на себя такую ношу. То ли легко это? Сама посуди, ты бы смогла? Осуждать мы все мастера, а как до дела коснётся...
Соня молчала. Такая злость взяла ее, что и слова не могла она сказать. Нет, это надо же! Сидит тут, жалуется! Чего она ждет, тетка эта? Сочувствия? Чтобы ее, такую бедную, несчастную, пожалели? Да какая тут может быть жалость? Как там говорят? И в болезни, и в здравии, пока смерть не разлучит...
Ее, Сонина мама даже не думала, просто взвалила на свои хрупкие плечи эту непосильную ношу, и тащила, тащила все на себе. Как вообще можно бросить больного, беспомощного человека, того, с кем жили под одной крышей, ели за одним столом и спали в одной постели?
Совсем перехотелось Соне разговаривать. Надев солнцезащитные очки откинулась Соня на спинку, и закрыла глаза. Минут 10 ехали в тишине, и каждая думала о своем. Странно, но сон никак не шел к девушке, несмотря на то, что устала она сильно.
Женщина, словно почувствовав настроение Сони повернулась к ней.
- Вот что я могла дать своему мужику? Жалость? Плохой она товарищ, и службу плохую сослужит. А так- ну ушла я от него, разошлись наши пути- дорожки. Так он от злобы своей на ноги встал, чтобы мне доказать, что сможет, что все у него получится. От злости- то человек и горы свернуть может, а от жалости загнется, сгинет.
Я его потом уже увидела, когда мать хоронить приезжала. Он потихоньку ходил , с палочкой. С женщиной этой уже сошелся, в Барнаул ехать собирались. Меня увидал, подошел, обнял, мол спасибо тебе за честность. Что не врала, не юлила, а сказала как есть. Наладилась у него жизнь, а мне в то время похвалиться нечем было. От третьего мужа сына родила, да дело к разводу шло. Третий- то мужик у меня хороший был, да чокнутый немного. Художник, что с него взять? Месяцами в мастерской пропадал, с заказами своими возился, все мазюкал, мазюкал, переделывал, психовал, а потом, когда деньги за работу получит, неделями в запой падал. Он ведь талантливый был. В Москву часто ездил, там заказов полно было.
- А что же разошлись вы с ним, раз такой хороший?
- Вот ты смешная, девка! Говорю же, чокнутый. К жизни неприспособленный совсем. Ни гвоздь забить, ни полку повесить. Чисто ребёнок. Да ему и жена не нужна была. Так, по глупости позвал меня замуж, а я от безысходности согласилась. Я как поняла, что толку с него не будет, так и просижу всю жизнь в няньках, так и ушла. Только уже не на голую кочку шла, был у меня на примете один, работали вместе. Тоже в жизни разочаровался. У него жена пила сильно, а он ее все жалел, жалел, да кончилась жалелка в один миг. Мы с ним встречались иной раз, так в одну встречу мне знаешь что предложил? Мол давай сойдемся с тобой, да жить будем. У меня ребятишек нет, твоих воспитывать будем, а потом может и общего родим, какие наши годы?
Я ведь над ним посмеялась тогда, мол я- то согласная, а этих куда денем? Моего да твою- то? Жалко их, пропадут без нас.
А он на меня серьёзно так посмотрел и говорит:
А они и с нами пропадут. И мы с ними за компанию.
А я потом сижу, смотрю на мужика своего, и понимаю, что все правда. Ему и не нужен никто. Работой своей упивается.
- И что, вот так запросто вы ушли? И муж ваш третий вам не нужен оказался? Даже не жалко вам его было? Вы же отца с сыном разлучили!
- Ой, я тебя умоляю! Он даже вздохнул с облегчением, когда мы вещи в машину грузили. Ему ведь в Москву предложили уехать, а он все сказать не решался. Работа там ему хорошая подвернулась, так что от развода этого все выиграли.
Что-то так устала Соня от этой исповеди, что сил не осталось даже на разговор. Только и спросила, мол если такой он несамостоятельный , как ребенок, зачем рожали от него?
- А зачем другие детей рожают? Чтобы была у меня не только дочь, а и сынок. Чтобы жил, да меня радовал. Чтобы любила я его. Я за детей своих гортань любому да каждому перегрызу. И они у меня меж собой дружные, и со мной всем на свете делятся. Хотя, было дело, дочка моя вот так же, как и ты взбрыкнула. Мы с Пашей, с четвертым моим, так жили, не расписывались. Он звал, да я в позу встала, мол мне так скоро листов в паспорте не хватит. Пока так поживем, а там видно будет. Потом уже расписались, через год. А потом так вышло, что Паша в тюрьму попал. Надолго попал, за убийство. Вроде и оборонялся, а вышло так, что силу не рассчитал. Там и человечишко гнилой был, а поди ж ты, как за путевого дали. Не даром говорят, что уб@ешь как собаку, а посадят, как за человека.
Я белугой ревела. Шутка ли- и люди пальцем тычут, и у самой на душе кошки скребут. Что ни говори, а привязана я была к Паше, наверное и любила по своему. А только Паша сам на развод подал, мол ты молодая еще, найдешь свое счастье. Не жизнь это, по тюрьмам на свиданки бегать. Я ведь ездила к нему тогда, мол не дури, Пашка, все равно выйдешь когда-то, а я тебя дождусь.
- Не стали ждать?
- Дочка когда узнала, что мы разводимся, так обиделась на меня, мол долго ты еще мужиков перебирать будешь? Мне уже друзьям стыдно в глаза глядеть, что мать у меня такая...
А какая такая? Счастья- то всем охота. Я в тот раз долго с девочкой своей говорила, все ей рассказывала, как жила, почему уходила. Не сразу она меня поняла, все зверем на меня глядела. И фыркала, и психовала, мол дядя Паша нормальный был. У других и похуже мужья, и ничего, живут. Потом ничего, оттаяла, поняла меня. О, подъезжаем к вокзалу уже. Ты на воздух- то пойдёшь? Тут минут 10 стоим, потом уже до конечной.
Соня махнула головой, мол схожу, разомнусь немного.
Когда автобус тронулся, Женщина молчала, глядя в окно, а потом спросила:
- Вот я все смотрю, и думаю. И как тут люди живут, в городах? Один на одном, словно в муравейнике. А ведь привыкают наверное. Я вот всю жизнь кочевала с места на место, сколько переездов пережила, думала, что и не выдержу. А ничего, живая.
- Везде люди живут, и ко всему привыкают.
- Это да. Подъезжаем уже. Ты знаешь что, девушка? Не зацикливайся на горе своем. Все проходит. Главное живи, и свои интересы всегда выше всего ставь. Ты у себя одна, вот себя и люби. И мамку свою не осуждай. Святая женщина она у тебя. Ей бы памятник при жизни поставить, как эталон верности...
Автобус плавно остановился, двери открылись, и поток пассажиров поспешил на выход. Соня сидела, ждала, когда опустеет проход. Что толку толпиться, когда времени еще много.
- Сидишь? Вот и правильно. Без нас не улетят...
***
В здании аэропорта жизнь кипела. Суета, движение. Соня аж растерялась поначалу. Куда идти?
Женщина, улыбнувшись, взяла Соню за руку.
- Пошли давай, места занимать надо, а то придется по углам ютиться.
Вот ведь какая неугомонная! И как с ней муж живет? Словно батарейка у нее где-то вставлена.
Уже усевшись на кресло женщина, словно прочитав мысли Сони сказала:
-С последним мужем, с младшеньким своим, я долго упиралась. У нас разница в возрасте большая, да и наелась я уже этого замужа, думала что всё, хватит. Для себя жить и буду, да для детей. А оно видишь, как вышло. Настырный оказался, добился таки своего. У меня ведь дочка моя потом сказала, мол ты, мама, перестань над человеком издеваться. Или совсем прогони, или... Вот и живём уже сколько лет. Хорошую я жизнь прожила, девушка. И мужики у меня все хорошие были. Даже первый, и тот счастье подарил. Доченька у меня есть, счастье. И у тебя все еще будет...
Время шло, приближался вылет. Уже после досмотра женщина, улыбнувшись, попрощалась с Соней.
-Прощай, девушка. Вряд ли мы с тобой еще встретимся, да поговорим так, как сегодня. Спасибо тебе, что выслушала. Оно ведь как бывает... Вот увидишь человека, и словно душу родную встретил. Болтаешь, болтаешь без умолку, всю подноготную выложишь. Ты не суди меня, кто его знает, как твоя жизнь обернётся?
И женщина, подхватив свои сумки торопливо ушла.
Соня смотрела ей вслед, и думала: вот ведь неугомонная! И чего ей на месте не сиделось? Одним ведь рейсом летим... Куда пошла? Зачем?
Уже потом, усевшись в самолет, начала Соня дремать, и посетила ее неожиданная мысль. Просто рассказала эта женщина все, что на душе скопилось. Использовала ее , Соню, как жилетку. А потом стало стыдно за то, что сболтнула лишнего. Ведь не о чем им говорить. Совсем разные они, а эффект попутчика сработал.
И если разобраться, то несчастная она, женщина эта. Один раз обожглась, да так, что на всю жизнь хватило. Как там она сказала? Обгорела, обуглилась, обожглась. Так обожглась, что насилу восстановила крылышки свои.
И по прилёту оказались они , Соня с женщиной, в проходе рядышком, друг за другом стояли. Тронула женщина Соню за плечо, улыбнулась, и сказала: живи, девушка! Все у тебя будет хорошо, это точно . Уж поверь моему опыту....
Уже потом, в домике, Соня все думала. Правильно ли прожила свою жизнь эта женщина? Была ли она по настоящему счастлива?
Да какая разница? Каждый сам выбирает свою дорожку. Кому-то важно, чтобы любили их кому-то чтобы любили они. А кому-то надо любовь взаимную, дерзкую, страстную, испепеляющую. И если она для себя выбрала такой путь, это ее решение. Бог ей судья.
Как- то неожиданно взяла Соня телефон в руки и написала смс маме.
- Мамочка, спасибо за все! Ты у меня лучшая! Люблю тебя!
Как же хорошо, что мама у нее такая хорошая! Не бегала в поисках лучшей жизни, не перебирала варианты, а просто жила! Улыбнулась Соня, и выдохнула. Словно сегодня узнала она такую истину, которая только избранным открывается. Теперь все точно будет хорошо!
Спасибо за внимание. С вами как всегда, Язва Алтайская.