Вокруг нас реальность — рестораны борются за выживание, счета съедают доход домохозяйств, рабочие места становятся все менее надежными, расходы на все предприятия растут, даже местные магазины переживают не лучшие времена — и есть макроэкономическая статистика, ежедневно сообщаемая средствами массовой информации. Кажется, они все меньше связаны друг с другом.
Зачем нам макроэкономическая статистика? Мы все хотим знать больше о мире за пределами нашего непосредственного опыта. Это особенно верно для тех, чья жизнь связана со знанием. Для экономики это включает в себя ученых, инвесторов и просто обычных бизнесменов, которые пытаются строить планы и хотели бы понять свои перспективы на рынке.
Начиная примерно столетие назад, открылся новый рынок данных. Правительственным планировщикам предстояло использовать недавно предоставленные полномочия для планирования экономики лучше, чем рынки. Идея заключалась в том, что с лучшими данными они могли бы лучше справляться с корректировкой результатов таким образом, чтобы это было более социально оптимально.
Так родилась индустрия сбора данных. Она росла и сделав огромный скачок в 1930-х годах, когда правительства и центральные банки приступили к реализации грандиозного плана по усмирению деловых и торговых циклов. Они вообразили, что у них есть различные рычаги в контрольных комнатах с ручками и названиями вроде «фискальная политика» и «денежно-кредитная политика». Они тянули и толкали эти рычаги, чтобы сгладить безрассудство рынков.
Если вы сегодня отправитесь в Вашингтон и пойдете в Федеральную торговую комиссию, вы увидите впечатляющую статую 1930-х годов под названием «Человек, контролирующий торговлю». Это мускулистый мужчина, представляющий правительство, и дикая лошадь, представляющая рыночную экономику. Мужчина успешно держит рынок под контролем. Так представлялось тогда и так это работает и сегодня.
Конечно, мы узнали, что реальность иная. Скорее, лошадь едет на человеке или лошадь тянет человека, в зависимости от вашей точки зрения. Человек вмешивается только для того, чтобы получить что-то для себя, а не для служения обществу. Если эта точка зрения кажется вам мрачной, взгляните на работу любого сектора экономической жизни и посмотрите на нее честно. Вы увидите, что легендарное видение того, как это должно работать, противоречит реальности.
В любом случае, вернемся к статистике. В соответствии с тем, как наше время утратило веру во многое из того, что называется «наукой», наука сбора данных для целей экономического планирования не преуспела. Например, еще в 1960-х годах было широко распространено мнение, что существует последовательный компромисс между инфляцией и безработицей. Когда один был на подъеме, другой падал. Говорили, что можно контролировать каждый элемент, манипулируя другим.
В какой-то степени Джером Пауэлл из ФРС, похоже, верит в нечто подобное сейчас. Его идея контроля инфляции не была, по крайней мере, явно, в лучшем управлении денежной массой, а скорее в «замедлении» экономического роста, который, как полагают, является глубинной причиной инфляции. По крайней мере, так он сказал.
И все же, когда вы думаете об этом предполагаемом компромиссе, он продолжает противоречить реальности. В 1970-х годах мы увидели наш первый большой приступ того, что было названо стагфляцией, когда и инфляция, и безработица были высокими. В тот момент ФРС понятия не имела, что делать. И в наше время у нас была низкая инфляция и низкая безработица в течение почти двух десятилетий, когда они внезапно начали странным образом колебаться с локдаунами. Безработица взлетела, но инфляция оставалась низкой, пока инфляция не выросла, а безработица не снизилась. Теперь мы видим, что инфляция все еще высока, а безработица растет вместе с ней.
Это проблема теории, но есть еще более фундаментальная проблема с самим сбором данных. Когда мы видим цифры и графики, в современном человеческом мозге есть что-то, что подавляет недоверие. Мы просто принимаем как должное, что то, что мы видим, является правдой.
Мы видели это в COVID. Графики были повсюду: воздействие, инфицирование, случаи, госпитализации и смерти, и они были представлены волнами. Мы думали, что следуем науке. Нам говорили смотреть на данные и следовать науке. Мы слышали это снова и снова, как мантру. Но люди редко, если вообще когда-либо, останавливались и задавались вопросом: правда ли хоть что-то из этого?
Очевидно, что данные о случаях и инфекциях полностью зависят от тестирования, а результаты тестирования сами по себе зависят от точности, а данные о смерти зависят от решения суда относительно причины смерти. Сложите все это вместе с возможными ошибками, и что вы получите в итоге? Мы пришли к выводу, что многое из того, что нам говорили как верное, на самом деле было полной тарабарщиной.
К сожалению, то же самое происходит и в экономике сегодня. То, что Бюро статистики труда сообщает как истинную инфляцию, не соответствует ничему, что продвигает промышленность. Хорошим примером являются продукты питания. Индекс потребительских цен (ИПЦ) показывает, что они выросли на 20 процентов за четыре года, но промышленность называет цифру ближе к 34 процентам. То же самое и с автомобилями: темпы инфляции вдвое превышают показатели правительства. Между тем, многие расходы вообще не сообщаются, например, налоги, проценты или цены на жилье.
Это доходит до абсурда с ценами на жилье, потому что правительство сообщает "эквивалентную арендную плату владельца", а не, как вы знаете, фактические цены на жилье. Мы получаем цифры, которые в два раза выше, чем в правительственных отчетах.
Что касается показателей валового внутреннего продукта (ВВП), воспринимайте их с долей скепсиса. Это потому, что около 17 процентов этих показателей можно отнести к росту государственных расходов. Вычтите это из общей суммы, и вы превратите черные цифры в красные. А если вы захотите пойти дальше и скорректировать их по фактическим показателям инфляции в сравнении с выдумками BLS, то в итоге получите условия глубокой рецессии.
Мы только что узнали, что количество рабочих мест было завышено в течение двух лет примерно на 1,2 миллиона рабочих мест, которых на самом деле не существует. В поисках причины такой вопиющей ошибки мы сталкиваемся со странной статистической корректировкой, применяемой Бюро трудовой статистики, которая называется коэффициентом «рождения-смерти» — не жизней, а предприятий.
Что это вообще такое? Ну, у BLS есть модель, которая на основе исторических данных оценивает, сколько предприятий было создано, а сколько прекратило свою деятельность. Они совмещают это с опросами и корректируют результаты. В итоге получается полная фикция, какая-то сумасшедшая бюрократическая чушь, которая не соответствует никакой реальности.
И помните, что они используют эту модель во времена эпических провалов бизнеса, когда локдауны разрушили бесчисленное количество малых предприятий по всей стране. Расширьте свои исторические данные достаточно далеко, и вы сможете притвориться, что этого никогда не было, а это значит, что вы можете оценивать данные о рабочих местах способами, которые полностью обходят все существующие условия ведения бизнеса. По-видимому, именно это они и сделали, а это значит, что мы, скорее всего, увидим резкие пересмотры в сторону понижения после выборов в ноябре.
Запомните мои слова, в январе нас ждет рецессия, отсчитываемая назад, которая продлится как минимум шесть месяцев, а может и больше. Полностью честный отчет, скорее всего, пересмотрит экономическую историю вплоть до марта 2020 года. Сомневаюсь, что они зайдут так далеко, потому что это будет слишком честно и слишком рано. Вероятно, нам придется ждать десятилетиями такой наглой прозрачности.
Достаточно плохо, что правительство собирает все эти данные, чтобы «планировать, регулировать, контролировать или реформировать различные отрасли промышленности — или навязывать централизованное планирование и социализацию всей экономической системы», как писал Мюррей Ротбард в 1961 году. Еще хуже, когда обнаруживается, что никто не может доверять результатам. Это мусор на входе, мусор на выходе.
Я не одинок в чувстве шока от того, что мы не можем поверить в данные, поступающие из этих правительственных агентств. Все зависят от этого. У нас нет альтернатив в целом, даже если у нас есть фрагменты из той или иной отрасли. В основном мы застряли с имеющимися у нас данными, какими бы вымышленными они ни были. Это довольно точный комментарий к Веку науки, не так ли?
Подписывайтесь на канал PRO ИНВЕСТИЦИИ
Телеграм