― К черту ипотеку! – Марина почти кричала. ― Это моя мать, Андрей! Единственная мать, которая у меня есть!
Звонок
Марина Соколова стояла у окна, рассеянно глядя на московский двор, утопающий в осенней хандре. Рыжие кудри, непокорные, как ее характер, выбивались из строгого пучка. В глазах цвета крепкого чая застыла вечная тревога, будто она постоянно прислушивалась к чему-то, неслышному другим.
Телефон зазвонил так неожиданно, что Марина вздрогнула. Экран высветил "Мама", и сердце сжалось в предчувствии беды.
- Ну что, дочка, - голос Веры Николаевны звучал непривычно тихо, - результаты пришли. IV Стадия.
Марина опустилась на стул, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Метастатический рак поджелудочной железы - приговор, обжалованию не подлежащий.
― Мама, я сейчас же приеду, - выдохнула она, уже мысленно собирая чемодан.
― Не суетись, Мариночка. Я пока справляюсь. Ты лучше с Андреем посоветуйся, что делать будем.
Положив трубку, Марина застыла, глядя в одну точку. Перед глазами пронеслись картины десятилетней давности - их переезд в Москву, обещания часто навещать, несбывшиеся планы...
Воспоминания накрыли ее, как волна:
...Душный август 2005-го. Квартира на Васильевском острове заставлена коробками. Вера Николаевна стоит в дверях, пытаясь улыбаться:
― Ну что ж, в добрый путь, доченька. Москва - город больших возможностей.
― Мам, мы будем часто приезжать, обещаю! И ты к нам, - Марина обнимает мать, вдыхая родной запах корицы и старых книг.
― Конечно, милая. Я же на пенсию выхожу, времени свободного море, - Вера Николаевна треплет по голове маленькую Лизу. ― Ты, главное, не забывай свои корни. Питер - он же как первая любовь, навсегда в сердце.
Марина кивает, глотая слезы. Андрей нетерпеливо сигналит из машины...
Звук захлопнувшейся двери вернул Марину в реальность. Андрей, вернувшийся с работы, замер на пороге, увидев ее застывшее лицо.
― Что случилось? - спросил он, снимая очки в тонкой оправе.
Марина посмотрела на мужа, пытаясь собраться с мыслями. Его аккуратно подстриженная бородка и очки создавали образ интеллигентного денди, но крепкие плечи и уверенная походка выдавали в нем бывшего спортсмена. Сейчас в его глазах читалось неподдельное беспокойство.
― Андрей, у мамы рак. Четвертая стадия, - слова дались ей с трудом, словно острые осколки, раня горло.
Андрей медленно опустился рядом с ней на диван:
― Боже мой... Когда она узнала?
― Только что позвонила. Я должна ехать в Питер, нужно обсудить лечение, уход... - Марина говорила быстро, словно пытаясь заполнить внезапно образовавшуюся пустоту.
― Конечно, поезжай. Если будет необходимо, я возьму отгулы на работе. - Андрей обнял жену за плечи. ― Мы справимся, слышишь? Вместе мы все сможем.
Марина кивнула, уткнувшись ему в грудь. За окном моросил мелкий дождь, размывая очертания города. Москва, такая шумная и суетливая днем, сейчас казалась притихшей и сочувствующей их горю.
― Знаешь, о чем я думаю? - тихо произнесла Марина. ― О том, как мы переезжали сюда. Как я обещала маме часто приезжать. И как не сдержала это обещание.
Андрей вздохнул.
― Марин, ты не должна себя винить. У нас работа, Лиза росла. Вера Николаевна всё понимала.
"Понимала. Но от этого ей было не менее одиноко," - Марина встала, подошла к книжному шкафу. Провела рукой по корешкам книг - многие из них когда-то стояли в маминой квартире на Васильевском.
― Мы должны сделать всё возможное, чтобы ей помочь. Я найду лучших врачей, новейшие методики...
― Конечно, - кивнул Андрей. ― Но давай сначала дождемся Лизу. Нам нужно всё обсудить вместе, как семья.
Марина согласно кивнула, чувствуя, как внутри нарастает решимость. Она спасет маму, чего бы это ни стоило. Должна спасти - ведь столько еще не сказано, не сделано, не исправлено...
За окном сгущались сумерки, укутывая Москву в свой призрачный плащ. Впереди была долгая ночь, полная тревожных мыслей и отчаянных планов. Но Марина знала: завтра она сядет в поезд и помчится в Питер, навстречу самому важному сражению в своей жизни.
Дорога домой
Колеса "Сапсана" выстукивали свой монотонный ритм, словно отсчитывая секунды до встречи с неизбежным. Марина сидела у окна, глядя на проносящиеся мимо пейзажи, размытые дождем и скоростью. Россия за стеклом казалась акварельным наброском – нечеткие линии лесов, расплывчатые силуэты деревень, затянутое серой пеленой небо.
Вагон первого класса был почти пуст. Напротив Марины дремал пожилой мужчина с аристократической сединой на висках, чем-то неуловимо напоминающий ее отца. В другом конце вагона молодая пара увлеченно спорила шепотом, то и дело бросая встревоженные взгляды на окружающих.
Марина достала телефон, повертела в руках. Андрей обещал позвонить, как только Лиза вернется из университета. Она представила, как они сейчас сидят на кухне, пьют чай – Андрей из своей любимой кружки с треснувшей ручкой, Лиза наверняка снова забыла подставку и оставит на столе влажный след. От этой обыденной картины защемило сердце.
Телефон ожил, словно откликнувшись на ее мысли. На экране высветилось имя мужа.
― Привет, родная. Как ты? – голос Андрея звучал непривычно мягко.
― Нормально, – Марина сглотнула комок в горле. ― Скоро Питер. Как Лиза?
― Держится. Она сильная девочка, вся в тебя.
― Андрей... – Марина замолчала, подбирая слова. ― Я все думаю... Может, нам перевезти маму в Москву? Здесь лучшие клиники, новейшее оборудование...
На другом конце провода повисла пауза. Когда Андрей заговорил, его голос звучал осторожно, словно он шел по минному полю:
― Марин, давай не будем торопиться. Сначала поговори с Верой Николаевной, с врачами. Узнай все варианты.
― Какие варианты, Андрей?! – Марина почувствовала, как внутри поднимается волна раздражения. ― Ты слышал диагноз? Четвертая стадия! Тут каждый день на счету!
― Я понимаю, милая. Но давай смотреть правде в глаза. Шансы...
― К черту шансы!" – Марина почти кричала, не обращая внимания на удивленные взгляды попутчиков. ― Это моя мать, понимаешь? Я сделаю все, что в моих силах. Продадим дачу, возьмем кредит...
― Марина, – голос Андрея стал жестче. ― Послушай меня. Я знаю, как ты расстроена. Но мы не можем принимать такие решения сгоряча. У нас Лиза, ее учеба. Подумай о будущем.
― О будущем? – Марина горько усмехнулась. ― Каком будущем, Андрей? В котором я буду жить, зная, что не сделала все возможное для мамы?
В трубке раздался тяжелый вздох.
― Хорошо, давай сделаем так, – наконец произнес Андрей. ― Ты поговори с Верой Николаевной, выясни все детали. А потом мы вместе все обсудим и примем решение. Идет?
Марина молчала, глядя в окно на проплывающие мимо березовые рощи. Как легко природа прощается с умирающими листьями, чтобы весной расцвести вновь. Если бы все было так просто в человеческой жизни...
― Марина? – голос Андрея вернул ее к реальности.
― Да, хорошо, – устало согласилась она. ― Прости, что накричала. Я просто...
― Я знаю, родная…
Закончив разговор, Марина откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. В памяти всплыл один из последних уроков литературы, которые мама давала ей дома...
...Ей тринадцать, она сидит за старым письменным столом в маминой комнате. Вокруг теснятся книжные шкафы, забитые томиками классики. На столе – потертый том Чехова.
― Итак, Мариночка, – голос Веры Николаевны звучит мягко, но в нем слышится привычная учительская нотка. ― Давай обсудим 'Скрипку Ротшильда'. О чем, по-твоему, этот рассказ?
Марина хмурится, вспоминая прочитанное. ― О гробовщике, который был несчастлив всю жизнь. И только перед смертью понял, как много хорошего упустил.
Вера Николаевна улыбается, в уголках глаз собираются лучики морщинок.
― Верно. Но давай копнем глубже. Почему Яков Бронза был несчастлив? Что мешало ему видеть радость в жизни?
― Ну, – Марина задумывается, ― он все время думал о потерях. О том, сколько денег мог бы заработать, если бы не праздники и не конкуренты.
― Именно! – Вера Николаевна оживляется. ― Он был так сосредоточен на материальном, на своих обидах, что проглядел самое главное – любовь жены, красоту музыки. А что изменилось в конце рассказа?
― Яков понял, как ошибался, – медленно произносит Марина. ― Он отдал скрипку Ротшильду и попросил прощения у жены. Хотя она уже умерла.
― Да, милая. Чехов показывает нам, как важно ценить то, что имеешь, пока не поздно. Как ты думаешь, почему рассказ называется 'Скрипка Ротшильда', хотя Ротшильд не главный герой?
Марина морщит лоб.
― Потому что... потому что скрипка – это символ? Того, что Яков упустил в жизни?
Глаза Веры Николаевны сияют гордостью. ― Прекрасно, Мариночка! Скрипка – это символ души, красоты, всего того, что действительно важно в жизни. И передавая ее Ротшильду, Яков как бы передает эстафету – жить полной жизнью, ценить каждый момент.
― Но ведь это так грустно, мам. Он понял все это только перед смертью. Когда уже ничего нельзя исправить.
Вера Николаевна обнимает дочь за плечи.
― В этом и заключается урок, родная. Нужно учиться ценить жизнь и близких, пока мы живы. Не откладывать любовь и прощение на потом. Потому что 'потом' может и не наступить...
Марина открыла глаза, возвращаясь в реальность. За окном замелькали знакомые питерские пейзажи – город встречал ее свинцовым небом и моросящим дождем.
Она достала телефон, набрала сообщение Андрею: "Прости за резкость. Ты прав, нам нужно все обсудить вместе. Люблю вас с Лизой."
Поезд начал замедлять ход, приближаясь к перрону Московского вокзала. Марина собрала вещи, чувствуя, как внутри нарастает решимость. Она сделает все, чтобы не повторить ошибку чеховского гробовщика. Еще не поздно наверстать упущенное, показать маме, как сильно она ее любит.
Питер встретил ее знакомым запахом влажного гранита и прелой листвы. Марина глубоко вдохнула, чувствуя, как от этого пронзительного коктейля щемит сердце. Она была дома – и впереди ее ждала самая важная встреча в ее жизни.
Решения и сомнения
Московская квартира Соколовых, обычно уютная и приветливая, сегодня казалась Марине чужой и холодной. Огромные окна, выходящие на шумный проспект, пропускали тусклый свет осеннего вечера, окрашивая все вокруг в серые тона. Даже любимый фикус в углу гостиной выглядел понуро, словно чувствуя напряжение, повисшее в воздухе.
Марина сидела на краешке дивана, нервно теребя край шелкового шарфа – подарок матери на прошлый день рождения. Андрей расхаживал по комнате, то и дело поправляя очки – жест, выдающий его крайнее беспокойство. Лиза устроилась в кресле, подтянув колени к груди – поза, напоминающая Марине маленькую девочку, какой была их дочь, когда они только переехали в Москву.
― Итак, – Андрей остановился посреди комнаты, обводя взглядом жену и дочь. ― Нам нужно принять решение. Марина, ты поговорила с врачами. Какие у нас варианты?
Марина глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. Последние дни в Петербурге слились для нее в один бесконечный кошмар – больничные коридоры, пропахшие лекарствами, бесконечные консультации, сочувственные взгляды медсестер...
― Вариантов, по сути, два, – наконец произнесла она. ― Либо мы оставляем маму в Питере, где она будет проходить стандартный курс паллиативной терапии. Либо... – она запнулась, ― либо мы перевозим ее в Москву и пробуем экспериментальное лечение в частной клинике.
― И каковы шансы? – голос Андрея звучал сухо, по-деловому.
Марина поморщилась.
― Андрей, речь идет о моей матери, а не о биржевых котировках!
― Я понимаю, солнышко, – он присел рядом с ней, взяв за руку. ― Но нам нужно трезво оценить ситуацию. Что говорят врачи?
Марина отвела взгляд, чувствуя, как на глазах наворачиваются слезы.
― В Питере ей дают от силы полгода. Может, чуть больше, если повезет. Московские врачи более оптимистичны. Говорят, новая методика может продлить жизнь на год-полтора. В редких случаях – дольше.
― Бабушка не будет страдать? – тихо спросила Лиза.
Марина посмотрела на дочь, поражаясь, насколько взрослой та выглядит в этот момент. Серьезный взгляд, сосредоточенно сдвинутые брови – вылитая Вера Николаевна в молодости.
― Врачи обещают, что боли удастся контролировать, – ответила Марина. ― Но лечение будет тяжелым. Маме придется много времени проводить в больнице.
Андрей встал, подошел к окну. За стеклом мерцали огни вечерней Москвы – холодные, равнодушные к человеческим драмам.
― Марина, – он обернулся, и она поразилась, насколько усталым выглядит его лицо. ― Ты понимаешь, во сколько нам это обойдется? Экспериментальное лечение, частная клиника... Это огромные деньги.
― Я знаю, – Марина вскочила, чувствуя, как внутри закипает гнев. ― И что ты предлагаешь? Бросить маму умирать в одиночестве в Питере?!
― Я этого не говорил, – в голосе Андрея зазвучал металл. ― Но мы должны быть реалистами. У нас ипотека, Лизина учеба...
― К черту ипотеку! – Марина почти кричала. ― Это моя мать, Андрей! Единственная мать, которая у меня есть!
― А как же я? – тихий голос Лизы заставил обоих замолчать. ― Вы спросили, что думаю я?
Марина и Андрей переглянулись, пристыженные. В пылу спора они совсем забыли о дочери.
― Конечно, милая, – Марина присела на подлокотник Лизиного кресла, обнимая ее за плечи. "Что ты думаешь?
Лиза помолчала, теребя прядь темных волос – жест, унаследованный от Марины.
― Я думаю, – медленно произнесла она, ― что мы должны дать бабушке шанс. Я... я могу отказаться от учебы за границей. Эти деньги можно использовать на лечение.
― Лиза, нет! – воскликнул Андрей.
― Почему нет? – в глазах девушки блеснул знакомый упрямый огонек. ― Это мое решение. Я могу поступить в медицинский здесь, в Москве или Питере. А практику за границей пройду позже.
Марина почувствовала, как к горлу подступает ком. Их маленькая девочка выросла, превратившись в мудрую, самоотверженную женщину.
― Милая, – Андрей присел на корточки перед креслом дочери, ― мы не можем принять такую жертву. Твое образование...
― Папа, – Лиза положила руку ему на плечо, ― ты сам говорил, что главное в жизни – это семья. Разве не так?
Андрей замолчал, пораженный. Марина видела, как в его глазах борются противоречивые чувства – гордость за дочь, страх за будущее, любовь к жене...
― Хорошо, – наконец произнес он. ― Давайте поступим так. Мы продадим дачу – все равно последние годы туда почти не выбирались. Возьмем кредит, если потребуется. И перевезем Веру Николаевну в Москву.
Марина бросилась мужу на шею, чувствуя, как по щекам текут слезы облегчения. ― Спасибо, – прошептала она. ― Спасибо, родной.
― Но, – Андрей мягко отстранил ее, глядя в глаза, ― мы должны быть готовы к любому исходу. И уважать желания Веры Николаевны. Если она захочет вернуться в Питер – мы не станем ее удерживать. Договорились?
Марина кивнула, чувствуя, как внутри разливается тепло.
Вечер плавно перетекал в ночь. Лиза ушла в свою комнату – готовиться к завтрашним занятиям. Марина стояла у окна, глядя на огни ночного города. Где-то там, за сотни километров отсюда, в старой петербургской квартире сидела сейчас ее мать. Интересно, о чем она думает? Боится ли?
Внезапно в памяти всплыли слова, сказанные Верой Николаевной много лет назад, когда Марина, юная и влюбленная, собиралась замуж за Андрея...
... "Доченька," – Вера Николаевна поправляет фату на голове Марины, глядя на нее в зеркало. В глазах матери – гордость и легкая грусть. "Запомни одну важную вещь: в семье главное – доверие. Не бойтесь просить друг у друга помощи. В этом сила семьи."
"Я знаю, мам," – Марина улыбается, чувствуя, как от волнения покалывает кончики пальцев. "Мы с Андреем все делаем вместе."
"Это прекрасно, милая. Но придут времена, когда вам будет трудно. Когда вы будете расходиться во мнениях, когда будет казаться, что нет выхода. И тогда..." – Вера Николаевна на мгновение замолкает, подбирая слова, "и тогда просто вспомни: вы – семья. Вы сильнее вместе, чем поодиночке. Доверяйте друг другу, и вы со всем справитесь."...
Марина моргнула, возвращаясь в реальность. За спиной послышались шаги – Андрей подошел, обнял ее за плечи.
― О чем задумалась? – спросил он тихо.
― О маме, – Марина прижалась к нему. ― О том, как она учила меня доверять близким. Прости, что я набросилась на тебя. Я знаю, ты хочешь как лучше.
Андрей поцеловал ее в макушку. "Мы справимся, родная. Все вместе."
За окном мерцала ночная Москва – огромный, равнодушный город. Но здесь, в этой квартире, среди книг и старых фотографий, билось сердце настоящей семьи. Семьи, готовой на все ради любви и верности.
Марина закрыла глаза, чувствуя, как внутри разливается спокойствие. Завтра начнется новый этап их жизни – трудный, полный испытаний. Но они будут вместе. А значит – выстоят.
Продолжение следует...
Ваш лайк - наше вдохновение. Подпишитесь сейчас и влияйте на будущие истории. Подписаться!