В детстве, когда все мальчики мечтали стать гонщиками ралли, летчиками, мореплавателями и космонавтами, а девочки — топ-моделями, актрисами и благородными наездницами, Лёня мечтал стать нотариусом. На детских площадках он следил за всеми совершаемыми сделками и всегда носил с собой маленький блокнот, в который заносил любые взаимоотношения между детьми. Если Маша хотела обменять свою куклу на Катину скакалку, откуда ни возьмись возникал Лёня, важно доставал свой блокнот из портфеля и с серьезным видом начинал оформлять сделку.
— Построил кулич на пару с другом? Лучше всего оформить долевое имущество, — предлагал Лёня вариант, подходя к песочнице. — И лучше — через нотариуса. Тем более хорошо, если нотариус знакомый, — подмигивал он. Как только заинтригованные необычной игрой дети проявляли интерес, Лёня тут же мастерски убивал всю игру бюрократической возней, сбором документов, подписями, договорами.
Поначалу детей это жутко забавляло. Они чувствовали, что играют во взрослую жизнь. Но бесило, что Лёня был слишком предан делу и подходил к нему с излишним пристрастием, за что его часто и грубо посылали, а иногда даже колотили. Потому маленький нотариус мигрировал от песочницы к песочнице, от горки к горке и от скамейки к скамейке, навязывая всем свои услуги.
За неделю у Лёни набирался целый список сделок, заверенных подписями сторон и им лично. Лёня отказывался выходить на улицу в обычной одежде и всячески настаивал на том, чтобы мать выпускала его в люди исключительно в деловом костюме и с галстуком. Он всегда начищал туфли гуталином, густо намазывая слой за слоем, словно масло на хлеб, а потом растирал все это щеткой, попутно окрашивая гуталином половину прихожей и любимые шубы матери. Сверстники просили на дни рождения футбольные мячи, велосипеды и собак, Лёня же умолял купить ему печать.
Мать несколько раз водила мальчика к психотерапевту, а через неделю кабинет закрыли из-за того, что Лёня позвонил в Роспотребнадзор и сообщил об истекшей лицензии врача. Пока детвора во дворе строила шалаши, Лёня пошел дальше и построил кабинет. К этому делу он подошел, как всегда, очень ответственно, стащив отцовские доски из подвала и выпросив у бабушки вместо карманных денег два рулона обоев, оставшихся после ремонта. Обои Лёня закрепил гвоздями, с помойки притащил обшарпанные стулья; столом послужила коробка от стиральной машины, а в качестве освещения он использовал свечи, которые впоследствии стали причиной пожара. Лёня вел прием ежедневно после полуденного сна и на вечерней прогулке, вылезая из «рабочего кабинета» лишь по нужде.
Ребятня с завистью смотрела на хорошо сконструированную халабуду и часто просилась в гости; но несмотря на то что друзей у Лёни было еще меньше, чем коренных зубов, он вел прием строго по очереди и исключительно по деловым вопросам.
И вот как-то раз на пороге кабинета появился один из кинутых клиентов. Лупоглазый первоклашка по имени Тимур, щуплый мальчуган, который то ли каши мало ел, то ли пальцы грязные в рот часто совал. Тимур положил на стол акт передачи имущества, заверенный печатью, и заявил, что имущество ему не было передано, а вот деньги с личного счета в виде заднего кармана штанов были списаны. Карманные расходы Тимура были приватизированы третьеклассником Мишей. Широколицый пацан с очень насыщенным словарным запасом и тяжелой рукой решил, что солдатиков, которых он предлагал Тимуру по сходной цене, можно оставить себе, а деньги лучше забрать силой, что он и сделал.
— Разберемся, — спокойно сказал Лёня и, взяв со стола бумагу, направился прямиком на футбольную площадку, где обычно играли в мяч третьеклассники.
— Миш, тут подпись твоя стоит, надо бы человеку солдатиков передать, а то незаконно это всё, — профессионально и максимально спокойно произнес небольшого роста мальчуган в строгом сером костюме и черных как уголь туфлях.
— Пошли нафиг, молокососы, — рявкнул Миша и демонстративно размял кулаки. Лёня молча развернулся и направился на противоположную сторону площадки, где играли другие дети. Там он нашел Славика. Слава занимался карате и имел во дворе статус главного бойца, которого страшились даже старшие ребята, а по совместительству Слава являлся братом Лёни.
Между братьями было заключено соглашение о том, что старший может съедать все сладости, которые покупались на двоих, в обмен на разовую еженедельную услугу в течение двух лет. Печать Лёни в этом договоре имела силу, так как любые споры между братьями решались на семейном суде, а против подписанной бумаги у Славы шансов не было. Когда Слава подошел к Мише и помахал перед его носом подписанным договором, тот скрючил очень сердитую гримасу и, перечитав еще раз условия, нехотя достал из кармана трех солдатиков и вручил их Тимуру, а затем попросил Лёню составить акт выполненной сделки.
Молва о свершившемся правосудии быстро расползлась по дворам, и через пару дней на крыльце самодельного кабинета уже толпились любопытные карапузы со своими сделками и договорами. Лёня ходил на прогулку как на работу, а все подписанные им бумаги резко стали иметь юридическую силу среди детворы.
Даже спустя два года после того, как сделка между ним и Славой была аннулирована, заверенные Лёней документы не вызывали среди ребят ни малейших сомнений в их подлинности и состоятельности. Со временем Лёня стал настоящим нотариусом. Даже будучи зеленым выпускником института, он уже имел широкую клиентскую базу, что помогло ему дослужиться до больших высот за короткие сроки.
Больше увлекательных историй можете найти в книге «Настоящий хит. О счастье по расписанию, любви к искусству и о том, как начать жизнь с нуля» (16+), которую можно приобрести по следующим ссылкам:
