Место, избранное для распятия Иисуса, представляло собой гору на окраине Иерусалима, называемую Голгофа, что значит Лобное место.
Лука тоже упоминает гору, на которой распяли Иисуса, как «место, называемое Лобное». Как объясняется в нескольких Евангелиях, «Лобное» — это перевод греческого слова кранион, что на древнееврейском и арамейском языках звучит как Голгофа.
Скорее всего, название места связано с его видом, напоминавшим череп. Такая гора, которую обычно называют Голгофой Гордона, представляет собой традиционное место, которое можно увидеть сегодня. Находится она на небольшом расстоянии от северной стены Иерусалима.
Перед тем как пригвоздить Иисуса к кресту, который затем был установлен вертикально, воины дали Ему пить уксуса, смешанного с жёлчью. Слово, переведённое как «жёлчь», просто означает что-то горькое. Марк называет эту жидкость смирной. Смирна представляла собой наркотическое средство, используемое также как аромат, как составная часть мира для помазания священников (Исх 30:23) и как состав для бальзамирования (Ин 19:39). Эта смесь была достаточно дорогой, и именно её получил младенец Иисус в дар от волхвов (Мф 2:11).
Так как распятие было предназначено причинить невыносимую боль, воины давали жёлчь, или смирну, не из жалости, а для того, чтобы притупить чувства жертвы, дабы она не оказывала отчаянного сопротивления, когда ей вбивали гвозди в руки и стопы.
Слова «распявшие же Его» не означают, что на этом казнь завершилась. Это значит, что крест с распятым Иисусом подняли и вставили в приготовленное отверстие. В этот момент распятие началось.
Распятие как казнь появилось в Персии, где почитали божество по имени Ормазд, которое якобы считало землю священной. Преступника, предаваемого казни, должны были поднять над землёй, чтобы не осквернить землю. Поэтому его подвешивали на высокий столб и оставляли там умирать. Этот вид казни был позаимствован карфагенянами, а затем греками, но особенно широко распятие использовалось римлянами, поэтому часто люди считали его римским изобретением. Подсчитано, что до прихода в мир Христа только в Израиле римляне распяли около тридцати тысяч людей, в основном за мятеж. Поэтому распятие всего трёх человек вне Иерусалима было поистине незначительным событием в глазах Рима.
Из слов Фомы спустя несколько дней после распятия мы узнаём о том, что руки и стопы Христа были пробиты гвоздями (Ин 20:25) и что Он не был просто привязан к кресту верёвками или ремнями, как это часто бывало при такой казни.
Судя по внебиблейским описаниям распятия в новозаветные времена, Иисуса положили на крест ещё на земле. Сначала к вертикальной балке пригвоздили Его ступни, затем Его руки положили вдоль горизонтальной балки и пригвоздили их, пронзив запястья, чуть выше ладони. Тело было положено таким образом, что в вытянутом положении колени были слегка согнутыми. Затем крест подняли и опустили в отверстие, что вызвало страшную боль, когда Его тело повисло на только что пробитых руках и ногах.
В своей книге «Жизнь Иисуса Христа» Фредерик Фаррар описывает распятие следующим образом:
«Смерть через распятие, похоже, вобрала в себя всё самое ужасное и отвратительное, что может быть связано с болью и смертью, — головокружение, судороги, жажду, голод, бессонницу, травматическую лихорадку, позор, причём позор публичный, продолжительность мучений, ужас ожидания, омертвение нанесённых ран. При том вся эта боль была в такой степени, что мучения можно было вытерпеть, но их интенсивность не достигала предела, за которым страдалец мог получить облегчение, потеряв сознание.
Из-за неестественного положения тела каждое движение для жертвы было мучительным; рваные вены и повреждённые сухожилия пульсировали с непрекращающейся болью; в открытых воспалённых ранах развивалась гангрена [когда жертва умирала на кресте на протяжении нескольких дней]; артерии — особенно головного мозга и брюшной полости — вздувались и угнетались от избытка крови, и по мере того, как все эти проявления усугублялись, жертву мучили острые приступы страшной жажды. Все эти физические осложнения вызывали внутреннее возбуждение и тревогу, что превращало надвигающуюся смерть (этого неведомого врага, от приближения которого человек обычно содрогался) в прекрасное и желаемое освобождение.
Ясно одно — казни в первом веке не были похожи на современные, потому что не были быстрыми и безболезненными, и никто не заботился о том, чтобы не оскорбить достоинство преступника. Напротив, казнь должна была стать страшным мучением и унижением для него. Это важно понимать, чтобы лучше представить мученическую смерть Христа.»
Пока Иисус испытывал все эти мучения, бессердечные воины были совершенно невозмутимы, поскольку им не раз приходилось распинать людей. Они ничего не знали об Иисусе, кроме того, что было написано на табличке над Его головой как саркастическая насмешка Пилата. Они наверняка слышали, как Пилат, прокуратор этого региона и их военачальник, несколько раз заявлял, что Иисус не совершил никакого преступления против Рима. Но Иисус, вероятно, был не первым невиновным узником, которого они видели казнённым. У них не было религиозного интереса к личности Иисуса, и для них не имело никакого нравственного значения то, что Он был невиновен.
Еврейские мужчины обычно носили пять предметов одежды: сандалии, нижнюю рубашку, головной убор, пояс и верхнюю накидку, или хитон. Четыре воина поделили между собой первые четыре предмета из одежды Иисуса, бросая жребий. Так как «хитон… был не сшитый, а весь тканый сверху», они решили не делить его на четыре части, а «[бросить] о нём жребий, чей будет» (Ин 19:23−24). Затем они сели недалеко от креста и, сидя, стерегли Его там. Четыре стражника должны были оставаться возле распятой жертвы, пока не станет ясно, что человек умер. Они должны были обеспечить охрану, чтобы родственники не освободили распятого или не попытались облегчить его участь, умертвив его более быстрым способом.
Последней насмешкой над Иисусом и публичным оскорблением для еврейских вождей было то, что Пилат приказал воинам (см. Ин 19:1−9а) поставить над головой Его надпись, означающую вину Его: «Сей есть Иисус, Царь иудейский». Матфей записал сокращённый вариант полной надписи, которая гласила: «Иисус Назорей, Царь иудейский, … и написано было по-еврейски, по-гречески, по-римски» (Ин 19:19б-20). В то время на греческом языке говорили почти во всей империи, на арамейском (язык, родственный древнееврейскому) говорили в Палестине, а латинский, или римский, был официальным языком Рима. Сделав надпись на трёх языках, прокуратор был уверен, что все люди, проходившие мимо, могли прочитать её.
Слово лестес (разбойники) означает бандита, который ворует, забирая добычу силой. Эти люди были не мелкими воришками и даже не обычными грабителями. Это были жестокие бандиты, которым доставляло удовольствие мучить, насиловать, а часто и убивать своих жертв. Возможно, они были сподручниками Вараввы, которому, вероятно, было назначено висеть на среднем кресте, если бы его не отпустили, и Иисус не занял его место. Они были не патриотами, которые грабили римлян ради освобождения своей страны, а закоренелыми преступниками, которые заботились лишь только о себе. Поэтому они представляли такую же угрозу для своих соотечественников, как и для римлян.
По всей вероятности, два разбойника были евреями или, по крайней мере, жили в еврейском обществе в Палестине, а потому могли иметь хоть какое-то представление об иудаизме и о еврейском Мессии. Скорее всего, они знали кое-что об Иисусе из Назарета и о том, что Он и Его ученики утверждали, что Он — предсказанный Мессия. Поэтому отвержение Иисуса с их стороны носило более серьёзный характер, чем отвержение со стороны римских воинов.
Как и воины, они, должно быть, знали, что религиозные вожди обвинили Иисуса безосновательно и что Пилат несколько раз пытался реабилитировать Его. Однако и они не остались безучастными по отношению к Иисусу. В своём повествовании Матфей пишет (ст. 44), что они поносили Его.
Ещё одну группу людей, которые были свидетелями распятия, можно назвать непоследовательными грешниками. Матфей называет их просто проходящими. Эта группа, вероятно, в значительной степени состояла из еврейских паломников, которые пришли праздновать Пасху. Так как Иерусалим не мог вместить всех посетителей, большинство прибывших должны были располагаться лагерем вокруг города или находить пристанище в близлежащих городах и селениях. Следовательно, на дорогах, ведущих в Иерусалим, было гораздо оживлённее, чем обычно.
Первосвященники, книжники и старейшины представляли собой всю религиозную верхушку Израиля, включающую обоих первосвященников, правящего и бывшего, а также фарисеев и саддукеев, и все эти люди решительно противились Иисусу и стремились уничтожить Его. Хотя судебные слушания и осуждение Иисуса были незаконными и нарушали как закон Моисея, так и их собственные требования, Синедрион, будучи верховным правящим советом Израиля, полностью одобрил окончательное и бесповоротное решение предать Иисуса смерти.
Эти люди были религиозной властью и так называемыми духовными вождями иудаизма. Многие из них, такие как книжники, всю свою жизнь посвятили изучению Божьего Слова и раввинских преданий. Поскольку иудаизм заслуженно считался единственной истинной религией, эти люди были самыми почитаемыми не только в Израиле, но и во всём мире.
От шестого же часа (полдень), когда солнце находится в зените, сверхъестественная тьма была по всей земле до часа девятого (три часа пополудни). Распятие Иисуса Христа началось в третьем часу, или в девять часов утра (Марк. 15:25), и когда наступила тьма, Он находился на кресте уже три часа.
После полудня, в начале следующего трёхчасового периода, великая тьма была по всей земле. Греческое слово «ге» (земля) может означать весь мир. Поэтому, исходя из текста, невозможно определить, как далеко распространилась тьма.
В свете многих учений и событий, описанных в Писании, похоже, что тьма при распятии была знаком божественного суда. Говоря об Ассирии, которую Бог использовал для того, чтобы наказать Израиль, Исаия упоминает о «тьме и горе», которые покрыли землю, когда даже «свет померк в облаках» (Ис 5:30). Описывая День Господень, этот же пророк говорит, что «звёзды небесные и светила не дадут своего света» и что «солнце померкнет при восходе своём, и луна не засияет светом своим. „Я накажу мир за зло, — говорит Бог, — и нечестивых — за беззакония их“» (13:10−11).
Когда Бог Отец оставил Христа, Их разделение не было разделением по природе, сути или сущности. Христос ни в коем смысле и ни в коей степени не перестал существовать как Бог или ипостась Троицы. Он не перестал быть Сыном так же, как ребёнок, который совершил ужасный поступок против своего земного отца, не перестаёт быть его дитём. Но Иисус на некоторое время потерял близкие взаимоотношения со Своим Небесным Отцом, как непослушный ребёнок на время теряет нормальное, полное любви общение со своим земным отцом.
Уже в самом воплощении было частичное отделение. Так как Иисус оставил Свою божественную славу и непосредственное общение с Отцом, отказавшись от этих божественных привилегий для Себя (Флп 2:6), Он молился Отцу в присутствии Своих учеников: «Прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого славой, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира» (Ин 17:5). На кресте Его разделение с Отцом стало неизмеримо глубже, чем даже во время унизительного воплощения на протяжении тридцати трёх лет Его земной жизни.
Использованная литература:
Джон МакАртур "Серия комментариев МакАртура"