В последние дни, Володька утратил своё обычное жизненное равновесие. Беспокойство его пребывало хоть и не в острой критической фазе, но тревожило вовсе не шуточно – постоянно и нудно, как зубная боль.
Печалило же Володьку то, что он стал медленно, но вполне ощутимо терять вес. Может быть, кто-то и скажет, что это совсем не беда, когда вполне симпатичный молодой человек избавляется от излишней округлости, приобретая наружность скуластого аскета с печальными глазами священной коровы. Может быть, может быть…
Однако, сам Володька, ни в отшельники, ни в йоги себя не готовил, относясь к этим стоикам с почтением, но всё ж и без чрезмерной восторженности. Хотя и считал, что в психически неуравновешенном мире, каждый вправе заплетать в узлы свои руки-ноги, мозги-мысли на свой вкус, потому как это невинное занятие вряд ли как-то может усугубить уже существующее всеобщее сумасшествие.
Да и худоба худобе рознь. Худел же Володька вовсе не от диет или перекладывания из угла в угол чугунных гантелей, а от периодических угрызений себя самого своей же собственной совестью. При этом сами угрызаемые куски, с каждым угрызением становились всё больше и больше, а самого Володьки – всё меньше.
Поняв причину своей необычной хвори, Володька первым делом принялся за изучение угрызаемого из него материала, задаваясь совсем не праздным вопросом: «А на какие такие нужды он, угрызенный с Володьки материал, мог понадобиться? Да и кто она такая есть – эта самая совесть, что так бесцеремонно оттяпывает от живого человека его сокровенное естество?»
Разрешить все эти вопросы следовало незамедлительно, потому, как из всех своих штанов Володька стал вываливаться, а это сулило высокую вероятность нелицеприятного конфуза, а так же немалых денежных затрат на приобретение более мелких обновок.
Но это было ещё полбеды – временами ему казалось, что он нет-нет, да и теряет почву под ногами, ощущая к себе некое пренебрежение со стороны гравитации. В такие мгновения он хватался за гантели или ещё какие увесистые предметы, и с тихим отчаянным выдохом: «Охренеть…», - переживал новоявленные аномалии.
Вот в один из таких критических моментов он сидел на кухне, обвив ногами ножку обеденного стола, пил чай и дискуссировал сам с собой по поводу насущных вопросов.
- Не-е-е… Погоди, погоди… Но не может же она, совесть, жрать что попало?
- Это ещё почему? – отвечал он самому себе.
- Ну, как почему? Потому что она, как говорят, штука для человека крайне полезная, можно даже сказать необходимая… А если так, то и жрать она должна с человека всё тёмненькое, ржавенькое, с гнилым запашком. А раз так оно и есть, то это ж замечательно, потому как мне ржавенького не жаль,… тем более с запашком…
- Говорят… Поют… В уши дуют… Вот весь ты в этом. У него уж половину его же самого угрызли, а он всё в «говорят» верит… А что, если ужинает она тобой без разбору, тяпает себе по-тихому, кус за кусом…
- Ну, тогда, конечно, это нехорошо, - согласился более оптимистичный Володька.
- Нехорошо… Это не нехорошо, друг мой Вова. Это полная… и агрессия!
При этой мысли настроение у Володьки ещё больше скисло, однако сдаваться было нельзя. Он крепче обхватил спасительную ножку, отхлебнул чайку и продолжил:
- Да тебе, что ни дай – всё агрессия и … А ещё и тайный умысел, и сговор.
- Ха… А ты сам глянь. Вот идёт себе такой Володька по улице. Радостный весь из себя… Пузатый. И рот у него до ушей, и глаза, что велосипедные катафоты. Идёт, идёт… и на тебе… Взял, да ни с того ни с сего и засовестился. А как засовестился, так и пошли с него угрызения… Тут Володька, с лица враз спадает и впадает в серое, беспросветное уныние… Так? Или не так?
- Ну…
- Что, ну… А уныние-то – оно что? Грех или не грех?
- …
- Во-о-о… Грех! Да ещё и какой грех! Так что, брат Вован, как не крути, а получается так, что топают эти двое, совесть с унынием, рука об руку. А по дороге, первая вторую тобой кормит. Вот как оно всё выходит.
Выходило, прямо сказать, обидно. Обидно и как-то даже гнусно… Володька взялся было засомневаться в логичности своих рассуждений, а прокрутив несколько раз в голове незамысловатый сюжет, убедился в его жизненности. За проснувшейся грызущей совестью всегда стояло кислоглазое уныние – грех! И никакого душевного облегчения…
Когда гравитация натянула свой поводок, Володька отцепился от стола, встал, подошёл к окну, посмотрел в вечернее небо и подумал: « Да они сами там не понимают, чего от нас хотят! Что хорошо? Что плохо? – и постучав пальцем по стеклу, уже вслух проворчал, - Э-э-э… Маяковского читайте… На ночь…»
После этого совета он заварил себе ещё кружечку чайку и решил: «Совесть совестью,.. грех грехом,.. а до края всё ж доводить не стоит. Потому как, чем меньше с этими двумя сталкиваешься – тем лучше. А то ведь и впрямь, угрызёшься до невесомости, и улетишь к чёртовой матери… унылый и бестелесный…»
Автор: Вадим Ионов
Источник: https://litclubbs.ru/articles/1929-volodkina-sovest.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Подписывайтесь на канал с детским творчеством - Слонёнок. Откройте для себя удивительные истории, рисунки и поделки, созданные маленькими творцами!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: