– Ты никогда не признаешь свои ошибки! — воскликнул Иван.
Маша молчала, и он почувствовал, что закипает.
– Овсянка опять пересоленная! Когда ты уже научишься пробовать еду во время готовки?! А чай… Разве это чай? Дня три назад заваривала, да?
В этот момент из детской донеслись громкие крики, и Маша, не успев ответить, ринулась туда. Иван отправился за ней.
В детской царил настоящий бедлам. Игрушки были раскиданы, части конструктора разбросаны по полу, столик для рисования залит водой. А испачканные в краске дети, почти четырехлетний Миша и пятилетний Паша, сцепившись, катались по полу и верещали.
Успокоив детей, супруги вернулись на кухню.
– Вот! И это все твое воспитание! — продолжил тираду Иван, ставя в раковину свои тарелку и бокал.
– Мое? — спокойно спросила Маша. — А где в таком случае твое? Или ты сосед?
– Я, между прочим, деньги зарабатываю, — холодно отозвался муж, надевая пиджак.
– Ну давай я выйду на работу? — предложила Маша. — А ты будешь с детьми сидеть и заниматься их воспитанием. Идет?
– Не смеши мои тапочки, — усмехнулся Иван, надевая ботинки. — С твоей зарплатой мы все тут кони двинем. Добытчиком и кормильцем должен быть муж. А ты должна воспитывать детей, убирать в доме и готовить. Я-то свои обязанности выполняю, а вот ты…
Он не договорил. Не попрощавшись, он закрыл за собой дверь и сбежал по лестнице во двор.
***
Придя в офис, Иван раздраженно бросил пиджак на спинку кресла. С момента ссоры с женой прошло уже около часа, но он до сих пор не мог успокоиться.
В кабинет заглянула Юля.
– Привет. Мне только подписать, — сказала она, подавая Ивану какие-то бумаги.
– Привет, — не глядя, он подмахнул и устало провел ладонью по лбу.
– Что, Вань, опять с утра и не в духе? — спросила коллега.
– Да надоело все! — Иван тяжело вздохнул. — Хоть в петлю лезь…
Юля понимающе улыбнулась.
– По-моему, самое время пропустить по чашечке кофе, м?
Иван кивнул. Кофе сейчас был как раз кстати.
Слово за слово, и они разговорились. Вскоре Иван искренне смеялся над шутками коллеги, а об утренней ссоре с Машей и не вспоминал.
– Что бы я без тебя делал? — тепло улыбнулся он.
– Обращайся, — отозвалась она. — Ну, за работу?
День пролетел незаметно. Но вечером настроение Ивана вновь испортилось. Жена, одетая в вечную серую футболку, встретила его хмуро — она все еще обижалась на него. А дети, снова что-то не поделив, громко скандалили.
– Может быть, ты успокоишь их? — вознегодовал он.
– А может быть, ты? — парировала она.
Он вошел в детскую и, увидев дерущихся сыновей, не придумал ничего лучше, как отшлепать их и развести по углам.
На кухне его ждали пересоленные котлеты. Поморщившись, он отодвинул тарелку и про себя пожалел о том, что отказался от Юлиного предложения задержаться в офисе.
Впрочем, этот «промах» он восполнил на следующий день. После этого Юля как бы невзначай предложила ему поужинать вместе, и он с радостью согласился.
С тех пор они ужинали вместе почти каждый вечер. С коллегой было легко и интересно, в ее компании он забывал обо всех семейных неурядицах. Когда однажды Юля предложила ему поужинать не в кафе, а у нее дома, Иван, не раздумывая, согласился.
О Маше и детях он и не вспомнил.
Видя, как Иван отдаляется от семьи, Маша сильно переживала. В последнее время он постоянно задерживался на работе допоздна и отказывался от ужина. Спали они врозь, он ложился в гостиной, мотивируя это тем, что не хочет ее будить.
Она прекрасно все понимала, но уличить мужа в том, что тот проводит время с другой женщиной, не могла.
Впрочем, вскоре все выяснилось. Как-то днем к ней зашла соседка Таня, с которой они приятельствовали уже много лет. Та недавно пережила развод и сейчас жила с сыном Димой. Юноша ожидал повестку, а пока работал в курьерской службе и развозил заказы по офисам.
Дима болезненно переживал уход отца из семьи. А Машу, которая всегда бескорыстно помогала ему с английским, он очень уважал.
Именно Дима и раздобыл нужные «улики».
– Прости, конечно, что лезу не в свое дело, — начала Таня, — но мне кажется, ты должна знать.
И она продемонстрировала ей снимки в телефоне. Маша увидела Ивана в компании красивой, ухоженной женщины. На первом снимке они сидели в кафе, на втором — мило общались в курилке, на третьем — весело спускались по лестнице. Было видно, что им хорошо вдвоем, настолько хорошо, что они не замечали, что их снимают…
– Ее зовут Юля, — говорила меж тем Таня, — она у них заведует каким-то там отделом.
– Красивая… — пробормотала как бы про себя Маша.
На фотографиях Иван смотрел на коллегу влюбленными глазами. Так, как он давно уже не смотрел на Машу…
Сердце сжалось от обиды, к горлу подступил ком.
– Ты можешь скинуть мне эти фото? — голос Маши дрогнул, и она закусила губу, чтобы не расплакаться.
– Да, конечно, — с готовностью отозвалась Таня.
Когда соседка ушла, Маша крепко задумалась. Что ей делать? Позвонить мужу и устроить скандал? Или дождаться его с работы и тогда уже поговорить с ним «по душам»?
И тут ее осенило.
Она заберет детей и уедет к маме в деревню. А потом подаст на развод.
Мама жила недалеко, минутах в сорока езды. Маша быстро одела детей, побросала в сумку вещи и вызвала такси.
Ожидая машину, она, немного успокоившись, решила, что сначала все-таки поговорит с мужем. Взяв телефон, Маша отправила ему все снимки, полученные от Тани.
Пока они с Иваном разбираются и решают, что будут делать дальше, дети пусть поживут у бабушки.
***
Мама встретила их тепло. Однако, увидев, что на дочери нет лица, она встревожилась. Но на все мамины вопросы Маша только отмахивалась, не сейчас, мол, потом, ей нужно домой, такси ждет.
Велев детям вести себя хорошо и слушаться бабушку, она попрощалась с мамой и села в такси. Достав телефон, Маша увидела несколько голосовых сообщений от Ивана, но открывать их не стала.
Что он может ей сказать?
Ну что?
«Ты все не так поняла...»
«Прости, извини, я запутался…»
Ее вдруг замутило от отвращения.
Она старалась изо всех сил, отказалась от карьеры, практически без его участия воспитывала двух гиперактивных детей, крутилась как белка в колесе, забив на себя, сутками готовила, стирала, убирала, да еще и слушала постоянные упреки…
Вот она, благодарность!
Маша всхлипнула.
Не будет она слушать никаких оправданий. Только развод! И только пусть попробует заикнуться о детях, их она ему не отдаст!
Погода была под стать ее настроению, холодная, сырая, темная и туманная. Вдруг машина пошла юзом, а встречный грузовик предостерегающе мигнул фарами и гулко просигналил.
Водитель крякнул, выругался, крутанул руль…
И наступила темнота.
***
Получив от жены фотографии, на которых он был запечатлен вместе с Юлей, Иван пришел в замешательство. Проведя кое-как совещание, он набрал Машу, но она не снимала трубку. Тогда он отправил ей несколько голосовых сообщений.
Никакой реакции.
Выдержав еще полчаса, Иван позвонил снова. Телефон жены оказался вне зоны действия. Его вдруг охватила смутная тревога. Работа не шла, все его мысли возвращались к семье.
В кабинет заглянула Юля, но он едва удостоил ее взглядом. Она вошла и плотно прикрыла за собой дверь.
– Что такое? — промурлыкала она, присаживаясь на край его стола и проводя ладонью по его волосам.
Он отшатнулся, бегло взглянул на нее и собрался было попросить ее слезть со стола, как вдруг зазвонил телефон. Номер был незнакомый. Тревога усилилась, сердце жарко ухнуло в груди, рука Ивана задрожала.
Незнакомый мужской голос сообщил ему, что Маша попала в больницу.
Записав адрес, Иван поднялся и направился к двери.
– Что случилось? — остановила его Юля. — Ты куда?
– Маша попала в больницу, — пробормотал он, — я еду к ней.
– Тебя подвезти?
– Спасибо, не надо.
Дверь за ним закрылась с мягким щелчком.
***
Врач сказал Ивану, что Маша получила сотрясение мозга и перелом ноги.
– Состояние стабильное, но сейчас она спит, — сказал доктор, когда Иван спросил, может ли он увидеть жену. — Если хотите, ждите, но лучше приезжайте завтра утром.
Иван остался ждать. Не хотелось возвращаться в пустую холодную квартиру. Лучше он побудет здесь.
О Юле он не вспоминал. К ее чести, она не «доставала» его, разве что спросила в СМС, как Маша и может ли она чем-нибудь помочь.
«Спасибо, все в порядке», — ответил он.
И тут пришло озарение. Ничего этого бы не произошло, если бы он вел себя иначе.
Он вспомнил, как сильно был влюблен в Машу во время их конфетно-букетного периода. Вспомнил, как хотел детей. Что же случилось, почему все пошло не так? Ведь Маша была и сейчас такой же, какой он ее встретил и полюбил…
Впервые за все время ему стало стыдно.
Спустя какое-то время доктор разрешил ему видеть жену. Иван робко вошел в палату и приблизился к койке.
– Машенька… — прошептал он, садясь на стул. — Как ты, милая?
Она смерила его презрительным взглядом:
– Уйди.
Иван растерялся. Во время ожидания он приготовил целую речь, но сейчас, глядя в потемневшие от обиды и гнева глаза жены, позабыл, что хотел сказать. И ляпнул банальное:
– Маш, прости… Я запутался…
– Уйди! Видеть тебя не могу! — и она отвернулась к стене.
Вздохнув, Иван тихо вышел.
Сев в машину, он позвонил теще. Обеспокоенная Любовь Михайловна рвалась поехать к дочери и спрашивала, может ли он забрать детей. Он, конечно же, согласился.
***
– А где мама? — спросил, устроившись на заднем сидении, Паша.
– Мама в больнице, — ответил Иван.
Не желая пугать детей, он старался, чтобы его голос звучал спокойно. Но мальчики, вдруг перестав галдеть, затихли. Они слишком хорошо знали, что такое больница и уколы.
– А почему она в больнице? — жалостливо спросил Миша.
В его глазах стояли слезы. Глядя на него, захныкал было и старший.
– У нее болит ножка, — поспешно сказал Иван. — Когда доктор вылечит ножку, он ее выпишет. А пока делать мамины дела буду я. А вы мне будете помогать. Договорились?
– Да! — передумав плакать, братья весело запрыгали на сидении.
«Все будет хорошо», — думал Иван, ведя машину. – «Смог же я успокоить детей? Смог! Значит, и с остальным справлюсь».
***
Но все оказалось не так-то просто. Когда пригорело пюре, и дети отказались его есть, боевой настрой Ивана испарился, чем накормить их еще, он не знал. Звонить жене или теще он не решался, им сейчас явно было не до него.
Он заглянул в холодильник и принялся предлагать сыновьям то одно, то другое. Но на все его предложения ответ был один:
– Нет!
– А что вы хотите? — устало спросил он.
Глаза у ребят загорелись:
– Торт! Мороженое! Чупа-чупсы! Сладкую вату! — заголосили они.
Иван еле успокоил разошедшихся гурманов, предложив им «волшебный» кисель.
После ужина, увидев, как раззевались дети, Иван предложил им лечь спать.
– Сначала сказку! — потребовали сыновья, вручая ему объемную книгу.
Иван выбрал наугад и принялся читать. Он читал до тех пор, пока не начал заплетаться от усталости язык.
Он и не заметил, как уснул.
Проснулся он от какого-то толчка. Детей в кровати не было, а на кухне горел свет.
Войдя на кухню, Иван невольно ахнул. Весь пол, шкафчики и стол были в муке, а Паша и Миша, похожие на гипсовые скульптуры, сообщили ему, что собираются печь торт.
Вытащив из шкафчиков все содержимое и так и не найдя «подходящей» тары, они решили замесить тесто прямо на столе. Глядя на то, как лихо мальчишки орудуют в четыре руки и, подбирая с пола желтки, возвращают их в тесто, он подумал, что его ждет очень бурная ночь.
Так оно и оказалось. Почти до рассвета Иван сначала отмывал сыновей, потом драил кухню.
И это было только начало.
Все домашние дела обрушились на его плечи. В заботе о детях он порой забывал поесть, спал тоже урывками. О наведении порядка в квартире ему и думать не приходилось.
***
В день выписки, пока Иван оформлял необходимые документы, Маша и Любовь Михайловна собирали вещи.
– Машенька, я очень переживаю за вас с Ваней, — сказала мать. — Видно же, что вы любите друг друга, но гордыня не дает вам жить в мире.
Маша тихо вздохнула.
– Мама, у меня было время подумать. Я сама во многом виновата и хочу жить в мире с ним. Но он должен осознать, что произошло это и по его вине тоже, и первым попросить прощения. И сделать это так, чтобы я смогла простить.
Они вернулись домой.
Открыла им соседка Таня, которую Иван намедни попросил присмотреть за детьми. Квартира сияла чистотой, Паша и Миша были умыты и причесаны, а из кухни доносился приятный запах.
После обеда Любовь Михайловна принялась хлопотать на кухне. Но краем глаза она периодически поглядывала, что происходит у Маши с Иваном.
Спустя почти час она поняла, что, похоже, те собираются играть в молчанку до конца дня.
– Ну и чего грустите? — спросила она, входя в гостиную. — Радоваться надо, что все обошлось. В семье чего только не бывает! Особенно если все пустить на самотек. А так… Первые пятьдесят лет тяжело, а потом привыкните.
Ребята рассмеялись. И тут-то Иван решился:
– Маша, прости меня! По моей вине все это случилось.
Любовь Михайловна на цыпочках вышла, притворив за собой дверь.
– Маша, давай забудем, — продолжил Иван. — Я точно знаю, что не смогу без тебя жить. И без Пашки с Мишкой…
Маша молчала.
– Ну скажи, что мне нужно сделать, чтобы у нас все было как прежде? Юлю я уволил. Точнее, она сама написала заявление… Маша, не молчи! Я никогда больше не допущу этого и очень прошу тебя поверить мне. После содеянного это сложно, знаю, но все -таки...
– Я тоже хороша, Ваня… — почти прошептала Маша. Она очень хотела верить мужу.
Он осторожно сжал ее ладонь, и она продолжила:
– Вся беда в том, что мы позволили быту победить наши чувства. Мы должны всегда помнить об этом.
Встретившись взглядами, они тепло улыбнулись друг другу.