Начало глава 1.
- Беги, Любочка, а то на работу опоздаешь.
- Ой, и правда! Всего хорошего вам.
Ага, будет тут хорошее. Сейчас валом повалят и каждый спросит:
- Чего у подъезда торчишь?
Хоть бы скорая быстрее приехала. А она, как на зло, словно сквозь землю провалилась.
Следом Сватиковы выплыли. Оба безразмерные, похожи друг на друга как близнецы и братья. Не даром говорят муж да жена одна сатана. Это точно про соседей. Надо же так подобрались. Этим до всего есть дело, везде нос сунут и личное мнение выскажут.
- Привет, Ивановна. Чего с утра гуляешь?
- Гуляю, - отвечает.
С трудом в машину втиснулись, уехали. Слава Богу, черти унесли.
Тут и скорая подъехала. Из машины мужик вылез, за ним девчонка выпрыгнула:
- Вы скорую вызывали? Ну, что у вас там?
Коротко рассказала, дверь подъезда распахнула:
- В колясочной он.
Первой девчушка нырнула и сразу вынырнула:
- Без сознания. Забираем.
Пока мужика на носилки грузили чуть не все из подъезда высыпали.
С утра ругань между соседями началась. Кто на Варвару ополчился, кто, наоборот, заступаться начал. Точку в споре Володька поставил:
- Тиха! Разгалделись! Молодец, бабка, уважаю! Ты как мать Тереза только нашенская. - Глазами соседей обвел. - Бабку не трогать, пришибу. К доктору повернулся:
- Куда мужика повезёте?
- Во вторую городскую.
- Понятно.
Скорая уехала, толпа разбежались. Только Володя и Варвара у подъезда остались. Володя с грустью вслед скорой посмотрел:
- Может и мой батя где-нибудь вот так же. Ты, это, тёть Варь, если кто вякать будет, говори мне.
Варвара тряпки собрала, на помойку снесла. Все равно выбрасывать собиралась да руки не доходили.
Дома ещё походила из угла в угол, попереживала, делами занялась. Потом перед сменой поспать прилегла. К вечеру совсем успокоилась.
Вечером на смену пошла. Теперь она парня молодого меняла. Ночь спокойно прошла. Чуток подремала в кресле. Под утро совсем холодно стало, а обогревателя нет. Промерзла.
Первые машины пошли, а вскоре Алексей Иванович в дверь стукнул:
- Смена пришла. Доброе утро. Как по новому графику работать? Полегче?
- И не говори. Даже не устала. Бывало за сутки так намаешься, что ног не чуешь.
- А чего тогда такая задумчивая?
- Ой, да задумаешься тут. Я, ведь, Иваныч, чего утворила.
Рассказала как мужика на мусорке нашла, как в больницу его отправила:
- Вот теперь из головы не выходит - жив ли?
- Так узнать надо. Позвони да спроси. Делов-то.
- Спросила бы, да ни имени, ни фамилии не знаю. А ехать далеко. Сегодня уж точно не смогу. Сама чего-то занемогла. Видать на улице настоялась, пока скорую ждала. Путем-то не оделась, не подумала, что утром так холодно будет.
- Тогда вот чего сделаем. Ты отсыпайся и лечись, а завтра я к тебе на машине приеду, скатаем с тобой в больницу. Мой телефон у тебя есть?
Номерами обменялись и Варвара домой отправилась.
На улице словно лето вернулось. Прямо и не подумаешь, что ночью холодрыга аж до инея на траве была. На удивление в автобусе были места. Так хорошо до дома добралась.
Сейчас чаю попьет, обмоется и спать. А голова прямо раскалывается. Таблетку выпила и прилегла на минутку. В три часа проснулась от того, что её просто колотит. Смерила температуру. Ничего себе, аж тридцать восемь и один. Стала уже другие таблетки искать, а в коробочке всего пара штук осталось. Это вечером и утром выпить. Хоть бы отлегло, а то буду бревном валяться. Телефон зазвонил глухо. Вытащила из сумки.
- Слушаю.
- Мам, ты чего не отвечала? - Дочка сразу истеричные нотки включила.
- Да уснула я, а телефон в сумке остался.
- А почему в сумке? Я тебе сколько раз говорила...
- Не ори. И так голова раскалывается. Заболела я. Чего хотела?
- Вот у тебя всегда так! Как только помощь твоя нужна так у тебя то работа, то заболела. Чего теперь говорить!
- А чего надо было?
- Теперь уже ничего. Хотела Димку на пару дней с ночёвкой отправить. Нам с Севкой уехать надо.
- Куда вас понесло? А к сватье-то нельзя?
- Ты же знаешь их мир не берет. У обоих выкрутасы и характер. Кстати, ты нам денег не займешь? Нам не много, тысяч тридцать?
- Откуда они у меня?
- Вот всегда так!
От гудков ещё больше виски ломить стало.
Встала, таблетки выпила и опять легла. Озноб прошёл, голове легче стало. Телевизор включила, звук чуть слышным сделала. Пусть молотит, все кажется что не одна.
Лежала, думала: как же так получилось: тянула ребятишек, что могла для них делала и на старости лет, считай, брошенной осталась? Сын далеко. Не каждый год в отпуск приезжает. Звонит и то редко.
А дочка, вроде, рядом, но нужна только когда от матери чего-то надо. А как мать даже не спросила. Чем помочь, какие лекарства нужны и есть ли они?
Копия муженек бывший. Тот тоже кроме себя никогда и никого не видел, всю жизнь на всех обиженный и все ему должны. Когда перестройка началась уж как радовался, что вот, мол, коммуняки сейчас сгинут и заживёт он при капитализме барином. По митингам бегал, в светлое будущее верил, золотые горы ждал. Все, что ему старые власти не дали для счастья, новые сразу преподнесут на блюдечке с голубой каемочкой. А капитализм с ним злую шутку сыграл. Выкинули его новые хозяева завода за ворота, как и остальных умников. Даже без выплаты зарплаты.
Её тоже выкинули. Но её задачей было выжить и детей прокормить. Перед ним никаких задач не стояло. Он в то время очень переживал несправедливое распределение благ в отношении к нему.
Если Варвара за любую работу хваталась, то муж за бутылку. Мало того, что еду у детей съедал, так ещё вещи из дома выносил. А когда стал руку на неё поднимать Варвара, без зазрения совести, выкинула его из квартиры. Где и как он скитался не знала и знать не хотела. Только однажды пришёл к ней участковый и пригласил её на опознание тела. Опознала, с трудом, но опознала. Похоронила. Куда деваться? И вздохнула с облегчением.
Постепенно все наладилось. Появилась работа, продукты в магазинах, ребятишки к тому времени школу закончили. Сын в институт поступил, а за ним и дочка в колледж. Если с Сашей проблем не было, то с Анькой нахлебалась досыта. Такая упертая, ни какими доводами не свернёшь. Надумала на последнем курсе замуж выскочить. На своём настояла. Ну и что? Трех лет не прожили, дите нажили и разбежались. Потом жизнь свою все устраивала.
Пришлось Варваре с хорошей работы уходить и в поломойки переквалифицироваться. Ребёнка-то некуда было девать. Так и таскалась с ним пока в школу не пошел. А потом её уже и на работу по специальности брать не хотели. Как услышат сколько лет, да узнаю, что последнее время полы мыла, так тут же всё вакансии заканчивались. До пенсии доработала уборщицей в школе.
Пенсия минимальная получилась. Опять работать надо, а то ноги протянешь. Все мечтала хоть немного денег скопить на старость. Да не шибко копятся они. Та же Анька вытягивала потихоньку. Займёт, а возвращать не торопиться. А там и забудется. Спрашивать с неё совесть не позволяла. Рукой махнет, поклянется себе, что в следующий раз не даст. А дочка подъедет, причину уважительную придумает и опять Варвара от себя отрывает, а дочке отдаёт. Так уже пятый год после пенсии от работы отвязаться не может. Хорошо на пост устроилась. Тут хоть физически вкалывать не надо, а все одно силы заканчиваются. Так под думы и телевизор уснула.
Утром ей значительно легче стало. Сходила с утра в аптеку, в магазин зашла, хлеба и молока купила. Потом постояла, подумала и набрала продуктов на передачу в больницу: немножко сыру, колбасы, пару булочек, сок да яблок с полкило. Не с пустыми же руками ехать. Дома суп сварила, подобрала маленько и стала ждать когда ей Алексей Иванович позвонит. Позвонил ровно в пять.
- Варвара Ивановна, я у подъезда.
У подъезда соседки сидели, с интересом машину Иваныча и его самого рассматривали.
С Варварой учтиво поздоровались и замолчали. Наговорятся когда они отъедут. А что разговоры будут даже не сомневалась.
В больнице пока разобрались что к чему, кто больной, почему фамилию и имя не знают, где лежит и проведывать некогда стало. В палату её не пустили, передачу взяли и список чего требуется вручили.
Продолжение тут.