Если заговорить о знаменитых авиаперелетах сталинской эпохи, то в первую очередь, конечно, все вспомнят перелеты Чкалова через Северный полюс и на Дальний Восток. Может быть, еще вспомнится Громов, Фарих и неудача Леваневского. На самом деле, авиаперелетов в ту эпоху было много. Рекордных и агитационных. Да и потом, чтобы поставить рекорд надо сначала потренироваться на маршруте попроще, посмотреть, как работает техника. Или наоборот – проверить технику в реальном деле. А заодно показать потенциальным партнерам, что мы тоже не лыком шиты.
В начале 30-х годов СССР и Италия не сказать что дружили, но партнерские отношения поддерживали: с дружескими визитами ездили, СССР покупал итальянскую технику и документацию, рекрутировал Умберто Нобиле создавать советское дирижаблестроение. В сентябре 1933 года СССР и Италия заключили договор о дружбе, нейтралитете и ненападении, направленный… против уже начавших проявляться амбиций Гитлера. Как все это удивительно смотрится теперь, когда мы знаем, чем все это обернется буквально через несколько лет.
Но это все случится потом, а в августе 1934 года в Италию и Францию полетели с дружеским визитом две группы бомбардировщиков ТБ-3. Перелеты преследовали сразу несколько целей. Официально – дружеский визит на тему «мир посмотреть и себя показать». В составы делегаций входили как дипломаты, так и инженеры. Например, этот перелет стал первой поездкой за границу для А.С. Яковлева, рассказавшего в своих «Записках авиаконструктора» и о том, как встречали, и о том, как летели:
«…На следующее утро мы должны были идти без промежуточной посадки, прямо на Вену. Но в предгорьях Карпат самолеты попали в очень плохую погоду. Дул сильный порывистый встречный ветер, над самой землей в несколько ярусов неслись серые клочья облаков. Дождь заливал стекла кабин. Пришлось идти на самой малой высоте бреющим полетом. Пробиваться в Вену при такой погоде через Карпатский хребет было рискованно, поэтому решили сделать посадку в Кракове.
Польские летчики оказали нам теплый прием и на славу угостили. Мы разговорились с ними на всевозможные авиационные темы. ТБ-3 произвели огромное впечатление. Летчики без конца восхищались ими…»
Огромная машина на самом деле впечатляла всех тогда и наверняка впечатлила бы сейчас, если бы стояла на музейных стоянках. Но ни одного ТБ-3 до нашего времени не сохранилось, даже переделанных в гражданскую модификацию.
Перелетом в Рим руководил товарищ Роберт Эйдеман, с 1932 году руководивший Осоавиахимом. После возвращения из Италии он составил подробный отчет товарищу Ворошилову. Но если «Записки авиаконструктора» читала вся большая страна, то секретный отчет Эйдемана, в силу дальнейших обстоятельств, читали только те, кто имел доступ в архив. Хотя в общем и целом он подтверждает то, что рассказывал Яковлев:
« … Весь полет, за небольшим исключением был проведен в малоблагоприятных, а иногда и совершенно неблагоприятных условиях погоды.
Самый трудный участок - Альпы - мы оба раза проходили над облаками (высота 3000-4000 метров), причем на обратном пути при снижении мы должны были пробивать в районе сплошные облака…
Наш ТБ-3 последнего выпуска без преувеличения прекрасная машина. Как сам самолет, так и моторы привлекали к себе всеобщее внимание. Ген. Валле - слезая с этого самолета не находил других слов - и в этом чувствовалась искренность непосредственного, только что в самом полете приобретенного настроения - как слова "прекрасно", "изумительно", "замечательная машина" и т.д. Его удивляло лишь одно - почему мы имеем деревянные винты…»
Товарищ Эйдеман мог бы ответить честно – потому что только на такие винты на данный момент способна наша промышленность. Но не станешь же это говорить генералу, который сегодня друг, а завтра – неизвестно как изменятся установки партии и правительства. Товарищу Ворошилову Эйдеман, конечно, честно доложил о том, что не так было в самолетах во время дальнего перелета:
«…Однако, при всех этих прекрасных качествах наших самолетов и моторов - мы никогда не могли быть уверены в том, что нас не подведет какая-нибудь деталь, какая-нибудь трубка, масляный бак, радиаторы, колеса и т.д.
Например, на пути в Рим при подходе к Альпам на флагманском корабле вдруг стала бить вода из-под шланга водяной помпы. На обратном пути при подходе к Вене у нас же начал «плакать» радиатор (получилась трещина у нарезного фланца). Часто лопались трубы подогрева (кстати все это хозяйство сделано жестким, а не эластичным). В элеронах лопаются качалки. При подходе к Москве появилась течь в масляном баке. Все это имело место на одном и том же корабле.
Естественно, что эти"мелочи" могут решить судьбу всей прекрасной конструкции и лишают экипаж необходимости уверенности в свою машину (а это пожалуй - главное) .
У меня впечатление такое, что наши заводы не умеют еще культурно строить отдельные детали и недостаточно работают над их усовершенствованием…»
Источник: Докладная записка председателя советской авиационной делегации Р.П. Эйдемана наркому обороны СССР К.Е. Ворошилову по итогам перелета в Италию. 19 августа 1934 г. РГВА. Ф. 4. Оп. 14. Д. 1244. Л. 70–77, опубликована в паблике Росархива.
То есть «машина – прекрасная», мы же других строить не умеем, в стране Советов все только самое лучшее. Но всегда надо быть готовым к тому, что в любой момент может случиться какой-нибудь сюрприз с большой буквы «С». Знал бы товарищ Эйдельман, что «культурно строить отдельные детали…» так и не научатся примерно никогда, особенно, когда требуется выдать план в конце месяца/квартала/года. Потому что во главе угла всегда был именно плановое количество, а не качество.
Пока товарищ Эйдеман летал в Италию, его подчиненный Иван Нахаев попытался поднять в Москве мятеж, выдав построенным бойцам примерно следующее:
«…«Мы воевали в 14-м и 17-м годах. Мы завоевали фабрики, заводы и земли рабочим и крестьянам, но они ничего не получили. Всё находится в руках государства, и кучка людей управляет этим государством. Государство порабощает рабочих и крестьян…
Товарищи рабочие, где ваши фабрики, которые вам обещали в 1917 году; товарищи крестьяне, где ваши земли, которые вам обещали? Долой старое руководство, да здравствует новая революция, да здравствует новое правительство…»
Так как в мятеже не приняло участия и 200 человек, его быстро подавили.
Товарищ Сталин в связи с этим мятежом выдал следующее:
«…Он, должно быть, агент польско-немецкий (или японский)… Чекисты становятся смешными, когда дискуссируют с ним об его „политических взглядах“ (это называется допрос!)…»
Источник: РГАСПИ, ф. 81. Оп. 3. Д. 100. Л. 135-136, опубликовано в "Сталин и Каганович. Переписка 1931-1936 год", Москва, Росспэн, 2001 год.
Собственно, эти его слова в письме Кагановичу наглядно демонстрируют то, как будут поступать дальше. Нахаева объявили не оппозиционером, а шпионом и расстреляли в конце 1934 года. А чекисты в 1937 году уже не допускали ошибок на тему того, в чем обвинять арестованных и какие методы использовать.
Товарищ Эйдеман ощутил на себе все это в полной мере. Ему припомнили и Нахаева, и поездки в Италию. Так что начальник Осоавиахима признался в шпионаже на самые разные вражеские разведки, в том числе на самую вражескую – латышскую.
Но в августе 1934 года об этом еще никто не думал. Пока в СССР было время рекордов. И перелеты в Рим и Париж были целиком и полностью успешными. Газета «Правда» недаром рассказывала о них на первой полосе.
----------
Не ленитесь, ставьте лайки :) Они поднимают настроение и вместе с вашей подпиской помогают развитию канала. А еще на меня можно подписаться в Телеграме.