Анна сидела в зале суда, нервно теребя край своего жакета. Сегодняшнее заседание могло стать решающим. Александр Петрович, её адвокат, уверенно сидел рядом, держа в руках папку с бумагами. Анна знала, что Павел не сдастся так просто, но у неё были доказательства, которые могли изменить всё.
Судья вошёл в зал, и все встали. Анна сжала пальцы на подлокотниках кресла, чувствуя, как волнение накрывает её. Она бросила взгляд на Павла, сидящего напротив. Он выглядел уверенно, но Анна знала, что это всего лишь маска.
— Сегодня мы рассмотрим новые доказательства, представленные стороной истца, — объявил судья, усаживаясь за свой стол. — Прошу стороны представить материалы.
Александр Петрович встал, доставая из папки пачку бумаг. Его голос звучал уверенно и спокойно:
— Ваша честь, мы хотели бы представить документы, которые показывают, что действия Павла Николаевича мотивированы не заботой о благополучии дочери, а стремлением получить доступ к состоянию своих родителей. В частности, мы получили копию завещания, где указано, что Павел Николаевич получит право наследования имущества своих родителей только при условии, что опека над Машей будет передана его матери, Ольге Александровне.
Анна посмотрела на Павла. Его лицо побледнело, глаза расширились. Он явно не ожидал, что эта информация вскроется.
— Кроме того, Ваша честь, — продолжил Александр Петрович, — мы располагаем сведениями о попытке Павла Николаевича вывезти Машу за границу, не уведомив её ближайших родственников, в частности, тётю Анну Михайловну, которая имеет законное право знать о местонахождении девочки. Эти действия представляют собой нарушение прав Анны Михайловны и создают риск для благополучия ребёнка.
Судья внимательно выслушал, его взгляд был сосредоточен.
— Подтверждается ли это документально? — спросил он.
Александр Петрович передал судье распечатки переписки Павла с Анной, копии виз, авиабилетов и согласия на вывоз ребёнка.
— Мы также передаем суду результаты психологической экспертизы, которые свидетельствуют о том, что условия, предложенные стороной ответчика, могут нанести вред эмоциональному состоянию ребёнка.
Судья бегло просмотрел бумаги и снова поднял взгляд.
— У ответчика есть возражения по представленным доказательствам?
Павел посмотрел на своего адвоката. Тот поднялся и обратился к судье:
— Ваша честь, позвольте напомнить, что завещание — это частное дело семьи и не должно становиться предметом обсуждения в этом зале. Я утверждаю, что мой клиент и его родители действуют исключительно в интересах ребёнка.
— Прошу садиться, кивнул судья, не отрывая глаз от документов, его лицо оставалось непроницаемым. Анна ждала, затаив дыхание. Теперь всё зависело от того, как суд воспримет эти доказательства.
— Суд принимает документы к рассмотрению, — наконец произнёс судья. — Мы также заслушаем нового свидетеля. Прошу вызвать Ольгу Александровну, мать ответчика.
На лице Анны отразился весь ужас осознания происходящего: мать Павла здесь! Значит, всё правда, и они планировали увезти Машу со дня на день!
Ольга Александровна вошла в зал уверенной поступью. Её внешний вид резко контрастировал с обстановкой суда. Броский наряд ярких тонов, массивные украшения и яркий макияж — эта женщина явно не привыкла подчиняться общепринятым правилам.
Ольга Александровна подошла к свидетельскому месту и дала клятву говорить правду.
Судья задал прямой вопрос:
— Ольга Александровна, подтверждаете ли вы, что ваше состояние будет передано вашему сыну только при условии, что опека над Марией будет передана вам?
Этот вопрос застал Ольгу Александровну врасплох. Она слегка замешкалась, глаза её на мгновение метнулись к Павлу, как бы ища у него поддержки. Затем она вскинула подбородок, стараясь сохранять уверенность. Пытаясь унять волнение, она сцепила руки в замок.
— Да, это так, — наконец, ответила она, голос её прозвучал не так уверенно, как прежде. — Мы с мужем включили это условие в завещание. Мы считаем, что так будет лучше для Маши.
— Ольга Александровна, разъясните, пожалуйста, суду ваши мотивы. Почему вы настаиваете на опеке над Машей? Ведь вы и ваш муж могли бы участвовать в воспитании ребёнка и без статуса опекуна?
— Ваша честь, понимаете, Павел, конечно, наш сын, но, положа руку на сердце, надо признать, что он не создан для семьи. У него есть ещё один внебрачный ребёнок, мальчик...
Анна почувствовала, как её сердце замерло. Голова закружилась от неожиданности. Павел никогда не упоминал о другом ребёнке.
— Но Павел не смог сохранить добрых отношений с его матерью, поэтому у нас нет контакта с внуком, — продолжала Ольга Александровна. — Когда мы узнали о том, что Веры не стало, мы поняли, что это наш шанс, Да, мы прибегли к давлению через наследство, потому что иначе не могли заставить Павла проявить ответственность.
Судья слегка приподнял бровь:
— То есть вы считаете, что манипулирование завещанием — это обоснованная мера?
— Ваша честь, мы просто хотели защитить свою внучку, — с напускной уверенностью ответила Ольга Александровна. — Мы её родные, и нам небезразлична её судьба.
— Ольга Александровна, подтверждаете ли вы, что планировали вывезти ребёнка за границу, не уведомив её тётю, Анну Михайловну?
Ольга Александровна кивнула:
— Да, Ваша честь. Мы считали, что общение Маши с тётей вредило ей. Это только усложняло процесс привыкания к отцу и нашей семье. Мы действовали в её интересах. К тому же, мы ничего не нарушали, у Павла право единоличной опеки.
По залу пробежал гул.
Судья поднял руку, призывая к тишине:
— Суд считает необходимым тщательно изучить все представленные материалы. Новое заседание по данному делу назначается через месяц. До вынесения окончательного решения.несовершеннолетняя Мария Павловна временно передаётся под государственную опеку. Запрещается передача права опеки третьим лицам без санкции суда.
Судья ударил молотком:
— Заседание объявляется закрытым.