Туннель из ночного кошмара
Ты не можешь и пальцем пошевелить.
Они тебя крепко держат, эти чуваки. Эти чудовища. Один из них – здоровый парень или мужик – этот демон во плоти, схватил тебя за волосы и прижал лицом к щебенке. Боль такая, что кажется, будто сейчас этот гоблин сдерет с тебя скальп и торжествующе его поднимет над головой. Ты задыхаешься от густой вони сигарет и протухшего бухла, заполняющей ноздри и горло. Сердце колотится, как сумасшедшее. Кровь у тебя стянет в жилах...
…бессильные хриплые угрозы твоего кореша, которого тоже схватили чудовища, сменяются отчаянными мольбами о пощаде, а затем пронзительными криками страдания. Единственный свет в темном туннеле исходит от фары твоего синего велосипеда "Raleigh", лежащего на боку.
– Клевый велик!
Батарейка скоро сядет. Но ты уже не боишься того, что его украдут, не переживаешь из-за гнева родителей. Этот одиннадцатилетний ты уже осознает, что с вами обоими происходит нечто разрушительное, что кардинально изменит вашу жизнь, после чего она уже никогда не будет прежней.
– А ну открой рот, мать твою…
Сон вдвоем
– А ну открой рот, мать твою, а то всю рожу вскрою…
...Этот обжигающий голос затихает, когда боль, поселившаяся глубоко в душе Леннокса, покидает его тело и исчезает где-то в пространстве. Она уходит так быстро и загадочно, что Рэй не может понять, откуда она взялась. Моргая спросонья, он видит лишь столбы сверкающей пыли в лучах света, пробивающихся сквозь жалюзи. И откуда зимой такое солнце? Его спальня приобретает привычные очертания. За небольшой аркой – смежная ванная комната, которой он очень гордится. Удобные шкафы-купе – возможно, слишком современные для этого здания с высокими потолками в стиле "ридженси".
Он чувствует тепло, потом нащупывает его источник – спящую рядом фигуру. Зарывается лицом в копну коротких светло-каштановых волос, вдыхая ее запах. Уткнувшись носом в спину Кармел Деверо, он наслаждается ее сонным бормотанием и прижимается к ней плотнее. Она хихикает, протягивая руку за спину.
– Ммм… доброе утро... – доносится ее гортанное мурлыканье. От сигарет у нее голос чуть хрипловатый, и его звук возбуждает Рэя даже сильнее, чем поцелуи.
– И тебе доброе. Могу я чем-нибудь тебя порадовать?
Кармел поворачивается к нему и поднимает одну бровь.
– Очень заманчиво, – Она отбрасывает одеяло и окидывает Леннокса взглядом. – Боже, ты в отличной форме…
Услышать такое от любовницы, которая почти на пятнадцать лет моложе его, – настоящий бальзам для самолюбия Рэя Леннокса. Особенно когда за окном пятничное утро, а впереди выходные, полные восхитительных возможностей. Он действительно выглядит прекрасно. Пребывание на южном побережье явно пошло ему на пользу. Навязчиво-маниакальные особенности его личности помогли сделать решительный шаг от частого увлечения вредными привычками типа алкоголя и кокаина к не менее регулярным занятиям спортом. Почти каждое утро он проводит в местном тренажерном зале, куда приходит после пробежки вдоль пляжа, расположенного в двух шагах от его элегантной квартиры на Сассекс-сквер в Кемптауне. Вместо групповых занятий кикбоксингом он теперь берет дорогие, но чрезвычайно полезные индивидуальные тренировки у Тома Трейси, бывшего морпеха и чемпиона Великобритании. Употребление алкоголя под уверенным контролем: они с Кармел распивают бутылку вина за ужином примерно раз в неделю, а по выходным – буквально по бокалу за просмотром "Netflix" у него или у нее. Кроме того, он иногда выпивает пару кружек "Стеллы" со своим деловым партнером Джорджем Марсденом за обедом в пабе. Главное – не увлекаться, и проблем не будет.
Леннокс с надеждой тянется к ней, но Кармел решительно отталкивает его.
– Можешь сделать мне чашечку чая. А на остальное нет времени. Нам еще на пробежку надо успеть. У меня сегодня семинар по производству фенилэтиламина в организме человека.
– Это что еще, какой-то секс-наркотик?
– Ага, очень остроумно, Рэй, не пошел бы ты? Налей лучше мне чаю, – весело отвечает Кармел, сбрасывая с себя одеяло и накрывая Леннокса. Она спрыгивает с кровати и направляется в ванную.
Леннокс добродушно признает поражение. Кроме того, он любит бегать, и сегодня утром им с Джорджем предстоит выезд в Истборн по делам фирмы. В пятницу Кармел рано заканчивает свои занятия в университете.
Может, попозже... Главное не переборщить.
Вчера ночью они только в пятый раз спали вместе. Они только начали наслаждаться тем первоначальным блаженством, когда выброс дофамина позволяет им не думать о множестве проблем, с которыми, как он знал, они вскоре столкнутся в этих новых отношениях: разница в возрасте, противоречивые карьерные ожидания, потенциальные конфликты, связанные с различным образом жизни, склонные все драматизировать члены семьи и друзья, которым всегда есть, что сказать. Они также узнают, что оба – немного более сложные личности, чем им могло показаться сначала, каждый со своими "тараканами".
Не стоит сейчас об этом думать. Не буди лихо.
Он встает с кровати и идет в большую кухню-гостиную открытой планировки, где включает электрический чайник. Потом выглядывает в большое окно, выходящее на северную сторону площади, откуда за садами виден Ла-Манш: утро выдалось ветреное, и море неспокойное. В отражении мешки у него под глазами кажутся заметнее, а морщинки на лице глубже. Волосы спереди уже редеют, но все равно зачесаны назад и подстрижены в стиле "а нам все равно". Он смотрит сквозь свое отражение на кружащих в небе чаек. Их крики приглушены затемненными стеклами окон, которые хорошо держат тепло. Из спальни доносится пение Кармел, переодевающейся в спортивную форму, которую она принесла вчера.
В квартире также есть еще одна спальня поменьше и длинный коридор. Значительная часть доходов Леннокса уходит на ипотеку, и при покупке он вложил в квартиру все сбережения, но она и правда роскошная, а он всегда считал, что жить надо на полную катушку. Он окидывает взглядом свой черный кожаный диван и кресла, которые Кармел называет "чувак застрял в девяностых", и проводит пальцем по винтажному бару в стиле 1960-х годов. Его не мешало бы протереть и отполировать.
Они с Кармел второй раз отправляются на совместную пробежку. Во время первой обоим пришлось прилично выложиться, хотя виду никто не подал. Он разрывался между желанием по-рыцарски уступить даме и показать, кто здесь мужик. Оба варианта были рискованными: в первом случае не хотелось показаться снисходительным, а в другом – не стоило слишком явно использовать преимущества сильного пола. Пока он колебался, Кармел врубила полный газ. Леннокс не курит, но на стороне Кармел молодость, и это будет непростое состязание.
Выпив газированной воды и чая, они отправляются на улицу, выйдя на украшенную колоннами площадь все в том же стиле "ридженси", где их встречает холодный, бодрящий зимний ветер. Кармел задает темп, который Леннокс уверенно поддерживает. Затем, когда они пробегают мимо туннеля в другой части площади, силы внезапно покидают его, и он, спотыкаясь, останавливается.
Почувствовав, что с ним что-то неладное, Кармел останавливается и, обернувшись, видит, что он в каком-то ступоре смотрит в черную пасть подземного перехода.
– Ты чего, Рэй?
Кажется, что с него сползает кожа, и он вздрагивает, пытаясь сбросить это жуткое оцепенение.
– Куда он ведет?
– Раньше он проходил под дорогой к пляжу, – и она обхватывает себя руками, пританцовывая на месте. – Это просто туннель, давно заброшенный. Он, кстати, вдохновил Льюиса Кэролла написать "Алису в стране чудес". Ну, погнали! Стоять ужас как холодно!
Она срывается с места, и Леннокс следует за ней, спасаясь от гораздо более сильного холода, чем тот, что покалывает кожу этим промозглым утром.
Того леденящего ужаса, который пронизывает его до самых костей.
Истборн
Если нет пробок, от квартиры Рэя Леннокса до Истборна ехать всего минут пятьдесят. Он дрожит, слишком легко одетый для зимней погоды в кожаную куртку, джинсы и футболку. Как шотландец, Леннокс все еще не в состоянии понять, что на юге Англии тоже может быть холодно. Но печка в "Альфа Ромео" быстро нагревает машину, и его тело расслабляется, а глаза лениво щурятся в лучах слабого, но такого приятного декабрьского солнца.
И тут его выводит из этого блаженства сердитый гудок проносящегося мимо "БМВ". Он опускает солнцезащитный козырек и, забыв купить жевательную резинку, покусывает нижнюю губу.
На этом курорте по-прежнему царит атмосфера упадка. В отличие от Борнмута или Гастингса, ему еще предстоит получить вторую жизнь после переезда сюда богемных персонажей, которых дороговизна заставит покинуть Брайтон. Но традиционно проживающие в этом городке пенсионеры – его хлеб насущный. Леннокс, который ввел адрес в навигатор, поворачивает в город мимо пирса с золотым куполом, который вызывающе сверкает, собирая скудные лучи света с пасмурного неба. Направляясь на север, он останавливается у светофора.
Перед старым театром толпится толпа детей с родителями. Леннокс замечает плакат с рекламой пещеры Санта-Клауса. Размахивающий руками Санта пробирается сквозь ликующую толпу. Явно какой-то жирдяй, случайно прославившийся на реалити-шоу. Может, он даже чертов педофил, мрачно думает Леннокс.
Везде эти проклятые жирные уроды. "Йо-хо-хо, йо-хо-хо"... Показал бы я тебе "йо-хо-хо", сволочь.
Очередной сигнал заставляет Леннокса вздрогнуть, и он трогается с места, а водитель автобуса позади него качает головой.
Он подъезжает к невзрачному, низкому зданию и заворачивает на пустынную парковку перед ним. Леннокс замечает Джорджа, как раз выходящего из машины. Его партнер по бизнесу – мужчина ростом под метр девяносто, с квадратной челюстью и уверенностью бывшего копа, моложавый, несмотря на свои шестьдесят два, с густой копной волнистых седых волос и телосложением регбиста. Он одет скромно, но стильно: в длинное черное кашемировое пальто, шерстяной шарф и кожаные перчатки. Он приехал на "БМВ", и Ленноксу приходит в голову, что это, возможно, именно Джордж ему и сигналил.
Несмотря на то, что во многих отношениях они были полными противоположностями, – выпускник частной школы и парень из бедного района Эдинбурга – их дружба и партнерство по бизнесу были удивительно успешными. Джордж тоже был бывшим полицейским-идеалистом, которым двигало нечто иное, чем регулярная зарплата и расплывчатое представление о служебном долге. В его мире все нужно было делать, как полагается. Он не проявлял особого терпения к извращенному уголовному правосудию и неуклюжей судебной системе, которые поощряли разные уловки, коррупцию и компромиссы, защищая богатых и власть имущих под прикрытием поблекших, насквозь лживых лозунгов о реальной политике. В его мире, если ты был виновен, не было никаких "но". Все было очень просто.
Двое мужчин смотрят на белое, отделанное камнем здание, украшенное нелепой вывеской в стиле "Тюдоров":
ДОМ ПРЕСТАРЕЛЫХ "РОУЗ-ГАРДЕН"
Двор, вымощенный каменными плитами, окаймляет полоса утрамбованной земли, от которой по стене тянутся решетки. В них вплетены сухие, потрескавшиеся ветви, которые, предположительно, летом оживают, чтобы расцвести розами. Рэю Ленноксу все равно, где и как он умрет, но он точно знает, что никогда бы не согласился прожить хотя бы один день из отведенного ему срока в таком месте, как это.
– Давай-ка побыстрее тут все порешаем, – рявкает Джордж, как бы подтверждая его слова. – Предоставь менеджера мне. Полли Айвз. Я с ней познакомился на конференции по вопросам безопасности. Ничего такая цыпочка. Я ей планирую заняться, – И он многозначительно поднимает бровь.
Леннокса охватывает легкое беспокойство, когда он вспоминает о том, как после переезда из Эдинбурга ему пришлось использовать все свое влияние на Джорджа, у которого был роман с Милисентой Фримен, одной из первых клиентов их компании. Но он решает не обращать на это внимания, и они входят в затхлое фойе, где на полную мощность работает центральное отопление. Кажется, что они оказались в сауне, и душная атмосфера распространяется на зону отдыха, уставленную столами и стульями. Леннокс проводит рукой перед лицом, ощущая, что во влажном воздухе витает резкий запах застарелого пота и мочи.
Он подозревает, что охрана и заключенные (после стольких лет общения с обитателями тюрем он не может перестать думать о местных пансионерах именно так) уже давно не обращают внимания на этот запах. Мимо них, спотыкаясь и хрипло дыша, проходит мужчина на ходунках, его воинственные глаза неправдоподобно выпучены. В горшке торчит засыхающий цветок. За столиком у окна трое стариков играют в карты. Один, не только из-за его напыщенных манер, но и из-за очков и пухлой фигуры, напоминает Ленноксу капитана Мэйнуоринга из комедии "Папочкина армия". Он громко разглагольствует об иммигрантах различного происхождения.
– Мы должны им дать пинка под зад. О своих-то позаботиться не можем! Так ведь, Брайан?
Мэйнуоринг повернулся к огромному, но хрупкого вида мужчине в пижаме, сидящему в инвалидной коляске. Остатки плоти на его гигантских плечевых костях, кажется, вот-вот отпадут. Ноги старик держит в тазике с теплой водой. Что-то в его взгляде поражает Леннокса, и он решает, что это, должно быть, выражение полного отчаяния и безнадежности. Третий игрок, похожий на скелет мужчина с лысой, покрытой пятнами головой, внимательно изучает свои карты.
– Ты только глянь на бедных старых ублюдков, – обращается Леннокс к Джорджу, пока они ждут, когда кто-нибудь появится у стойки администратора. – Они до смерти напуганы. Иммигранты, которые хотят занять их рабочие места, даже сейчас, когда они уже давно не работают, социалисты, которые хотят отдать их деньги бездомным, хотя они и так без гроша сидят… черт возьми, ну и жизнь.
— Ну, ты же знаешь, что их страх нам на руку, Рэймонд, – замечает Джордж. – Без него мы бы остались без работы!
– А тебя это не беспокоит? – спрашивает Леннокс, замечая, как к запыхавшемуся мужчине с металлическими ходунками присоединяется пара таких же пациентов, выбирающихся из туалета на аналогичных приспособлениях.
– Ни капельки. По сравнению с работой копов мы занимаемся довольно благородным делом, – заявляет Джордж. – Это же юг Англии, Рэймонд. Некоторые жители этих районов в буквальном смысле расстались бы со своими сбережениями только ради того, чтобы их отпрысков поимел пожилой выпускник Итона, и в то же время они готовы заживо сжечь пакистанца, который сел слишком близко к ним в общественном транспорте, – весело разглагольствует он, оглядываясь на играющих в карты мужчин, что заставляет Леннокса сделать то же самое.
Капитан Мэйнуоринг в ударе.
– Нельзя им позволять носить эти чертовы хиджабы. Пусть валят обратно в свою страну, если хотят так одеваться, – и он потирает свою покрасневшую шею. Мэйнуоринга, похоже, сейчас хватит удар, но крупный старик беспокоит Леннокса больше: видно, что тот когда-то был здоровенным, сильным мужиком, а теперь похож на овощ… Но, вероятно, другие варианты еще хуже. Он вздрагивает, вспомнив о матери, которая медленно, но неумолимо угасает в свободной комнате в доме его сестры в Эдинбурге.
– Кроме того, – продолжает Джордж. – эти прижимистые старые скупердяи – наши основные клиенты. С деньгами нужно расставаться легко!
Леннокс оглядывается, обеспокоенный тем, что громкий голос Джорджа услышат остальные.
– Ты сегодня такой позитивный. Неужели вчера опять встал?
– Ты не поверишь, Рэймонд, – понимает намек Джордж, понизив голос и подмигнув. – "Виагра" – это лучшее, что случилось в моей жизни. Надеюсь, она посадит мне сердце так, чтобы я мог умереть в процессе. Подумать только, я докатился до того, чтобы иметь всего лишь одну бабу. А теперь я опять в форме, чтобы нескольких удовлетворить! Вот оно, счастье!
Леннокс собирается перебить Джорджа, но по его настойчивому взгляду понимает, что появилась менеджер заведения. Полли Айвз выглядит как само воплощение стресса. Во всей ее фигуре сквозят нервозность и неряшливость, которые только подчеркиваются бесформенным пуловером, привлекающим внимание к тонким чертам лица. Ее полузакрытые глаза все время бегают, а тело сотрясает легкая, но заметная дрожь. Она приглашает их сесть за один из свободных столиков в зоне отдыха, рядом с картежниками.
– К сожалению, в офисе ремонт. Эти взломщики там все вверх дном перевернули.
Хотя Леннокс и не заметил привлекательности, на которую намекал Джордж, он благодарен Полли за потенциальный шанс на получение нового клиента. Именно она позвонила в "Хоршем Секьюрити Солюшнз" после того, как вторая кража со взломом в течение одного месяца порядком напугала его обитателей.
– Мы считаем, что это банда из Брайтона или, может быть, даже... – она произносит это слово шепотом, как будто говорит о самой преисподней, – из Лондона.
Когда те двое с ходунками проходят мимо них, причем хрипящий старик явно вырывается вперед, Леннокс пытается определить ее место в своей социальной иерархии: социальный работник с левым уклоном или христианка-благотворительница из правых? Кажется, Полли вписалась бы в оба лагеря. Почему-то он может представить ее как на церковных собраниях, так и на встречах радикальных феминисток.
– Раньше это было такое милое местечко, – печально вздыхает она.
Да это настоящий концлагерь, думает Леннокс, когда Мэйнвуоринг, выдохшись, опускает голову на грудь. Он предполагает, что склонность Полли к фальшивой ностальгии, вероятно, говорит о том, что она все же из правых. Несмотря на то, что Леннокс работает в этом бизнесе уже более полутора лет, он предпочитает хранить молчание, зная, что в таких ситуациях лучше предоставить слово Джорджу. Его партнер умеет завоевать доверие, а излучаемая им уверенность нравится старикам и, что более важно, тем, кто ухаживает за ними. С энергичной веселостью, без тени шутовства или помпезности, Джордж бросает четкие, правильные фразы голосом, отточенным во время службы в морской разведке и полиции.
– Увы, времена меняются, – кивает он, быстро оглядываясь по сторонам, прежде чем встретиться взглядом с Полли. – Разумеется, крайне важно, чтобы ваши пансионеры, – И его взгляд скользит по играющим в карты старикам, затем возвращается к Полли. – и их родственники чувствовали себя в безопасности.
Полли, выпучив глаза, утвердительно кивает – очевидно, что Джордж попал в самую точку. За все платят родственники, и два подряд взлома – ужасное завершение года, которое плохо сказывается на бизнесе. Необходимо немедленно восстановить утраченное доверие.
– Да, мы все очень озабочены.
Джордж снова переводит взгляд на входную дверь и окна.
– Ну, я лишь мельком все осмотрел, но уже вижу, что здесь любому грабителю есть где разгуляться. Но вы и без меня это знаете, так ведь?
Пока Леннокс наблюдает, как старики с ходунками пробираются через холл в коридор, рука Полли сама собой сжимает вязаный свитер на груди.
– Что же вы предлагаете?
– Ну, мисс Айвз... Могу я звать вас Полли?
– Да... да, конечно, – отвечает она.
Джордж молчит, но вопросительно поднимает бровь, как бы говоря: "Ты уверена?"
Леннокс отрывается от восхищенного наблюдения за выступлением старого бабника, чтобы полюбоваться, как два старикана со своими ходунками сворачивают за угол и исчезают из виду. Ему почему-то радостно от того, какой финальный рывок они совершили.
– Тогда, Полли, – Джордж возвращает своему тону деловую серьезность. – позвольте спросить: планируете ли вы финансировать установку новой системы безопасности за счет единовременного платежа из существующего бюджета или будете взимать какую-то дополнительную плату с клиентов, чтобы оплатить ее?
– Ну, тут надо подумать, – Полли бросает озабоченный взгляд на картежников. К ним подошел санитар, который тщательно вытирает ноги старику в коляске. Мэйнуоринг снова оживляется, пытаясь вовлечь сотрудника в разговор. Тот дипломатично уходит от темы, не обращая внимания на то, что капитан высмеивает его как неудачника. Полли, похоже, быстро подсчитывает в уме средства родственников и прикидывает уровень их клиентской лояльности. – О какой сумме мы говорим?
В комнату входят две пожилые женщины и садятся за соседний столик. На одной из них платье без рукавов, которое кажется вполне практичным в эту изнуряющую жару, хотя и открывает руки, дряблая кожа которых покрыта уродливыми морщинами. Она, судя по всему, высосала всю жизнь из своей бледной, анемичной, худой, как палка, подруги, которая кутается в кардиган, накинув на плечи еще и куртку. Обе начинают вязать. Пока Леннокс их разглядывает, одна машет рукой игрокам в карты.
Интересно, шалят ли они в этих заведениях... Старые развратники. Вон как моя старуха... ну да, ты же помнишь, когда еще ребенком встал ночью, чтобы отлить, и услышал звуки, доносившиеся из спальни. Ты тихонько приоткрыл дверь и заглянул в щелочку.
Был ли это твой отец? Или то был его так называемый друг? Может, они там развлекались, пока твой отец был в ночной смене?
Нет, не похоже. По срокам не получается. Тебе кажется.
– Во-первых, позвольте мне сказать, что все системы, которые мы устанавливаем, являются не типовыми, а настроены под конкретного пользователя, – заявляет Джордж Полли, которая слушает, затаив дыхание. – Те стандартные устройства абсолютно бесполезны, и я гарантирую, что если вы продешевите, то ни одного порядочного грабителя такая защита не остановит, – Он поворачивается к Ленноксу. – Рэй?
– Разумеется, Джордж, – Леннокс рад, что его оторвали от неприятных воспоминаний. – Я бы даже сказал, что некоторые из этих стандартных систем безопасности настолько примитивны, что служат своего рода маячком, который сигнализирует профессиональным грабителям: "Прошу вас, пожалуйте сюда".
Брови Полли сдвигаются, а выражение лица становится все более мрачным.
– Вот именно. В этом-то и проблема, – кивает Джордж. – Чем ставить такую сигнализацию, лучше вообще обойтись без нее. Может, она и отпугнет подростков, но, как магнит, будет притягивать опытное ворье, например... – Он делает небольшую паузу. – ту банду из Лондона, которая, как вы полагаете, уже к вам врывалась.
– Ох, какой ужас... – лопочет Полли.
Пока Джордж пытается ободрить ее, Леннокс снова предается мрачным фантазиям.
Капитан Мэйнуоринг развлекается с теми двумя старушками...Е-мое, ну и местечко…
...колесо на твоем велике, то, как оно застряло, когда ты заводил его в сарай с садовым инструментом. Велик совсем недавно ему подарили на Рождество. Каким же ты был глупым, наивным пацаном, до сих пор чуть ли не верил в Санта-Клауса или, может быть, просто хотел верить, вплоть до своего одиннадцатого дня рождения. Но после того туннеля никакого Санта-Клауса уже быть не могло. Все это дерьмо перестало существовать.
Он слышит, как открывается портфель, и видит, как его напарник протягивает Полли брошюры, а затем Джордж пододвигает свой стул поближе, чтобы она могла ощутить аромат его лосьона после бритья и феромонов. Его голос превращается в равномерное жужжание где-то на заднем плане. Леннокс не знает ничего о Полли Айвз, но этот монолог Джорджа почему-то его успокаивает.
Ты пытался рассказать матери о том, что случилось в туннеле, но она не слышала. Блин, почему она не слышала его? Это все тот урод, с которым она спала. Секс нас всех отупляет.
Джордж поднимается и просит Полли показать ему здание. Леннокс хочет последовать за ними, но напарник жестом останавливает его. И он видит, как Джордж легонько прикасается к руке женщины, когда указывает на стеклянную крышу, а другой рукой размахивает своим "iPad", где мелькают слайды презентации. Леннокс провожает их взглядом, затем оглядывает комнату. Мэйнуоринг снова в седле и продолжает свои помпезные речи. Санитар увозит огромного сутулого старикана, и две старухи присоединяются к оставшимся игрокам в карты. Под жужжание люминесцентных ламп над головой Леннокс снова погружается в свои мысли.
Мэйнуоринг теперь развернется, гад... теперь, когда чувака на колесах укатили куда подальше... колеса твоего велика, на который ты прыгнул и отчаянно рванул из того темного туннеля, оставив Леса позади... тебе каким-то чудом удалось сбежать … как ты это сделал? Потом ты приехал домой, но что-то тебя заставило снова сразу покинуть дом. Обратно, на эти улицы, населенные жестокими чудовищами, подальше от спасительного убежища, где ты бродил, пока не опоздал к ужину…
И снова щелчок портфеля Джорджа отвлекает Леннокса от его мыслей в тот момент, когда из его груди начинает доноситься тихий хрип, который приводит его в замешательство. Полли кладет на стол распечатанный контракт, подписывает и протягивает Джорджу. Леннокс едва ли заметил тот момент, когда они вернулись. "Всегда заставляй их подписать этот чертов контракт до того, как им настанет крышка", всегда говорит Джордж, "Жизнь, блин, и так коротка".
Когда они прощаются и выходят из дома престарелых, Джордж потирает руки. Уже на улице он довольно усмехается:
– На двенадцать штук оборудования продано, Рэймонд. Как по учебнику! Срубили немножко денежек!
– Красавчик, – признает Леннокс, глядя на пересохший газон и гадая, зацветут ли снова розы. Та странная боль в груди, кажется, утихла.
– К тому же я еще и свидание успел назначить. Как тебе прекрасная Полли, Рэймонд?
– Какая-то она занудная. Наверное, еще и фригидная к тому же.
– Тем лучше, – рявкает Джордж, почти незаметно покачивая бедрами. – Ты же в курсе, что к ней просто надо прикоснуться в нужных местах, Рэймонд. Ты действительно не шаришь в женщинах, – И он качает головой с притворным презрением. – Кстати, как твоя новая подружка? Ученая, типа?
– Потихоньку, – боромчет Рэй Леннокс в предвкушении сегодняшней встречи с Кармел Деверо.
– Она симпатичная, – Джордж снимает с сигнализации свой "БМВ". Он протягивает Ленноксу контракт и спецификации. – Не закинешь эти бумажки Риа в офис?
Леннокс кивает, берет бумаги и открывает дверь "Альфа-Ромео", прощаясь с Джорджем. Садится за руль и дышит на руки, включив мотор и подогрев. Думает о том, что надо бы купить шапку, шарф и перчатки. Трудно было одобрить поведение Джорджа с женщинами, хотя сначала он и не заметил этих его наклонностей, когда они впервые встретились более двадцати лет назад на семинаре по криминологии в Харроугейте. Но сразу стало ясно, что эти двое быстро подружатся.
Пенни, его тогдашняя подружка, была буддисткой и сказала Ленноксу, что иногда у тебя возникает сильное чувство, что ты знал кого-то еще до того, как с ним на самом деле познакомился – возможно, это из прошлой жизни, рискнула предположить она. Для Леннокса это тогда показалось слишком сложным, но когда он протянул Джорджу руку и сказал: "Я Рэй Леннокс", ответ "Ну, разумеется" показался ему особенно многозначительным. А потом Джордж проявил себя настоящим ангелом-хранителем Леннокса, убедив его, что в деле детоубийцы, известного как мистер Кондитер, арестовали не того человека. Наконец, именно он забрал сломленного, выгоревшего Леннокса из Эдинбурга и полиции в эту новую жизнь в Брайтоне. К счастью для материалистического мировоззрения Рэя Леннокса, его прямолинейный партнер по бизнесу был столь же циничен в отношении любых духовных вопросов, как и он сам.
Он направляется в офис "Хоршем Секьюрити Солюшнз" в Севен-Дайалс, районе, получившем свое название от перекрестка дорог в его центре. Название их компании указывает на ее происхождение из города, где Джордж жил короткое время и откуда он спешно свалил после того, как женщина, с которой он жил, застукала его со своей сестрой. Джордж ненадолго переехал в Истборн, а потом в Брайтон. После того, как Леннокс вошел в дело, он отказался сменить название компании на что-то более подходящее, нахально утверждая, что первоначальное имя уже хорошо известно как "премиальный бренд" в региональной индустрии безопасности.
Леннокс поднимается на несколько ступенек, чтобы попасть на первый этаж здания в викторианском стиле. В приемной, повернувшись спиной к большой опорной колонне, разделяющей помещение на две половины, окруженная книжными шкафами и картотеками, сидит за столом Риа Томсон и стучит по клавиатуре компьютера.
– Привет, Рэй, – весело говорит она. Совсем еще молоденькая, она работает в "Хоршем Секьюрити Солюшнз" всего несколько месяцев. Леннокс проникся симпатией к этой прилежной, добросовестной и жизнерадостной девушке. Он чувствует, что ему следует больше с ней общаться, чтобы выяснить, что ее мотивирует. Еще несколько недель назад ему бы это и в голову не пришло, но роман с Кармел помог ему почувствовать себя настолько моложе, что теперь он воспринимает Риа почти как ровесницу. Леннокс отдает ей документы, затем смотрит на часы на телефоне. Он и так уже опаздывает. Решает даже не заходить в свой маленький офис, расположенный рядом с таким же кабинетом Джорджа.
Хотя высокие потолки и большие окна лето в квартире на Сассекс-сквер летом были очень уместны, в холодное время года, если быть слишком осторожным с отоплением, что он и делал, его жилище иногда напоминало большой холодильник. Преодолевая свою природную бережливость, Леннокс прибавляет подогрев, надеясь, что к приезду Кармел температура позволит охотно сбрасывать одежду. Когда она приезжает и он рассказывает ей об этом, Кармел отвечает:
– Я и так уже вся теку, хоть тут было бы так же холодно, как в проклятой Арктике, – И она толкает его в сторону спальни, на ходу стаскивая с себя одежду и командуя: – Живо раздевайся, Леннокс!
После секса они рассуждают о том, что успех в постели для опытных взрослых партнеров во многом основан на химии и эффективной коммуникации. Как химику-исследователю и преподавателю в университете, Кармел хорошо знакомы оба этих аспекта. Она считает, что все в любви и жизни определяется химическими веществами: дофамином, окситоцином и серотонином. Все они ее переполняют, и она рассказывает о том, как может сложиться их сексуальная жизнь, делясь мнениями о том, что она хотела бы исследовать с ним. Темы очень пикантные, но при этом у Леннокса возникает неприятное ощущение, что он стал частью проекта "мужик постарше". Поэтому он рад, что в этот момент его отвлекает звонок от друга и бывшего коллеги Элли Нотмана из Эдинбурга.
– Извини, надо ответить, – смущенно бормочет он.
Взгляд Кармел как будто говорит: "Знаю я тебя".
Он нажимает зеленую кнопку и откашливается.
– Элли.
Голосу на том конце, кажется, приходится преодолевать треск и шипение, прежде чем до него доносится:
– Раймондо! – Похоже, Нотман уже поддал. – Так ты, это, завтра приедешь на отвальную Гиллмана?
Гиллман? Да пошел он. Ничто на свете не заставит меня прийти на прощальную вечеринку этого козла.
– Никак не получается взять выходные, – Леннокс подмигивает Кармел. Ее рука под простыней тянется к нему. – Слушай, Элли, тут срочное дело образовалось... я тебе перезвоню.
– Э, Рэй, послушай...
– Давай, до связи... – Леннокс отключается и отбрасывает телефон в сторону.