Парень был видный, гармонист, и Лида порой недоумевала, почему он обратил внимание на нее, как ей казалось, самую обычную девочку. А, с другой стороны, это ей льстило, потому что сама была к Петру неравнодушна.
В ту весеннюю ночь ей приснился странный сон. Как будто все ученики сидят в классе, а Пети, одного, нет. Вдруг распахивается дверь, и он входит порывисто (во всем был быстрый). Без команды, не говоря ни слова, все встают.
- Сидите, сидите, – парень от неожиданности даже растерялся. – Я пришел проститься – меня забирают в армию.
Коротко рассказав, что и как, он повернулся к Лиде и спросил негромко:
- Можешь ненадолго выйти со мной?
Покраснев, кивнула и вышла из класса.
- Ты будешь меня ждать? – прямо спросил Петя, держа девушку за руки и глядя в глаза.
Она опять покраснела и буквально выдавила из себя «Да», хотя хотела сказать об этом громко, – настолько переполняла душу радость. Услышав, Петя вдруг приблизился к ней и поцеловал горячими губами в щеку. Лиде показалось, что место загорелось огнем, а сама опять залилась краской.
Проснулась среди ночи, чувствуя, как полыхает лицо и громко стучит сердце. Еще подумала: «Это же надо такому присниться». Но утром, когда была в классе и все одноклассники, кроме Пети, сидели за партами, сон вспомнила. А когда он порывисто вошел, и все, как один, встали со своих мест, уже точно знала, что услышит:
- Сидите, сидите...
Все было один в один, как во сне, – и вопрос от Петра прозвучал, и она обещала ждать. Это были первые послевоенные годы, они были переростками, и любовь не заставила себя ждать.
Мама, когда стали приходить армейские письма, спросила:
- От кого?
У Лиды тайн от нее не было, поэтому рассказала все, как есть.
- Хороший парень? – поинтересовалась мать, которую волновало, чтобы дочь-сироту (отец не вернулся с войны) никто не обидел.
- Очень, – краска снова залила Лидино лицо. – Он круглый сирота, живет с сестрой – родители утонули, когда ему было шестнадцать лет. Но представляешь - вдвоем держат корову, и сено заготавливают, как взрослые. А еще дрова! Никто не помогает, все сами.
- Какой молодец! – вырвалось у матери. – А как он учится? Как успевает?
- Учится хорошо. Правда, сразу после смерти родителей хотел бросить школу, но директор лично пошел к нему домой, а это шесть километров в одну сторону. Убеждал, что Петя способный, многого может достичь в жизни, если получит образование. К тому же у него, мама, необыкновенный почерк – лучше ни у кого в школе нет. В общем, уговорил директор Петю, он вернулся в школу. Кстати, в армии тоже оценили его почерк – служит в штабе, писарем.
Лиде очень хотелось еще и еще рассказывать о любимом – они уже признались в письмах в своих чувствах друг к другу, но стеснялась, думала, что мама не так все поймет. Петя ведь был гармонистом, и девушки к нему буквально липли, поэтому у Лиды подружки иногда спрашивали:
- Не боишься дружить с Петей? Из-за своей гармони и частых вечеринок он совсем взрослый.
- Не боюсь, – коротко отвечала девушка, не считая нужным объяснять, что Петя никогда не позволил лишнего рядом с ней.
Да что там, поцеловал в щеку, только уходя в армию! Сон сбылся в точности. Потом была учеба – у обоих. Лида вернулась в деревню учительницей, Петя был уже главным бухгалтером.
- Это же надо, круглый сирота, а не сбился с пути, вышел в люди, – радовалась мама Лидии.
К тому времени они уже познакомились с будущим зятем, и с мужем, отчимом Лиды, полюбили его как сына. Да и как было не полюбить, когда он, приезжая в гости, особенно после свадьбы, ни минуты не сидел без дела, а главное – окружал тещу и тестя такой заботой, которой они не знали! Привозил обязательно конфеты – роскошь по тем временам и именно потому, что с деньгами у многих был напряг. Так вот, если родители от конфет отказывались (пусть детям достанется больше!), снимал обертку и буквально вкладывал им в рот.
- Лида, какое у тебя необыкновенное платье (пальто, ботики)! – порой говорили молодой учительнице коллеги, восхищенно цокая языком.
- Это всё Петя, – объясняла она. – Был по делам в райцентре, зашел в универмаг, и знакомая продавщица предложила купить.
У Петра был талант – расположить к себе любого человека. Мог познакомиться с кем угодно, и через пять минут перед ним буквально исповедовались. Так что в покупках не было ничего удивительного – обаятельному главбуху колхоза предлагали дефициты наперебой, хотя не думаю, что тогда, в конце 50-х, знали само это слово.
Любопытно, но он знал размеры всех членов своего бабьего царства – жены, сестры, которая жила с ними изначально и осталась с невесткой до конца своих дней, двух дочерей, и обновки покупал всем. Не было случая, чтобы не угадал с размером, фасоном или цветом.
После свадьбы молодая семья жила в старом родительском доме. Он был маленький, не развернуться.
- Будем строиться, – однажды заявил Петр Лидии.
- Ой, Петя, это ж такие деньги! А у нас их не много, – пробовала отговорить его.
- Справимся, – Петр, как всегда, был настроен оптимистично. – Я хочу, чтобы у моей семьи был настоящий Дом.
Жена сильно не спорила. Зная характер мужа и то, что он добытчик до мозга кости, понимала, что, если берется за стройку, значит, все рассчитал и просчитал. Это было непростое время для молодых супругов: всё, что зарабатывали, уходило на дом. Зато какой радостью стало новоселье, которое справили в 1960-м!
Дом был по тем временам на загляденье – под шифером, высокий, с большими окнами, пятистенка. Один такой на всю деревню, и даже после перещеголять молодого хозяина не удалось никому. Только вот заканчивать отделочные работы пришлось самой Лидии...
...Непонятно, чем это объяснялось, но в ту пору деревня с деревней зачастую не ладили. Если у одних была гулянка, то без других не обходилось. Только приходили соседи незваными гостями, с кольями и даже ружьями, и устраивали дебош.
Когда такое случилось в очередной раз, Петр решил утихомирить незваных гостей (кстати, они были из деревни, которая не входила в состав их колхоза). Но что-то пошло не так, и воинственно настроенные мужчины отыгрались на нем за неудачу. Ставили к стенке, наводя ружье, – прострелили фуражку. За руки-ноги раскачивали над глубоким колодцем, грозя утопить...
Стресс Петр пережил нешуточный. А спустя три или четыре года он внезапно умер – острая сердечно-сосудистая недостаточность. После вскрытия выяснилось, что раньше перенес инфаркт – на сердце был рубец в палец толщиной. Никто так и не понял, когда случился инфаркт, – когда подросток осиротел (услышав страшную весть, убежал в поле и его долго не могли найти, а когда нашли, лицо было землистого цвета), или после издевательств разнузданных хулиганов?.. Впрочем, это было уже не важно...
Петра не стало в 32 года. Без него выросли дети, родились внуки и правнуки. Дом, построенный им, стоит до сих пор. И да, по-прежнему плодоносит сад, в котором каждое дерево посажено им. А это значит, за свой короткий век он сделал все, что должен сделать настоящий мужчина. Миссию выполнил, только как горько от этого...
Вы, наверное, догадались: Петр – мой отец, по которому я, как папина дочка, скучала всегда. Он умер на рассвете, и сегодня ровно 60 лет, как его не стало. Отложив все дела, я еду на свою малую родину, чтобы взглянуть в лицо красивому мужчине на памятнике и произнести фразу, которую всегда хотела сказать, дотронувшись до его плеча:
-Здравствуй, папа!..