Завтра мы улетаем в Ереван после полутора месяцев в Москве. Мы прилетели на летние каникулы, проведать родных и переждать ереванскую жару. Здесь было хорошо, очень хорошо. Несмотря на то, что я не успела сделать все дела, которые хотела, мы невероятно здорово провели время с семьей.
Мы много жили на даче и дети познали все прелести загородной жизни. Пятки были вечно черными от хождения босиком, а рты от съеденных ягод. Младший сын впервые осознанно увидел лес, собирал грибы, бесконечно много ел ягод прямо с кустов. Играл с собакой и гонял кошек.
Старший был более опытен в этом вопросе, но все равно такая “уличная” жизнь ему полезна. Дети, проводящие на улице так много времени, намного спокойнее, чем квартирные дети. Ведь там столько всего интересного! То птички, то муравьи, то нужно крапиву палкой зарубить. Столько дел!
А что я? Я увиделась с друзьями, нагулялось по красивущей, любимой Москве. Сходила на свадьбу моих дорогих друзей. И дважды даже проснулась в полном одиночестве, чего не случалось уже много лет. Но неохваченными остались планы на посещение музеев/выставок со старшим. Очень уж быстро пролетели эти полтора месяца. Но я не жалею о несбывшихся планах. Ведь самое ценное – общение с родными.
Всю последнюю неделю я грущу. А сегодня особенно. Настолько, что даже радость от встречи с мужем не может перебить тоску. Знаете, что самое болезненное в эмиграции? Бояться, что эта встреча будет последней. Что это объятие будет последним. От этого сердце рвется на куски…
Завтра я буду плакать. Сегодня я уже плачу. И ничего с этим не сделать… Я хочу жить здесь, рядом с родными, в родном городе. В Москве. Но есть одно НО, которое все перечеркивает. Не хочу жить там, где нет возможности планировать свою жизнь даже на короткий промежуток времени, где есть шанс, что дом перестанет быть самым безопасным местом на свете.
Где мой дом? Здесь или там? Не знаю. Говорю детям, что возвращаемся домой. Но мы возвращаемся к папе. И похоже, что именно это определяет для меня понятие “дом”. Дом там, где семья. Дом там, где сердце.
