Мне было 38 лет, когда мир подставил подножку, чуть не уронившую меня. "Подножкой" оказалась алалия, именно это слово сухо обронила врач-психиатр, осмотрев моё любимое трёхлетнее молчаливое чудо.
Жили мы с сыном вдвоём, за городом. С мамой своей я не то чтобы конфликтовала, но постоянно пыталась доказать ей и себе, что всё могу сама. Младшая сестра мне завидовала (может это было и не так), добрых чувств между нами не было. Про мужа упоминать не хочется, муж "объелся груш", ушёл, короче.
Это всё в сумме казалось мне нормальным, я отлично справлялась, нам с сыном было уютно вместе. Работала из дома, никуда его не отдавала, молчание сына не напрягало. Мы умели договариваться, он или брал сам, что ему было нужно, или тащил за руку меня. Немного зависала на всяких сайтах, где мамы обсуждали, как и что говорят их дети. К трём годам сына я решилась пойти к логопеду. Логопед у нас ближайший сидел в диспансере психоневрологическом. Там до нас добрался и психиатр. Он буквально прихлопнул меня диагнозом.
Приехала домой оглушенная, даже не плакала, сидела и смотрела на своего мальчика. Вообще пустая голова была. Он молча катал машинку. Тут мобильник тренькнул. От мамы сообщение, самое обычное, что-то про какие-то помидоры с её огорода. И меня пробило на слезы. Смотрю на телефон, реву и понимаю, что одна не смогу осилить эту беду.
Эти слезы и смыли страх. Поняла, что надо создавать свою команду. Если думаете, это было легко, то нет, не собиралась команда, не хватало у меня энергии искать нужных специалистов. Какое-то бестолковое метание было сначала. Но одно я сделала правильно: не стала прятаться от родных. Сестра нашла первые дельные контакты. Через три месяца уже были и логопед, и дефектолог. Моя младшая продолжала фонтанировать идеями, куда ещё сводить сына. Я хватала его и везла в очередной Центр. До боли в сердце изумляла мама. Она приезжала к нам и делала задания логопеда! Работать мне приходилось больше, разъезды по специалистам не вписывались в прежний бюджет.
Год пролетел в дикой круговерти. Я даже не анализировала особо, правильно мы всё делаем или что-то упускаем. Как будто вдохнула глубоко тогда, в кабинете врача, и плыла под водой, не выдыхая. Сама поняла это, что живу и "не дышу" только тогда, когда логопед сказала: "Расслабьтесь, он уже на фразу вышел, теперь выдохнуть можно." А я думаю, ведь слышала же уже, что говорит мой мальчик, но почему-то не давала себе поверить в это, всё боялась, что кажется мне.
Мне теперь 42 года. И у меня недавно была свадьба. Мой муж тоже влился в команду. Ещё есть цели для каждого из тех, кто вложил свой труд и помог заговорить моему мальчику. Он идёт в первый класс.
Это исповедь мамы, с которой я знакома много лет. В первый год общения я слушала её жалобы на семью, на сестру, на мать. Видела, что она ценит их помощь, но не было заметно желания поменять мнение о родных людях. Когда она перестала считать всех вокруг недоброжелателями, в какой момент её душа приняла жизнь такой, какая она есть, никто не заметил. Это просто произошло.
Удивительное качество есть у этой молодой женщины: она умеет делать людей своими союзниками. Наверное это было в ней и раньше, но ей казалось, что командная работа не для неё.
Мальчик помог развернуться таким свойствам её натуры, которые сильно изменили жизнь всей семьи. Мы договорились, что имена не прозвучат в этом рассказе. Ходит по улицам Петербурга счастливая и красивая женщина, под руку с сильным мужчиной. Она собрала огромную команду, которая приходит на помощь детям, если у них случилась беда.
